Фея Грёз, или Изнанка желаний - Наталья Соколова

Ящерка ласково потёрлась треугольной головкой о щёку хозяйки и издала довольное мяуканье, словно соглашаясь. Феечка пожала узкими плечиками и вышла за дверь на улицу, чтобы немного подышать воздухом перёд первой парой. Увидев, что сокурсники уже начали целеустремлённо возвращаться в Академию, тоже двинулась следом. Пары по фейскому контролю протекали, безумно скучно, чего, впрочем, и следовало ожидать, особенно в исполнении ректора Онэриль.

Получив от наставницы строгий наказ, держаться подальше от орков, студентов, наконец, отпустили восвояси. Тувин вёл себя настолько тихо, что всему классу оставалось только теряться в догадках, какая муха его укусила. Такое поведение, мягко говоря, было ему совсем не свойственно. Онэриль довольно холодно проронила:

– Для вашей же пользы настоятельно рекомендую не увлекаться орочьими мечтами, иначе потом может возникнуть слишком много проблем.

Милисандра тихо шла по парковой тропинке, когда Талисса злобно зашипела и запустила острые коготки ей в плечи. Феечка быстро нырнула в густые заросли: мимо прошествовал Пурух с висящей у него на шее дриадой. Девушка не заметила, чтобы орка это сильно беспокоило, скорее, он выглядел весьма довольным собой. За ним, что-то шепча предводителю, топал старый шаман. Парочку охраняла дюжина мускулистых воинов с увесистыми булавами в лапах. Подождав, пока они удалились, девчушка поркснула в противоположную сторону. Кажется, она поняла, что на этот раз отколол фей. Для разнообразия, всё у него вышло, как надо. «Хотя, скорее всего, тут Пурух не сплоховал, а ленивый мальчишка просто не стал напрягаться. Но я ему ничего не скажу: тихий старательный Тувин, не пакостничающий окружающим, нам как-то больше подходит», – подумала феечка, направляясь на лавочку почти под самые окна ректора.

Старый шаман Пуруха лучился самодовольством. Торгак не зря был самым главным в орде этого молодого ушлого орка, он служил ещё при дворе его деда.

– Повелитель, кажется, я придумал, как нам обставить принца Гурдира. Его жёны, конечно хороши, но мы заполучим таких красоток, что его жилы заполнятся чёрной жёлчью от зависти.

– И что ты задумал? Говори быстрее, сейчас она опять меня куда-нибудь утащит, – покосился на свою дриаду молодой воин и криво ухмыльнулся.

Торгак закатил глаза и наставительно изрёк:

– Место бабы в кибитке. Что ты везде повсюду таскаешь за собой.

– А ты, попробуй, её отцепи, шаман, я тебе золотой дам за это.

Старый орк тяжело вздохнул: чего только они не перепробовали, лесная дева вцепилась в Пуруха, как клещ, и награждала увесистыми тумаками любого, кто пытался её оттащить от него.

– Проклятая баба, вот почему ты всегда всё усложняешь, племянник?

– А мне нравится, – с вызовом рявкнул Пурух и ухмыльнулся, – Ну, что ты там придумал, старый проныра?

– Есть один обряд: он собирает похожие устремления в одно, усиливая мечту. Че7м больше живых существ думают об одном, тем лучше результат и тем быстрее его достижение. Во время последней стычки с ордой Бомыка мы пролили достаточно крови, чтобы провести его прямо сейчас, – шаман бросил вопросительный взгляд на предводителя.

– Приступай. Очень уж хочется сбить спесь с этого налипшего кома свиного навоза. А то возомнил из себя Повелителя Великой Степи.

Шаман сверкнул клыками и полез в свою суму, доставая черепа мелкой степной живности. Разложив всё так, чтобы образовался широкий круг, Торгак закрыл глаза и стал раскачиваться из стороны в сторону, потихоньку подвывая. Потом завывания усилились, срываясь в протяжный вой.

