Рыцарь её сердца - Хизер Гротхаус

— Что побудило Эдуарда послать вас во Францию? — внезапно спросила она, всем своим видом показывая, что присутствие Гриффина на террасе не является для нее сюрпризом.

Пройдя в комнату, Джулиан почувствовал, что не в силах оторвать глаз от Сибиллы. Наконец он потупил взор, выкладывая свое досье на маленький треножный столик.

— Эдуард не давал мне такого приказа, — ответил Гриффин, продолжая неторопливо прохаживаться перед Сибиллой, словно пребывая в нерешительности, и когда та подняла на него недоуменный взор, утонул в глубине прозрачных голубых глаз, которые, казалось, разрезали серость утра, словно поверхность морской глади.

Гриффин вдруг почувствовал, что не найдет в себе сил подойти к Сибилле еще на несколько шагов: ее близость вызывала сейчас у Джулиана благоговейный трепет, если не страх. Он с плохо скрытым удовольствием рассматривал мягкую складку между бровей леди Фокс. В ее глазах застыл безмолвный вопрос, она силилась приподнять опущенный на грудь подбородок.

— Я сам напросился, — мягко пояснил Джулиан и посмотрел на себя в висящее на стене зеркало, выхватив взглядом небольшой кусок внутреннего двора, в котором клочками таял утренний туман.

— Зачем? — тихо спросила Фокс.

Глубоко вздохнув, Джулиан понял, что нет смысла скрывать правду.

— Поскольку знал, что вы столь храбры, дерзки — или безрассудны, если угодно, — до такой степени, чтобы не признавать нашего короля. Крайне маловероятно было бы ждать от вас нужных мне сведений. Я их и не ждал, пока сам не определил ту силу пожара, который вам удалось разжечь.

Он не увидел, а скорее почувствовал, как взгляд Сибиллы снова устремился в окно.

— Вижу. Как и Эдуарда, вас тоже занимает вопрос обо мне и моей семье.

— Не совсем так, — возразил Джулиан. — Наш король не является заинтересованным лицом в моих поисках.

— Почему же? — В голосе Сибиллы появились требовательные нотки, и она опять бросила пронзительный взгляд на Гриффина.

— С моей стороны было бы неблагоразумным докладывать королю о якобы тщательно проведенном расследовании, когда на самом деле в лучшем случае мне была известна лишь полуправда.

— Как мило! Восхищена вашим благородством!

Наступило молчание. Отвернувшись от окна, Джулиан посмотрел на лежащее на столике досье.

— Как вы отнесетесь к тому, что я присяду? — Взяв сверток, он расположился на небольшом канапе и, поместив досье на коленях, развязал кожаный ремешок, связывающий кипу бумаг в тугую пачку.

Раздался негромкий стук, и в дверях показалась горничная с подносом, заказанным Сибиллой чуть раньше. Мрачная молодая девушка, почти девочка, разместила свою ношу на столе Джулиану под локоть, наполнила две чаши, поставила их на поднос и молча покинула комнату. Сибилла Фокс отошла от окна.

Раскрыв кожаную папку, Гриффин пролистнул документы и, приподняв чашу, сделал небольшой глоток.

— Где вам будет желательно приступить к делу?

— Надеюсь, вы не ожидаете, что я начну в подробностях рассказывать историю своей семьи, как вы, похоже, собираетесь мне посоветовать. Вопреки вашему мнению это окажется значительно сложнее, чем открыть ворота моего дома.

— Прекрасно, — кивнул Джулиан. — Как вы отнесетесь к тому, что я расскажу вам то, что мне уже известно? Если я в чем-то окажусь не прав — хотя бы в мелочи — или если вы пожелаете добавить какой-нибудь комментарий, вы сразу дадите мне знать.

Леди Фокс взглянула на Гриффина через плечо и, скрестив руки на груди, крепко ухватилась за локти. Казалось, что все ее самоуверенные слова потеряли свою весомость.

— Ничего не имею против, — отозвалась Сибилла, снова поворачиваясь к окну.

— Итак, — начал Джулиан, — ваша матушка Амиция появилась в этих местах в 1248 году. Она приехала сюда из Гаскони как раз на Рождество. — Джулиан поднял взгляд на леди Фокс. — Вместе с Симоном де Монфором[2]. — Произнеся последние слова, Гриффин увидел, что ее изящная шея судорожно дернулась.

— Это… — Сибилла прокашлялась и проговорила тихим голосом: — Это правда, здесь нет никакой ошибки.

Запнувшись, Джулиан обдумал ответ леди Фокс, он совсем не ожидал, что Сибилла подтвердит этот факт так легко. Однако это признание было лишь началом в длинной и запутанной череде событий.

— Амиция была принята леди де Монфор в замке Кенилворт, в котором и находилась до февраля, в то время как сам Симон возвратился в Гасконь.

— Вскоре она вышла замуж, — заметила Сибилла.

— Совершенно верно, она вышла замуж за Мориса Фокса, — немедленно подтвердил Джулиан, не желая прерывать завязавшейся между ними беседы. — Они познакомились на этих самых землях, в Фокс-Ринге, если, конечно, верить истории.

— Можете ей верить, так оно и было, — подтвердила Сибилла. Внезапно повернувшись, она пересекла комнату, преодолев расстояние, их разделявшее. Остановившись около стола, леди Фокс взяла наполненную вином чашу и, сделав большой глоток, посмотрела на лорда отсутствующим взглядом. Казалось, ее мысли витают где-то далеко. — Мне хорошо известна эта романтическая история, наша маман рассказывала ее каждой из нас множество раз, поэтому она осталась в нашей памяти еще с детства. Амиция отправилась на конную прогулку в компании знатных людей, в их числе была и леди де Монфор. День выдался тихим и солнечным, необычным для зимы, и маман сама не заметила, как отделилась от всадников. Будучи незнакомой с этими землями, Амиция быстро заблудилась. Между тем наступала ночь. Само собой, матушка испугалась и начала замерзать. На небо выкатилась луна, такая полная и яркая, что, казалось, еще чуть-чуть, и она упадет вниз и покалечит земную поверхность. В этом свете она вдруг увидела очертания каких-то развалин и ошибочно предположила, что это место может быть обитаемым.

— А Морис? — напомнил Джулиан, очарованный мелодичностью ее голоса. — Я крайне любопытен. Мне не совсем понятно, каким образом из этих руин в мертвой ночи появился одинокий Морис.

Леди Сибилла медленно покачала головой в ответ, уставившись в темный угол комнаты.

— Очевидно, он решил насладиться хорошей погодой, довольно редкой в этих краях.

— Это в полночь-то? — недоверчиво приподнял бровь Джулиан.

Сибилла посмотрела в упор на Гриффина, и он снова заметил в ее глазах холодок высокомерия.

— Боюсь, вам этого не понять. Фолстоу был его жизнью. Говорят, он на ощупь знал тут каждый камень, любая новая проросшая веточка на самом молодом деревце не прошла бы мимо его внимания.

— Вы сами-то верите в эти фантазии? — поинтересовался Джулиан. — В то, что ему был знаком каждый камень?