Клятва Ненависти (ЛП) - Халлман К.

— Не будь такой нервной, Пенни, — говорит Такер, приближаясь ко мне. — Я заплачу тебе столько же, сколько платит Райдер. Я хочу попробовать эту сладкую киску.

— Нет… — я делаю несколько шагов назад, пока не упираюсь в стеллаж в гостиной.

Он склоняет голову набок.

— Нет? — его глаза темнеют и бросают на меня убийственный взгляд. — Это не выбор, сука. Ты отрабатываешь деньги клуба, так что каждый в клубе имеет право трахнуть тебя.

Страх овладевает мной и удерживает на месте. Не в силах пошевелиться, я просто стою и дрожу как осиновый лист. Он поднимает руку и хватает мою футболку, разрывая ее. Затем он хватается за мою грудь, болезненно сжимая ее, и в этот момент я вырываюсь. Боли, которую он причиняет, достаточно, чтобы заставить меня двигаться.

Я отталкиваю его от себя, прикрывая грудь одной рукой и пытаясь пройти мимо него. К сожалению, я недостаточно быстра. Он хватает меня за руку и толкает обратно к стеллажу.

— Сука, я не говорил, что мы закончили, — рычит он. Прежде чем я успеваю попытаться освободиться, его кулак врезается в мое лицо. Моя голова откидывается назад, ударяясь об угол полки. Слишком знакомая боль распространяется по моему лицу и затылку. Я зажмуриваю глаза, ожидая новых ударов.

По комнате разносится пронзительный предупреждающий рык. Мои глаза открываются как раз вовремя, чтобы увидеть, как большое тело Моджо приближается сбоку и вгрызается в ногу Такера.

— Какого хрена? — Такер отступает назад, на его лице написаны шок и гнев. Пользуясь случаем, я бросаюсь к задней двери. Мысленно поблагодарив Моджо за то, что он спас меня от этого засранца, я вылетаю за дверь и бегу так быстро, как только могут нести меня мои ноги. Я не знаю, куда иду и что делаю. Сейчас у меня на уме только одно.

Сбежать.

Глава 8

Райдер

Как только я выключаю воду, я слышу громкий лай Моджо, раздающийся из другой комнаты. Я натягиваю шорты, не удосужившись вытереться, прежде чем выбежать из ванной. Такер лежит на полу, пытаясь защитить свое лицо. Моджо нависает над ним, все еще в режиме атаки, а Пенни нигде нет.

— Убери от меня свою гребаную собаку! — кричит он и пинает ногой, едва не задевая Моджо. На его темных джинсах огромная дыра, под которой видны кровавые следы укусов.

Что за хрень? Я оглядываю комнату. Куда делась Пенни?

— Моджо, иди сюда! — моя собака рычит на Такера, но слушается моей команды и садится возле моей ноги. — Что, блять, только что произошло?

Такер поднимается на ноги.

— Эта твоя гребаная шлюха велела твоей тупой шавке напасть на меня. Вот что, блять, произошло!

Я перехожу от растерянности к ярости, минуя раздражение и гнев. Только я могу обзывать Пенни, и никто не называет мою собаку шавкой. Но что меня действительно задевает, так это то, что он просто солгал мне в лицо. Я знаю Пенни, и я знаю Моджо. Я еще не знаю, что произошло, но я знаю, что Такер лжет об этом.

— Тебе лучше пойти и промыть рану, может, даже наложить несколько швов, — небрежно говорю я.

Дать ему понять, что я сейчас чувствую на самом деле, — плохой ход. Так что я разыгрываю представление и делаю вид, будто все это меня не волнует. Прихватив пиво из холодильника, я замечаю, что задняя дверь открыта. Я сажусь на диван и закидываю ноги на журнальный столик, наблюдая, как Такер осматривает свою ногу. Когда он, наконец, с ворчанием встает, то даже не смотрит на меня.

— Бумаги на столе, — рычит он и, прихрамывая, уходит.

Я слушаю, жду, когда его мотоцикл покинет мою подъездную дорожку, а затем вскакиваю и выбегаю через заднюю дверь. Мой сосед выходит из своей задней двери и бросает на меня неприязненный взгляд. Наверное, потому что на мне одни шорты, но мне все равно.

Моджо следует за мной по пятам, когда я обыскиваю задний двор и дом.

— Найди ее! — приказываю я ему, и он обнюхивает двор.

