Сердце Фатимы - Франциска Вульф

Али откашлялся.

– Что это за люди – фидави?

– Члены тайного ордена, – отвечал Саддин.

– Монахи? – недоверчиво переспросил Али. – Ты хочешь сказать, что вас преследуют монахи?

– Называй как хочешь. В каком-то смысле их действительно можно назвать монахами. Они тоже постятся, молятся. Отрешились от всех благ жизни, отказались даже от женщин. Рьяно защищают Коран и слепо подчиняются воле Великого Магистра, чье имя и лицо скрыто от всех, кроме самих фидави. Он лично отбирает их, готовя к выполнению главной задачи: истреблению неверных в защиту Корана. Эти люди готовы жизнь положить во имя этой цели. Для кого-то они, быть может, святые мученики, – Саддин повел плечами, – но я считаю их изощренными убийцами. Их фанатизм доходит до безумия, они не останавливаются ни перед чем, свято веря в то, что Аллах ниспошлет их душу в рай, а имена впишет в книгу праведников. – Он презрительно усмехнулся. – Насколько мне известно, их логово находится где-то здесь, в горах Казвина. Это все, что я знаю. – Он рассеянно посмотрел куда-то вдаль. – Я не задумываясь отдал бы свою жизнь, чтобы искоренить эту заразу и положить конец их проискам. Может быть, кому-то и удастся это сделать.

Али расстегнул воротник, ему вдруг стало не по себе.

– И эти фидави тебя преследуют?

– Да. К сожалению, двоим удалось ускользнуть. Я не уверен, что они оставят нас в покое. Фидави беспощадны. Их остановит только смерть. – Саддин нахмурился. – Рано или поздно они выйдут на наш след. И будут преследовать нас, пока не добьются своего.

– Пока не перебьют всех нас? – прошептал Али.

Саддин кивнул:

– Если мы их не опередим.

Али задумался. Стало быть, теперь его задача – уберечь девочку от фидави. Уж не думает ли Саддин, что осчастливил его такой честью? Риск слишком велик. Речь не о пустяке. Если Саддин сказал правду и эти люди действительно фидави, то дело представляет смертельную опасность и для него. Ему, укрывшему ребенка, теперь тоже грозит смерть!

– Ты мне навязываешь ребенка лишь потому, что я когда-то слышал о камне Фатимы? – слабым голосом спросил Али.

– Не делай вид, что не понимаешь, о чем идет речь. Я знаю, в последние годы ты изучал этот вопрос. Тебе известна волшебная сила камня, пусть и не до конца.

– Откуда мне… – Али вдруг осекся. – Так, значит, все эти годы ты следил за мной? Как я сразу не догадался? Ну конечно! Иначе как бы ты отыскал меня в Казвине?

– Сознаюсь, я всегда знал место твоего нахождения. – Саддин сделал жест, как бы извиняясь перед ним. – Мы не изменились за прошедшее время. Тебя, как и прежде, занимают твоя наука, звезды, книги. Меня, как всегда, интересует только информация.

– Значит, ты понимаешь, что требуешь от меня невозможного! – в ярости вскрикнул Али. Он вскочил с места и зашагал по комнате взад и вперед. – Я не могу соперничать с фидави, Саддин. Я не боец, не воин, я – врач! К тому же – пострадавший из-за своих идей. Мне часто приходилось испытывать на себе гнев сильных мира сего, особенно духовенства. Думаешь, почему в последние годы я часто менял места своего пребывания? Фидави спят и видят, чтобы прикончить меня. Для них я лишь ступенька лестницы, ведущей в рай. Представляю, с какой радостью они разорвали бы меня на куски и поджарили на огне!

– Я все понимаю, Али, – спокойно возразил ему Саддин. – Мне хорошо известны причины твоих бесконечных странствий. Но, несмотря ни на что, Мишель здесь будет в безопасности. И если вдруг появится ее мать, она обратится прежде всего к тебе.

Али недоуменно взглянул на Саддина.

– Но почему ко мне?

– Потому что она знает тебя и потому… – он остановил на Али пристальный взгляд, – …потому что когда-то тебя любила.

Али вздрогнул, словно его окатили ледяной водой.

– Ты имеешь в виду… – Его голос оборвался. Он боялся до конца высказать мысль, чтобы не спугнуть слабо забрезжившую надежду.

– Да, Али. Беатриче – ее мать.

Али широко открыл глаза.

– Ты ее… – он облизнул иссохшие губы, – ты видел Беатриче? Ты с ней встречался?

Саддин покачал головой.

– Нет. В последний раз я видел ее в тот день, когда покидал Бухару.

– Тогда с чего ты взял, что эта девочка ее дочь? – набросился он на Саддина. – Откуда тебе это может быть известно?

Лицо кочевника озарила улыбка, полная нежности.

– Ты только посмотри на нее. Вылитая Беатриче. Та же улыбка, те же золотистые волосы. У нее даже жесты в точности как у Беатриче.

Али закрыл глаза. Неужто это правда? Девочка, которая мирно спит в комнате для посетителей, действительно дочь Беатриче? Невероятно! Дрожащей рукой он схватил кувшин, наполнил бокал водой и залпом выпил. Не может быть! Саддин, как всегда, играет с ним в кошки-мышки.

– Ты лжешь, – выдавил из себя Али. Он не сомневался, что кочевник его обманывает. Эта сказочка о таинственных преследователях, о тайном ордене – чистой воды выдумка. Все ложь.

– Я тебя никогда не обманывал, Али аль-Хусейн, – резко сказал Саддин. – Зачем мне лгать сейчас?

– Ты это делал с самого первого дня, как только мы познакомились! Ты ненавидишь меня. Ты всегда меня ненавидел, потому что Беатриче любила меня, а не тебя. Потому что она осталась со мной. А сейчас ты хочешь подсунуть мне этого ребенка. Ты навел на мой след фидави – если таковые вообще существуют в природе. Ты натравил их на меня, чтобы они сделали то, что не удалось тебе. Ты хочешь убить меня.

Саддин поднялся. Лицо его побелело от ярости.

– Ты зашел слишком далеко, Али аль-Хусейн, – сказал он, чеканя каждое слово. – Никто не отваживался наносить мне подобных оскорблений, иначе валялся бы у моих ног с перерезанным горлом. Благодари Создателя, что ты уцелел. – Саддин сверлил взглядом Али. – Если бы у меня было намерение убить тебя, Али аль-Хусейн, ты бы уже давно был мертв. Уже много лет назад. И уж точно я обошелся бы без фидави.

Али почувствовал, что перегнул палку.

– Зачем же ты пришел?

Саддин оглянулся по сторонам.

– Глупец! – выкрикнул он. – Неужели ты ничего не понял? Мишель нуждается в твоей помощи. Фидави уже рыщут в поисках камня. – Он сделал паузу. Жилы на его висках вздулись. – Тебе трудно поверить, что я никогда не испытывал к тебе ненависти. Но какой в этом смысл? Беатриче выбрала тебя! Если бы она решила по-другому, никакая сила не заставила бы ее расстаться со мной. – Саддин взглянул на Али. Его лицо прояснилось, гневные складки на лбу расправились. Он был поражен услышанным. – Неужели ты не знаешь?.. О Аллах, ты до сих пор был в неведении, ушла ли Беатриче со мной или ее унес камень?!

– Я… я… – забормотал Али. Саддин сказал то, в чем он не мог признаться самому себе. – Клянусь бородой Пророка, – вскричал он, – откуда я это мог знать?