Приключения англичанки в Милане - Филдинг Лиз

– И я та самая лошадь? – спросила она очень тихо, понимая, что теперь за ними наблюдает дюжина любопытных глаз. – Нечего сказать, grazie, Данте. Или я должна сказать «и-го-го»? Значит, все дело в этом?

– В этом?

С первой минуты, как она вошла бар, Данте понял, что у нее проблемы. А она видела только мужчину, от которого бросило в жар. В то время как он увидел в ней шанс.

– Вы использовали меня с самого начала. Проклятье, я должна была догадаться. Если что-то кажется слишком хорошим… – Куда деваться от обиды, злости и ощущения собственной глупости. Опять. – Скажите мне, Данте, что бы вы стали делать, если бы не котенок?

– Гораздо интересней, что стали бы делать вы. Вам бы до сих пор негде было остановиться. Вчера ночью мы были в спальне одни, Анжелика. И кто из нас отступил?

Джели вспыхнула от стыда, хорошо понимая, что это не она. Она хотела его с бесстрашием и готовностью наплевать на последствия.

– Полагаю, я должна быть благодарна за то, что вы оказались не готовы зайти так далеко. Ах нет, я забыла. Вы не могли сделать это в своей квартире. Вам надо, чтобы я сначала съехала, чтобы это не выглядело совсем уж отвратительной сделкой в обмен на вашу помощь.

– Basta! – Пальцы Данте, скользнув по ее волосам, крепко обхватили затылок. Джели замолчала от неожиданности.

Кафе притихло. Он огляделся, всем вдруг показалось, что их присутствие здесь неуместно. Он снова повернулся к ней:

– Простите, Анжелика. Вы совершенно правы. Мы использовали вас в своих целях, сейчас речь идет о сделке. Вы получаете бесплатную квартиру на месяц и временную работу, если она вас устраивает. Независимо от того, какие надежды возлагает моя кузина, эта договоренность не предполагает никаких дополнительных обязательств.

– Никаких обязательств? Отлично, черт возьми, я счастлива.

– Лиз думает, что делает, как лучше. Но я не готов к новым отношениям. И не знаю, буду ли вообще когда-нибудь готов.

– Сомневаюсь, что она предполагает какие-то «отношения». Скорее мимолетную интрижку, чтобы вы встряхнулись. Я же здесь временно, вы не забыли?

– Dio! Анжелика, я пытаюсь быть с вами откровенным. Ничего не скрывать. Никаких игр.

За ее спиной открылась входная дверь, впустив облако холодного воздуха.

– Синьора Эмери?

– Вы предпочли бы, чтобы я все приукрасил, врал вам?

Позади него Джели увидела Лизу, с тревогой наблюдавшую за кузеном. Непроницаемое лицо Данте смотрело на нее сверху.

Она уехала из Лонгбурна, чтобы изменить жизнь, хвататься за любую новую возможность, которую встретит на пути. Изола давала ей эти возможности по всем фронтам. По всем, кроме одного. Ладно, не проблема. Она приехала работать, учиться, расти как дизайнер, художник. Немного жаркого секса всего лишь бонус. Но ей не нужны сложности, отношения, ничего серьезного. В этом она похожа на мать. И, судя по всему, на Данте.

Человек у входа крикнул что-то по-итальянски, Лиза позвала Джели:

– Тебя спрашивают.

– Ах да, конечно.

Эмери.

– Я прослежу, чтобы ваши вещи аккуратно сложили, а вы сходите за пальто. Как только он закончит, пойдем в полицейский участок. – Ему нужна была передышка, чтобы прийти в себя от эмоциональной перегрузки от близости Анжелики. Немного холодного воздуха как раз то, что надо.

– Принести вашу куртку?

– Grazie, Анжелика. Спасибо. – На какое-то мгновение они замерли, и долгий взгляд, которым обменялись, подсказал Джели, что он благодарит ее не только за куртку.

Когда она вернулась, последнюю из ее коробок относили в комнату напротив кабинета Данте. Анжелика надела свое привлекавшее всеобщее внимание пальто с большими карманами, куда с легкостью помещались маленькие животные. Его дополнил шарф, повязанный вокруг шеи модной петлей, и черный бархатный берет с блестящей брошкой в форме паука.

Лиза права. Эта женщина знает, как себя подать. В commissariato ее определенно ждет сенсационный успех.

– Что там? – Он показал на коробки.

– Мой офис. Пара складных рабочих столов. Чертежная доска, мольберт, краски, кисти, альбомы для эскизов. – По мере того как она двигалась, широкие длинные полы пальто скользили по коробкам.