Ему не требуется много времени, чтобы уловить ее запах и пойти по следу. Ведя меня через соседские дворы, он приводит меня к небольшому парку в конце дороги. Пенни сидит под большим дубом, подтянув ноги к телу и обхватив колени. Я не вижу ее лица, потому что ее голова свисает вниз, а лоб прижат к коленям. Ее волосы свисают по бокам, как занавес, из-за чего невозможно увидеть ее глаза. Тем не менее, я знаю, что она плачет, по слышным всхлипам и по тому, как ее тело вздрагивает при каждом звуке.

Я смотрю, как Моджо толкает ее ноги своей головой, и она медленно разжимает одну из своих рук, чтобы потянуться к нему. Она зарывается пальцами в его густой мех и слегка двигает рукой. Моджо воспринимает это как приглашение и ложится своим большим телом рядом с ней. Странно наблюдать, как она так общается с моей собакой. Моджо всегда был привязан ко мне, слушался только моих команд, и он никогда не защищал кого-то другого. Я еще не знаю, что я чувствую по поводу этого нового развития событий.

Я присаживаюсь рядом с Пенни на землю.

— Ты собираешься рассказать мне, что произошло?

Нет ответа.

Мы сидим так несколько минут, и я просто позволяю ей выплакаться. Когда она, кажется, немного успокоилась, я снова спрашиваю ее:

— Что случилось?

Вместо того чтобы дать мне объяснение, она вызывает еще больше вопросов, говоря:

— Я не хочу спать ни с ним, ни с твоими друзьями. Пожалуйста, я не могу, — затем она поднимает голову и смотрит на меня. — Пожалуйста, не заставляй меня делать это. Я исправлюсь. Я сожалею о прошлой ночи. Я справлюсь с этим. Я больше не буду тебя останавливать. Обещаю, я сделаю все, что ты захочешь.

Я чувствую, как кровь в моем организме начинает качаться с удвоенной скоростью и нагревается на два градуса, когда я вижу ее лицо.

Вот ублюдок.

Ее нижняя губа распухла и треснула, а нижняя часть челюсти уже приобрела синий оттенок. Она вытирает слезы тыльной стороной ладони. У меня возникает иррациональное желание обнять ее прямо сейчас, но, как и в случае с Такером, лучше не показывать ей, что я действительно чувствую.

Сохраняя ровный тон, я спрашиваю:

— Это ты сказала Моджо напасть на Такера?

Она яростно трясет головой, пряди ее темных волос падают на ее лицо.

— Нет, клянусь! Ничего такого не было.

Я так и думал, но все равно хотел, чтобы она подтвердила. Слегка кивнув, я даю ей понять, что верю. После этого она слегка расслабляется, но слезы не перестают катиться по ее лицу. Мне уже порядком надоело сидеть здесь и молча киснуть.

— Пойдем, приведем тебя в порядок.

Я встаю, и, слава богу, она следует моему примеру. Еще одна волна ярости пробегает по моим венам, когда я вижу, что ее футболка разорвана от воротника до груди. Наружу выглядывает лифчик, и если бы на мне сейчас была футболка, я бы, наверное, отдал ее ей.

Она шагает рядом со мной, только вот ее ноги кажутся гораздо более шаткими, чем обычно. Ее шаги напоминают мне новорожденного олененка, делающего свои первые шаги. Обняв ее, я прижимаю ее к себе, чтобы убедиться, что она не упадет по дороге домой. Она кажется слегка отрешенной, и даже не напрягается, когда я притягиваю ее к себе.

Вернувшись в дом, я укладываю ее на диван, прежде чем убедиться, что все двери и окна заперты. Я редко это делаю, Моджо — лучшая система сигнализации, но сейчас я чувствую, что должен это сделать.

Закончив с этим, я иду в ванную и включаю душ. Я возвращаюсь к дивану, чтобы раздеть теперь уже вялую Пенни. Когда она полностью обнажена, я вылезаю из шорт и поднимаю ее на руки. Пронося ее по дому, я вижу, что Моджо весело смотрит на меня, и я качаю головой.

Я захожу под душ, все еще прижимая ее к своей груди дольше, чем нужно. Ее щека прижимается к моей коже, и когда вода попадает на нас, она поворачивает голову, зарываясь лицом в мою грудь.

Через несколько минут я опускаю ее на пол.

— Ты сможешь стоять?

Она кивает так слабо, что я почти не уловил этого. Я ставлю ее и начинаю мыть ее волосы. Она не двигается и ничего не говорит, только закрывает глаза, когда я смываю шампунь. Намыленной мочалкой я мою ее тело, уделяя особое внимание чувствительной части между ног. Я думал, что это выведет ее из транса, в котором она сейчас находится. Не помогло.