Все могут королевы - Мария Жукова-Гладкова

– Немедленно. Супермаркет… – я назвала адрес. – Пришлите наших, милицию, «Скорую». Курьера и оператора! Срочно!

– Юлька, что случилось?!

– Землетрясение. Я снимаю.

– Пашка где?

– Не знаю. Все потом. Звоните. Лучше Андрею. Он все организует.

Я уже заходила в разгромленный зал сквозь разбитое окно и все снимала по пути. Больше никто из супермаркета не выбегал. Возвращаться ни у кого желания не возникло, по крайней мере, пока.

И тут я увидела, что землетрясение подействовало не на всех, – и быстро нырнула за ряд камер хранения, рухнула с Пашкиной камерой на пол и продолжила съемку.

Четверо мужиков грабили кассы. Многие кассиры не успели их закрыть. Закрытые кассы вскрывали ломиками. Грабители действовали грубо, но быстро, и к счастью, удалялись влево от касс, ближе всего к которым находилась я. Эти уже были разграблены. Надо надеяться, что мужики не станут сюда возвращаться. Мне показалось, что одного из грабителей я раньше где-то видела. Или даже двух… Но думать об этом было некогда. Потом внимательно просмотрю запись, знакомые просмотрят. Сейчас не до того!

Справа от меня послышался стон. Какой-то мужик, лица которого я пока не видела, приходил в себя. Только бы не выдал меня! Я же снимала грабителей и, естественно, рисковала.

Мужик стал стонать громче. Я видела только дорогие черные ботинки из очень мягкой кожи с совершенно не стоптанными каблуками и не стертой подошвой с цифрой «44» в кружочке, черные носки и дорогие брюки с совершенно чистым низом. Кроме этого мужика, в поле моего зрения лежало еще человек десять. Или десять тел – я пока сказать не могла. Из-под одной женщины натекла лужа крови. А Пашка-то где?! Надо звонить в «Скорую», надо звонить в милицию, но нельзя выдать себя! Я прекрасно понимала, что грабители могут меня убить, а уж камеру-то точно разобьют, если поймут, чем я тут занимаюсь!

Мужик заерзал и чуть не врезал мне ногой по руке.

– Эй ты, давай потише, – прошипела я. – Лежи и не дергайся. И помолчи пока.

Мужик замер на месте. Я отодвинула его ногу в сторону, потом решила, что лучше, наоборот, придвинуть, положить одну на другую и скрываться за ними, как за маленькой баррикадой. А еще лучше протиснуть между ног объектив. Ну разве грабителям придет в голову, что тут находится Юля Смирнова с телекамерой, просунутой между ног одной из жертв?

– Что ты делаешь, убогая? – спросил мужик, правда, отдать ему должное, шепотом. Он явно увидел грабителей.

– Снимаю.

– Дура, убьют же, если увидят.

– А ты мне помоги, чтобы не увидели. И не дави верхней ногой на объектив! Он нежный.

– Какой верхней? – прошипел мужик. – У людей бывают правая и левая ноги!

– Мне некогда разбираться, какая у тебя правая, а какая левая, – прошипела я в ответ. – Вот этой не дави.

Я легонько ткнула нужную под коленку. Вроде левую. Мне еще тут такую ерунду определять! И неужели не чувствует?

– Тебя в заложницы могут взять, – спокойно сказал мужик. – И меня заодно. А у меня работы много.

– Можно подумать, у меня мало. И мне еще эту съемку нужно передать курьеру, чтобы в эфир дали. Ногой не шевели! Объектив сломаешь или заслонишь! Твои штаны в кадре никому не нужны.

Я немного подтянула его штанину на верхней (левой) ноге, чтобы не свешивалась вперед ни на сантиметр. Мог бы и более узкие брюки носить. Хотя за такими, возможно, лучше скрываться. Интересно, а камеры видеонаблюдения тут работают? Грабители-то даже без масок! Ну не могут же они быть такими идиотами?!

– Я серьезно про заложников, – продолжил мужик после недолгой паузы. Взятой на раздумья?

– Ну, возьмут. Ну и что? Жалко, конечно, что съемка в вечерние новости не попадет, но взятие в заложницы я как-нибудь переживу.

– Ты еще скажи, что тебя когда-нибудь брали, – хмыкнул мужик.

– Ага.

– Тебя брали в заложницы?!

– Ну, брали, брали! Заткнись, а?

– И… что?

– Несколько раз взяли, потом прекратили. Поняли бессмысленность.

– А если убьют?

– Да меня все время кто-то хочет убить и даже не стесняется говорить об этом. Некоторые потом друзьями становятся. Некоторые сами помирают.

– Что ты несешь?! – его голос в эти минуты очень напоминал звуки, издаваемые подопечными змеями моей подруги Татьяны.

– Говорю, как есть.

Я невозмутимо поправила его верхнюю (вроде левую?) ногу, которая стала сползать с камеры вниз. И кадр испортил, и закрывать меня перестал! Нога мне показалась тяжелой (я ее брала за щиколотку).

– Ты можешь лежать так, как я положила? Ты понимаешь, что я работаю? Кто-то валяется без дела, а я…

– Кем?! – прошипел мужик. Неужели еще не дошло?