Тело шамана мелко затряслось, а в центре круга потемнело. Когда последний вопль сорвался с губ шамана, удивлённые орки увидели высоченную бабищу, которая монументально возвышалась над верхушками деревьев. Росту в этой гранд-даме было никак не меньше шести древок копья. Густые медные волосы были собраны в два детских хвостика и перетянуты яркими шерстяными шнурками. На толстых губах сияла кокетливая, но в то же время откровенно глупая ухмылка. В голубых глазах, не замутнённых даже тенью интеллекта, отражались только степь и ясное нёбо. Формы воплощённой красавицы могли бы поразить своей красотой, если бы не их монументальность. Каждая из прелестных округлостей имела размер кибитки, в которую с лёгкостью могли бы поместиться четыре орка. Для того чтобы обнять стройную талию, потребовалось бы никак не меньше десяти степных воинов. Могучие ножки красавицы столь прочно стояли на земле, что почва под ними просела до самых щиколоток, а при каждом её движении земная твердь мелко подрагивала. Обнажённое тело золотилось под косыми солнечными лучами. С изумлённого лица Пуруха свешивались длинные нити тягучей слюны, а в выпученных глазах светилось немое обожание. Над стойбищем зависла звенящая тишина, даже неугомонные синицы и воробьи, которых было полно в парке, изумлённо затихли.

Первым пришёл в себя старый шаман, который с изумлением воззрился на внезапно оттопырившийся кожаный передник. Девушка неловко шевельнулась и задела рукой, стоявший рядом кедр. Могучее дерево жалобно заскрипело и с хрустом переломилась точно посередине.

– Какая нежная травка, – прозвучал громоподобный голос юной очаровательницы, при этом она кокетливо изогнула стройную ножку.

– Какие красавчики! – Выдохнула воплощённая мечта и потянула жадные ручищи к Пуруху.

Ревнивая дриада не стала ждать, пока соперница украдёт её орка и нырнула вместе с мужчиной в канаву, густо заросшую лопухами. Возмущённая великанша гневно завопила и бросилась к остальным мужчинам. Те всего на несколько мгновений растерялись, за что и поплатились: красотка сгребла в охапку пару десятков одобрительно вопящих воинов и, сердито посматривая на немногочисленных женщин, затопала прочь. Она быстро добралась до городской стены, торопливо перешагнула через неё и припустила прочь, оглядываясь на случай погони. Впрочем, беспокоилась она напрасно. Судьба похищенных орков никого не волновала.

Остановившись на приглянувшейся полянке, великанша разжала объятья и восторженно рассмеялась, глядя, как на землю посыпались вопящие от ужаса пленники. Восторги орков быстро увяли, далёко не всё смогли подняться на ноги, а с десяток остались лежать со сломанными конечностями. Старый шаман и вовсе отправился к предкам до срока. Перешёптывающиеся орки гадали, не придётся ли им позавидовать ушлому проныре, который сумел избежать столь незавидной участи.

Запрыгав на одной ножке, дева провозгласила:

– А теперь свадьба, – и стала придирчиво осматривать пытающихся улизнуть «женихов».

– Хороша красотка, но не в моём вкусе! – Рявкнул молодой шаман и переместился обратно в столицу.

Великанша придирчиво осмотрела оставшихся мужчин, выбрала одного, самого мускулистого, и, плотоядно улыбнувшись, заключила бедолагу в стальные объятия и что-то нежно заворковала. Несчастный застонал, у него захрустели ломающиеся рёбра, а изо рта хлынула кровь.

– Аааа, – заревела девица, обиженно сопя, выбросила изломанный труп и потянулась к следующему орку. Через полчаса великанша осталась в гордом одиночестве и, глотая слёзы и что-то неразборчиво бормоча себе под нос, потопала назад за новыми игрушками.

В городе поначалу поднялась паника, но вскоре улеглась. Местные жители с удивлением заметили, что «Царь Баба» интересуется исключительно орками, и успокоились. Всё только и ждали, когда сыны Великой Степи, наконец, уберутся восвояси. Орчанки зло сыпали проклятьями и прятали своих мужиков вне зависимости от возраста в кибитках и старательно мозолили врагине глаза.

Крисиг подошла к пожилой воительнице, которая тут верховодила, и предложила:

– А, давайте, Царь Бабу изведём? Вот за эти бусики, – белокурая феечка восхищённо уставилась на массивное украшение из чёрного агата, оправленного в эльфийское серебро.

– Шла бы отсюда, пигалица, – недобро рыкнула пожилая орчанка, – Кто ты такая, чтобы у меня плату требовать за то, что тебе не по зубам.

– Ну, как знаете, бабуся, – обиделась белокурая девчонка, – Никто из взрослых Фей вам помогать не станет, тут ваши намудрили, а студенты теперь тоже не станут решать сугубо оркские проблемы, – она развернулась, чтобы уйти, но две мелкие зеленолицые нахалки решили немного подразнить чудачку, им уже выть от скуки хотелось.