Предел - Елена Лобанова

— Совершенно не понимаю, как люди так города строят, что из конца в конец не проедешь. Если надумаете ехать Мастер, советуем обогнуть город с Востока или с Запада. Все равно быстрее будет. Передавайте наше уважение клану Секиры и Кирки! Непременно!

Под конец Полутемный еще и крикнул слугам, чтобы поторапливались. А так как Сульс и Расти были уже в дверях, бедный Гвалин все-таки закатил глаза.

Как только выехали со двора, Даэрос, напротив, похвалил кипучий Дрешт за утреннюю сутолоку и множество телег с товаром, которые объезжали город, вместо того, чтобы прорываться насквозь. Пока гномы выедут следом или отправят кого-то в нужном направлении, их следы надежно закатают обозы, тачки, телеги и тележки. Чалый, который вновь достался Нэрнису, вел себя достаточно смирно. Айшак норовил дотянуться до Полутемного с утренним изъявлением благодарности, поэтому они с Пегашом все время пинались. Скорости отряда такая ситуация никак не способствовала, но Даэрос заверил, что как только они вырвутся в безлюдные места, он решит эту проблему. Нэрнис недоумевал. Заставить Пегаша полюбить Айшака, было в принципе невозможно. Особенно, если эта скотина откровенно ревнует и кусает за бок. Он бы тоже не потерпел такого отношения.

— Сульс! Рассказывай, что Вы там такого увидели? И почему Расти был таким гордым. Надеюсь, он ничего не "утянул"? — Даэрос не зря волновался. Вдруг мальчишка не сдержался? Придется отправлять, куда обещал.

— Докладываю! Сорэад, Свищ и те двое, что так и не назвались, привели нас к дому на берегу местной речки. Это один из притоков Беноры. Дом стоит частью на земле, частью на сваях, заколоченных на мелководье. Стоит высоко. Под дом можно загнать и лодку. Но у них сбито четыре плота. Два стояли поначалу торчком, за домом, а два подогнали под дом. Из дома крышка погреба открывается прямо над водой. Сам дом огражден частоколом, что тебе крепость. Я поначалу подумал, что это вроде как постоялый двор. Но дом-то — четыре стены и крыша. Огорода нет. Курятников, свинарников и прочих построек для живности — тоже нет. А двор-то большой. И — только конюшня. Поначалу, все было так тихо, что мы, было, решили, что только эти четверо там и бывают. Сорэад принес нам сыра и хлеба. А еще кувшин вина. Но вино мы пить не стали. Расти тихо выплеснул за конюшней. Может и зря, но это так — на всякий случай. Потом два раза они подкрадывались смотреть за нами. Один раз Расти на Пегаша глянул и сказал, что чужой идет. Мы завалились на сено, и вроде как — спим. Другой раз уже я смотрел за Пегашом. Как он всхрапывает, значит, опять кто-то идет. За полночь Расти покрался к дому. Приполз обратно, сказал, что там — еще двое. Очень уж тихо сидели, значит.

— Дай, я! Дай я дальше, дядька Сульс!

— Ну, давай, только не торопись, обстоятельно докладывай. Проныра. — Сульс заговорил с Расти почти ласково.

— Ага! Значит, ползу я к их хибаре и слышу: голосов вроде как много. Послушал, а там и точно — вонявые говорят. Так я под самый дом залез и смотреть. А они крышку опустили, вниз, значит, а не как положено — внутрь, и давай грузить. Один на плоту стоит и мешки принимает. И рукой воду щупает. Я смекнул — смотрит как плот топиться. И потом он сказал чего-то. И это совсем не те, что с нами ехали! Второй на плот спрыгнул, и они его шестами потолкали. Вверх по речке. Недалеко. А так, чтоб за забор, что в воду заступает заплыть. Сами так пришлепали. Подогнали второй. И опять. Мешки вниз кладут. А в доме ругаются и ругаются. Я ж думал дележка у них. Щас как порежут друг друга, и все золото… Но не порезались, не! Когда те двое, что с плотом, стали второй отгонять, вроде как в доме все затихло. Слышу, из дома потопали. За новыми плотами, значит. Ну, я в лаз сунулся — никого. Оно и ясно — плотины здоровенные, все и пошли тащить. Я обсмотрелся — бедно живут. Тюфяки соломенные на полу прямо, стол один, да чурбаки, чтоб сидеть. И по всему видать — не жилой дом. И ничё такого там нет, чтоб так делить-то! Я только приметил, что на столе вроде как большой кусок кожи лежит. А лезть за ним не сподручно было, я ж извозился мальца. Вылез обратно — идут опять. Ну, я чесанул вокруг дома. К окошку. Стол-то напротив окна стоит, оконце — приоткрыто. Глянул на этот лоскут, там все линии да закорючки. Пополз обратно, рассказал дядьке Сульсу. А он и говорит: карта это у них. Утянуть бы надо.

— Значит, все-таки, "утянул"? — Даэрос зло покосился на Сульса.

— Да, не! — Расти запереживал. — Когда утянуть, а потом сразу и назад — это разве ж утянуть? Это ж не на совсем! А зато мне Дядька Сульс свой ножик давал!

— Сульс, Вы зачем вооружали ребенка?!

— Помилуйте! Да я же ножик давал этому… «разведчику», чтобы он щеколду на окне приоткрыл. Подцепил. Он же все там приметил: и сколько кружек, и что ели и как запор на окне устроен. Это же — наше горе, если в какой дом где зайдет, то хоть все потом прячь и перекладывай!

— Так утянул я или не утянул, а? Господин… хороший?

— Нет, не утянул. Это означает — раздобыл сведения. И где они? Сульс?

— Ну, а как добыл? Что не говорить, да? — Расти расстроился. В его жизни произошло такое замечательное событие — «утянуть» и незаметно положить обратно… это означало "утянуть два раза". Что было в два раза сложнее, чем просто "утянуть".. И главное, не имело трагических последствий в виде оттасканных ушей или отбитой спины. Мальчишка переживал весь остаток утра и всю дорогу до постоялого двора: что же ему такая замечательная идея раньше-то не приходила в голову? Взял-положил, взял-положил. Сплошное удовольствие! Можно даже по три раза так «таскать».

— Ну, хорошо, только коротко. Сейчас свернем и дальше уже — галопом.

— Так нам ведь не туда!

— Сульс, я точно знаю, что туда. Расти, продолжай!

— Ну, я значит, к дому подполз. Пошастал, посмотрел. Двое в доме залегли, остальные — по плотам спят. Прямо на золоте, значит. Я щеколду ножом приподнял — нету той кожи на столе. Ну, думаю, по столу лезть, вдруг че зацеплю. Но я прикинул, что не спят же они на ней. На подоконник залез, по стенкам пошарил, а там на гвоздях сумки висят. И та кожа в одной сумке в трубку свернутая. Я её утянул, окошко поприкрыл и к дядьке Сульсу. А уж потом я в конюшне сторожил, а он за угол подался, чтоб ниоткуда света не было видно. Он солому сухую палил. Нам же ни свечки, ни плошки масляной не дали. Дальше пусть он скажет. А я ту кожу назад положил. И окошко прикрыл. Все прям как ничего и не было. Во!

— Так, понятно. Сульс, Вы запомнили карту? Кстати, это действительно карта была?

— Карта. Точно. Только я её не запоминал. И надписи там — мне не прочитать. Как мог перерисовал.

— Где? — Даэрос и Нэрнис хотели немедленно видеть карту.