– Вы, помимо дизайна одежды, еще собираетесь заниматься живописью?

– Может быть. Я не написала ничего серьезного с тех пор, как после университета переключилась на одежду. К тому же пришлось заниматься кафе-мороженым, у меня совсем не оставалось времени. Здесь мои швейные машинки. И отпариватель. Мне надо разобрать самое хрупкое, чтобы удостовериться, что в дороге ничего не сломалось.

– Нет проблем. А что здесь?

– Ткани, отделка, пуговицы. В маленьком помещении они кажутся такими огромными.

– Пуговицы? Вы привезли с собой пуговицы? Вообще-то их можно купить в Италии.

Джели улыбнулась:

– Я знаю и жду не дождусь, когда пойду по магазинам. Но эти пуговицы я собирала годами. Некоторые из них очень старые. Другие, как, например, эти, – она тронула крохотные черные пуговки у себя на талии, Данте невольно вспомнил, как она расстегивала их вчера вечером, – очень дорогие.

– Понятно. – Во рту пересохло. – Плохо только, что в однокомнатную квартирку Лизы все это не влезет.

– А есть что-нибудь хорошее?

– Эта комната никак не используется. Вы можете работать здесь, пока не найдете себе мастерскую. Или другую квартиру, где сможете все разместить.

– Но…

– Это я уберу. Вас устраивает?

– Это было бы идеально, Данте, но мы должны обсудить стоимость аренды.

Он это предвидел.

– Не надо ничего обсуждать. За аренду в течение месяца вы сделаете для меня дизайн интерьера кафе-мороженого. Вам решать, хорошо это или плохо. Идет?

Глава 7

Не существует рецептов, чтобы использовать недоеденное мороженое.

В полицейском участке было многолюдно и шумно. К великой радости Джели, женщины-полицейские действительно носили высокие каблуки.

– Ради всего святого, как они на них бегают? – Ей хотелось хоть как-то нарушить молчание, пока они будут ждать детектива, который должен с ними поговорить.

– Бегают?

– Не важно. Глупый вопрос. Они так потрясающе выглядят, что преступники наверняка сами поднимают руки и сдаются, только бы иметь удовольствие почувствовать, как эти дамы наденут на них наручники и обыщут.

Джели сглотнула, не веря в то, что действительно несет эту чушь.

Данте промолчал. Пока они шли по заснеженной улице, он тоже ничего не говорил, если не считать несколько раз повторенного «осторожно».

– Данте! – Подошедший детектив поздоровался с ним за руку. – Signora?

– Джоржо, познакомься, это синьора Анжелика Эмери. Анжелика, это комиссар Джоржо Ризолли. Джоржо. – Данте стал объяснять ситуацию по-итальянски, но говорил так быстро, что Джели поняла только два слова: Inglese, Via Pepone.

– Синьора Эмери. – Комиссар приложил руку к сердцу. – Mi dispiace.

– Он очень сожалеет, что вам пришлось пережить такую ужасную неприятность. Сейчас мы пройдем в его кабинет, он запишет все подробно, хотя и уверен, что вы понимаете, шансы вернуть деньги невелики.

– Скажите ему, что я все прекрасно понимаю, и мне жаль отнимать у него время.

Составление отчета оказалось на редкость долгим делом. Помимо того, что все приходилось переводить, Джели казалось, что у всех полицейских, оказавшихся в это время в участке, от корнета, который едва начал бриться, до старика, давно перешагнувшего пенсионный возраст, нашлись неотложные дела именно для комиссара. Но он проявлял исключительное терпение, представляя ей каждого подчиненного, объяснял, что случилось, и доброжелательно улыбался, когда сотрудники предлагали ей всяческое содействие, жали руку и заглядывали в глаза.

Данте тем временем смотрел в окно, слушая, как она повторяет заученную фразу: «Mi dispiace, parli lentamente per favore», прося их говорить медленнее. У Джели возникло впечатление, что он старается не смотреть ей в глаза, боится рассмеяться. Это вызвало у нее странное теплое чувство. Будто они вдвоем участвовали в розыгрыше.

– Вы обещали, что я получу массу впечатлений, должна признать, они стоят того, чтобы быть ограбленной. Скажите, вам не кажется, что от женщин-полицейских гораздо больше толку, чем от мужчин? Я заметила, за все время ни одна из них не обратилась за помощью к комиссару.

– Думаю, вы сами знаете ответ.

Он не улыбнулся и, как только они спустились на скользкую слякотную мостовую, отпустил ее руку. Они двинулись в сторону кафе. Данте держался на некотором расстоянии от нее, застыв от напряжения.

Сделав шагов двадцать, Джели не выдержала и остановилась.