ЧОП 'Заря'. Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…та-та-та-тааа даам!..та-та-та-тааа даам!» — распелся Ларс на кураже.
«…это что? Полет Валькирий?» — удивилась Харми.
«…че?» — Ларс сбился, теряя контроль над шлангом: «…тьфу ты, сбила! ну, не дискобол же! Конечно, полет этих самых…»
А враги на площадке меж тем кончились. Хотя стрельба в доме продолжалась.
В комнаты, где засела семья Искры, вела двойная дверь. Некогда красивая, высокая с резными наличниками и массивными бронзовыми ручками. Но сейчас это было очередное решето, и с той стороны периодически продолжали стрелять. Выбивая фонтанчики щепок из дерева и побелку из стены напротив.
Что-то я не посчитал, сколько здесь бойцов и сколько могло уже пройти внутрь. И как теперь предупредить «Рассвет», что тут свои? А то «френлди-фаера» на сегодня уже хватит. Я подобрал многострадальный шланг с помятым и окровавленным носиком, накинул на рукоятку двери и потянул на себя. Предусмотрительно спрятался за дверной косяк, но новых выстрелов не было.
— Не стреляйте! Свои! — вместо нормального крика, закашлялся.
Стоило распахнуть дверь, из комнаты повалила новая порция пара. А нет, это уже дым — едкий и вонючий, раздирающий горло до хрипоты. Я сорвал белый платок с шеи, валявшегося «прайдовца» и помахал им в дверном проеме. Вот только понимал, что в таком дыму дело это бесполезное. Вернул забрало на место, напитал силой мейна, мысленно перекрестился и сделал шаг вперед.
Не видно ни черта. Только неявные очертания мебели по сторонам, тело под ногами (это уже опытным путем определил) и какое-то свечение, едва пробивающееся вдалеке. Переключился на ауру и будто автомобильными фарами в тумане знак высветил — ярко, мощно, но и чуть ли не до слез жалко. Где-то там впереди Искра.
Если раньше, смотря на ее ауру, я видел вулкан — море магмы, рвущееся наружу, но замкнутое в четких границах контроля. То сейчас «извержение» уже произошло, оставив после себя выжженную землю, в трещинах которой бьются красные прожилки.
«…бедная девочка…» — охнула Харми: «…это же надо так себя надорвать…»
«…главное, что жива…» — вздохнул Ларс: «…а так, до свадьбы заживет…»
«…ммм, думаешь все серьезно?» — в голосе Харми проснулось кокетство.
«…млять, заткнулись все, отвлекаете…» — если бы можно было мысленно рявкнуть, то я бы это сделал, но фобосы поняли и заткнулись.
Но было уже поздно. В свете ауры к разломанному «вулкану» присоединилось два силуэта и начали перекачивать в Искру силу. На фоне выстрелов, доносящихся с лестницы, раздался крик:
— Отходим, не выстоим!
— Некуда! На черном ходе прорвались. Искра, жги, родная…
Это было красиво! Аура Искры вспыхнула, как дальний свет на ночной дороге, и, рассекая пар, в мою сторону полетела огненная вспышка. Все произошло слишком быстро: мозг, подгоняемый Мухой, уже обработал команду и пускал импульс в мышцы, неожиданно закричала Искра, а огненный поток, несшийся на меня, также неожиданно дернулся вверх, лишь чиркнув по каске, и взорвался на потолке.
Крик боли и радости сменился на просто боли, аура Искры мигнула и стала постепенно терять краски. И я бросился вперед.
Вбежал в соседнюю комнату, отбил летящую мне в голову саблю, оттолкнул чумазого, уставшего и перепуганного «рассветного» и бросился к Искре. Не добежал — в комнате было человек семь и еще несколько раненых и почти все как один, нацелили на меня оружие. Появился премьер-министр, загородив собой дочь.
Искра сидела на полу, держа руки на коленях. Ладонями вверх — обожженными настолько, что живого места не было. Голова опущена на грудь, в подпаленных волосах запутались щепки, на лбу ссадина — в каком-то полу бредовом состоянии она, как заведенная твердила: не стреляйте, это Матвей, я узнала, узнала, не стреляйте, я знала, что он не виноват…
Я медленно поднял руки и сделал шаг назад, чтобы ненароком какой-нибудь умник не пальнул. Поднял забрало, а потом и вовсе снял шлем.
— И, правда, Гордеев! — воскликнул премьер-министр, и я уже было собрался выдохнуть, как он произнес. — Арестуйте его, он в розыске!
— Да, вы издеваетесь⁈ — я развел руки в немом жесте удивления.
«…дебилы, млять…» — а Ларс был более категоричен, найдя у меня в памяти подходящее выражение.
— Отец, не сейчас, — я еще больше удивился, когда за меня вступился Борис (брат Искры), пусть и натянуто, но адекватно. — Матвей, поможешь? Ты один?
«…нет, млять, со мной Венский хор мальчиков…» — Ларс откопал еще одну сомнительную цитату, пусть и из великого фильма!
— Один, — я все пытался посмотреть что-там с Искрой, но сначала отец перекрыл обзор, а потом еще две женщины (может мать и нянечка, а, может, служанки) принялись хлопотать вокруг и приводить ее в чувства.
— А там что? — Борис кивнул в сторону лестницы, откуда я пришел.
— Там более-менее безопасно, по крайней мере, пока.
— Прекрасно! — взбодрился «рассветный». — Помоги нам удержать центральную лестницу, пока мы выведем раненых. Поможешь?
— А потом вы куда? Город перекрыт.
— Знаю, но дальше мы уже справимся, есть лазейка. Если надо, пойдем с нами.
Считай, договорились.
С момента, как Искра, обессилев, отключилась, температура в комнате начала спадать, а пар рассеиваться. И я, наконец, смог разглядеть все, что осталось от «Рассвета». Надеюсь, что это не все, а то совсем как-то грустно.
Девять бойцов, включая Бориса, еще трое в окровавленных бинтах и без сознания. Плюс гражданские: премьер-министр, и четыре женщины. Те, которых я уже видел — взмокшие, уставшие и перепачканные чужой кровью, и две молоденькие служанки. Пышнотелая кухарка — на ней до сих пор был фартук и мечтательно воздушная, даже в такой ситуации, иностранка. По-русски она не говорила и только вздрагивала, прижимая к груди футляр от скрипки. Помнится, Искра что-то говорила про уроки музыки.
Мне дали пару
