Храброе сердце - Мойра Янг

Она колеблитца, смотря на меня искоса, а потом говорит: — Я беспокоилась о тебе, Саба.

— Не стоит.

— Стоит. Ты не больна, не так ли? Ты сказала бы мне, если бы была больна.

— Нет, — говорю я. — Но не скажу.

— Если мне только девять, это не означает, что я глупа, как маленький ребенок. Тебе следовало бы знать это до сих пор.

Она наклоняетца ближе.

— Не говори, Лью, — шепчет она, — но я спрашивала у звезд, как тебе помочь.

— Даже не начинай этого, Эмми. Ты знаешь что думает Лью о чтении звезд.

Именно тогда, он кричит: — Эй, Эм, я чуть не забыл! Иди знакомься с Фредом!

— Што? — Ее лицо светлеет от удивленного восхищения. Она вскакивает и бежит к парням. Я вздыхаю с облегчением. Даже собаке с костью не сравнитца с моей сестрой.

Когда ей было два Эм получила эту деревянную куклу, Ферн, сделанную Па. Она достала Лью до смерти желая, штобы у Ферн появился муж. С того момента, как у нее появилась эта идея, она начала называть эту чертову штуку Фредом.

— Ты сделал его в тайне, а я даже и не знала! — Она забирает Фреда у Лью. Вздыхает и смеетца одновременно. — Нет! — кричит она. — Лью, ты сделал ему огромный нос! Ты любитель поддразнить... Ох, ты должен исправить его, Ферн хочет красивого мужа.

Лью качает головой, говоря: — Ох, нет, Ферн сама сказала мне «если тебе не сложно, выстругай мне необычного мужа, Лью. Убедись, што ты сделал ему хороший, большой нос».

— Она не говорила этова!

— Смотри, што я сделал! — Томмо роетца в своем кармане и протягивает ей кусок дерева.

— Ой! — Эмми с секунду-другую выглядит озадаченной, а затем лучезарно улыбаетца ему. — Хорошо, Томмо. Ты сделал свинью! — Она хлюпает и хрюкает носом, как поросенок. Она всегда играет так, што Томмо понимает, что это значит. Она не нуждаетца в словах. Он легко читает по губам, пока вы не начнете говорить слишком быстро.

Он хмурится.

— Нет, — протестует он. — Это их ребенок.

В ночи раздаетца вой волкодава. Где-то не далеко. Мы напрягаемся. В ответ слышитца вой еще одной псины. Затем другой.

Томмо вопросительно смотрит на Лью.

— Волкодавы, — поясняет он ему.

Эмми дрожит, ее глаза широко раскрыты.

— Они близко, — говорит она.

— Нет, — говорит Лью, — они далеко отсюдава.

Но он подтягивает ближе к себе свой лук и колчан. Он подкидывает в костер больше дров, штобы пламя разгорелось.

— Не переживай, Эм, твой большой, плохой брат прогонит больших, плохих волкодавов.

Эмми отступает в его сторону. Он обнимает ее.

— Эй, Лью, — говорит она, — што говорят звезды о Большой Воде?

Ошибка. Она понимает это, как только слова срываютца с её губ.

Лицо Лью темнеет.

— Эм, сколько раз мне тебе повторять? Звезды читают одно старичье, чокнутые и простаки, кто верит во всю эту муру. — Его голос резок, когда он обращаетца к ней.

Эмми говорит: — Но Па всегда...

— Довольно! - восклицает Лью.

Томмо разрушает напряжение.

— Расскажи историю, Лью, — просит он. — Скажи, как там, на Большой воде.

Он обходит кругом и усаживаетца у ног Лью. Наклоняетца чуть вперед, штобы видеть его губы. Таким образом он он упустит ни слова. Томмо не может достаточно много узнать из рассказов Лью, как это жить на западе. На самом деле, он никак не может добитца, штобы Лью сидел смирно, штобы Томмо было удобнее читать по губам.

Смерть Айка сильно отразилась на Томмо. Он, по-прежнему, скорбит, што не удивительно. Айк подобрал его, практически уморенным голодом, в его конюшне своей таверны, под названием «Одноглазый», и взял к себе. Он приглядывал за ним, обучил кое-чему и считал сыном все три года, пока мальчонка жил у него. Томмо никогда этого не забудет.

Но совсем недавно я заметила, как он близко наблюдает за Лью. Он начинает копировать Лью. Его походку, как тот держит поводья или носит шляпу.

Как когда-то он подрожал Айку.

Айк когда-то и сам через такое прошел. Родной отец Томмо как-то отправился на охоту и не вернулся. Он сказал своему сыну (Нет, ну ты можешь, себе такое представить, штобы кто-нибудь сказал такое глухому мальчишке? — говаривал Айк, качая головой), он сказал ему, штобы тот сидел, где сидит и не покидал их лагерь, а он скоро вернетца. Это был последний раз, когда Томмо видел своего отца. Пропал без вести мужик, предположительно погиб. Убит зверем, на которого охотился или был ранен и не смог найти дорогу назад.

По словам Айка, Томмо так и не оправился от этого. Он сказал, что Томмо постоянно ищет своего мертвого отца. Я никогда особо не доверяла суждениям Айка в этом вопросе, но теперь, видя, как Томмо ведет себя с Лью, мне кажется, што в Айк не был так уж и не прав.

Наш папа был с нами. Пока Тонтоны не убили его в тот день. Может он и не был для нас хорошим отцом. Лью был мне и Эм братом, мамой и папой в одном лице.

Лью рассказывает свою сказку на ночь. — Большая вода — это словно сон, — говорит он. — Думаю, это самый лучший сон из всех в вашей жизни и в тысячу раз лучше этого. В миллион раз чудеснее. Этот край так богат и так зелен и так прекрасен, што, увидев его первый раз, хочется умереть от счастья, здесь и сейчас.

Лью всегда одинаково начинает свой рассказ про Большую воду, одними и теме жи словами. Я зеваю. Я закрываю глаза и откидываясь на спину, штобы послушать. Это тот самый Лью, которого мы знаем. Сказочник. То, кто заставляет нас улыбатца. Собирает нас воедино.

— Расскажи о кроликах, — просит Эм. — Это любимая история Томмо.

— Опять что ли? Ну, ладно, — соглашаетца Лью. — Значит так, у Большой воды, кролики водятца повсюду. Куда не посмотри, кругом одни кролики. Невозможно и шагу ступить, штобы случайно не наступить на одного из них. И вам прежде никогда не доводилось видеть подобным этим ребятам. Они здоровенные. Упитанные и ленивые, потому как только и делают, што целыми днями напролет жуют сочную траву. И приручить этих ушастых пара пустяков. Они настолько глупы, што, когда вы проголодаетесь, то смело подставляйте котелок и кричите «Время ужина!» и кролики сами начнут сигать к вам в котелок, останется только прикрыть крышкой. И пока они это делают, непрерывно свистят.

— Кролики не свистят! — говорит Эмми.

— Ну, раз ты так считаешь, — подначивает Лью, — но я слышал от одного мужика, а тот в свою очередь слышал от другого, который слышал это собственными ушами...

Вспышка света. Эпона стоит в одиночестве. Темнота вокруг нее.

Слышен только звук моего сердца. Тук, тук, тук.

Она смотрит через плечо. Так как будто кто-то стоит позади нее. Она поворачиваетца. Замечает меня. Кивает. Я смотрю вниз на свои руки. Я держу лук. Я не видела его раньше, но я знаю, што он мой. Из светлого дерева, серебристо-белый.