– Криминальным репортером. Помолчи пока, ладно?

Мужик заткнулся, переваривая информацию, но больше не сопротивлялся, когда я его ноги перекладывала.

Потом от кассы прозвучал крик «Уходим!», и грабители рванули на стоянку, причем все – в разные стороны. Я мгновенно вскочила и успела заснять машину, в которую сел один из типов. Она рванула с места, то есть шофер ждал сообщников. Эта машина была не единственной. Многие граждане, спасшиеся от землетрясения, мчались со стоянки с превышением скорости. Они забыли о покупках, обо всем на свете. Напряжение отпустило, землетрясение вроде бы прекратилось, и народ улепетывал подальше от странного места.

Я мгновенно запустила набор номера Андрюши из Управления, назвала марку и номер машины и вкратце описала ситуацию.

– Понял. Сейчас передам! Мы уже на пути к супермаркету!

К счастью, первой подлетела машина нашего холдинга с курьером и оператором, которая находилась совсем рядом. Машина остановилась неподалеку от главного входа в супермаркет. Я выскочила из проема в разбитом окне и замахала руками. Оператор с камерой мгновенно раскрыл дверцу, я подлетела к машине.

– Снимать можешь?

Он кивнул.

Я сунула Пашкину камеру курьеру и сказала:

– Давай в холдинг. Отдашь Виктории Семеновне.

Сама запустила набор номера нашей главной и сообщила, что сделала. Виктория Семеновна хохотнула.

– Не хочешь, чтобы органы съемку отобрали? – сразу поняла меня начальница. – Правильно, Юля. Тебе деньги не органы платят. Скажешь, что мы им потом копию перешлем, как обычно.

– Только, наверное, грабителей пока не нужно давать в эфир…

– А то я не понимаю? Сейчас в ближайшую программу новостей сунем то, что ты наснимала, а ты пока давай на фоне разгрома скажи чего-нибудь. Отдашь следующему курьеру.

Оператор уже был готов к съемке и моим указаниям. Я встала на фоне разбитого окна и быстро описала ситуацию, потом оператор вслед за мной пролез в проем, и я снова обратилась к народу. Внезапно оператор жестом показал кому-то за моей спиной, чтобы отошел в сторону. Так, народ очухивается? В кадр лезет?

– Пошли разгром в торговом зале снимать, – развернулась я.

Кто-то подскочил ко мне сбоку.

– Девушка, вы…

– Мужик, мы работаем! – рявкнул оператор. – Не сейчас.

По голосу я узнала свою недавнюю «баррикаду», но мне было не до него.

– Где-то здесь Пашка, – сказала я оператору. – Мы потерялись в панике.

– А камера где была? Как она у тебя оказалась?

– В машине лежала. Давай быстро разгром в торговом зале снимем и по лежащим людям пойдем.

Мы пробежались по залу, причем мой новый знакомый, которого я так пока и не успела рассмотреть, неотрывно следовал за нами, периодически вставляя какие-то комментарии. Но в кадр больше не лез. И на том спасибо.

Потом мы начали осматривать лежащих на полу людей. Я не смогла сдержаться и сама набрала «ноль-три». Сколько времени нужно машинам «Скорой помощи», чтобы сюда приехать?

– Две бригады уже выехали, – сказали мне. – Вы можете сказать, сколько примерно раненых?

По моим прикидкам помощь требовалась где-то тридцати гражданам. Они так и лежали на полу. Я не могла сразу же сказать, какие у них повреждения. Наверное, на кого-то наступили, кто-то просто упал и ударился головой. Не исключаю, что кому-то требовалась в основном психологическая помощь, а с физическим состоянием у него все в порядке, о чем я и сказала дежурной, принимавшей вызов.

Первыми, правда, примчались представители МЧС. Пару ребят оттуда я знаю, и они как раз прибыли на место.

– Ребята, я Пашку потеряла! – молитвенно сложила я руки на груди.

– Сейчас все осмотрим, Юля. А вообще пошли с нами, расскажешь, что тут было.

– Девушка, если вы потеряли своего оператора, то можете позвонить ему на мобильный, – сказал мужик, которого я использовала в качестве «баррикады».

Я хрюкнула, сопровождавший меня оператор просто захохотал. Ребята из МЧС странно посмотрели на типа, которого я наконец удосужилась рассмотреть. Одет он был очень дорого и стильно – и это первое, что бросилось мне в глаза. Я, правда, уже ботинки в деталях рассмотрела и низ брюк… Мужик был примерно моего возраста, то есть слегка за тридцать. Я едва доставала ему до плеча. Русый, глаза карие, нос прямой, чисто выбрит, аккуратная стрижка, сухощавый, лицо загорелое, не испитое. Костюм, белая рубашка, галстук. В руках у него ничего не было. Бросались в глаза огромные часы. Пора мне научиться определять их марки на глаз, о чем мне постоянно твердит Иван Захарович. По марке часов можно многое сказать о мужчине. Правда, пока я как-то обходилась – оценивала встречающихся мне на пути лиц противоположного пола по другим критериям. Ну а самые дорогие часы видела на руках у трупов.