Вкус ледяного поцелуя - Татьяна Полякова

– Приезжай в “Центральный”.

– А что там? – проявила я вполне понятное любопытство.

– Приезжай, увидишь.

Судя по голосу, настроение у Артема было ниже точки замерзания. Следовательно, ничего хорошего меня в торговом центре не ждет, а с любопытством я могу умело справляться. В общем, я не понеслась сломя голову в универмаг, а не спеша выпила кофе, оделась и взяла с собой Сашку, чтобы в трудную минуту иметь рядом родное существо.

Подъезжая к универмагу, я уже представляла, что меня ждет, и не ошиблась, к сожалению. Возле дверей стояли милицейские машины, оцепление и толпа граждан, глухим ропотом выражающая недовольство. Машину мне вновь пришлось бросить у черта на куличках и двигать пешком. Ко всему прочему, пошел дождь, Сашка глухо рычал, а я строила зверские рожи, протискиваясь к дверям. Меня заметил Карпов, тот самый мент, что встречал меня здесь в прошлый раз, торопливо приблизился, по-мужски пожал руку, Сашка тявкнул скорее всего от злости, что его только что пихали и толкали. Карпов покосился на него с недоумением, но тут же потерял к собачке интерес, сунул руки в карманы и вздохнул.

– Неужто еще один труп? – поморщилась я.

– Так точно.

– Опять в кабинке?

– На этот раз нет. Может, пройдем?

Он предупредительно распахнул передо мной дверь. На его левой руке возле большого пальца я увидела татуировку в виде якоря.

– На флоте служили? – кивнула я, хотя что мне за дело, где он служил, дурная привычка без нужды языком молоть. Он растерянно взглянул на меня, перевел взгляд на свою руку, которую к тому моменту уже опустил, и рукав куртки скрыл татуировку.

– А-а… нет, так, знаете ли, грехи молодости. Я охотно кивнула, так как грехи являлись для меня вещью понятной.

Подниматься на второй этаж мне не пришлось, Карпов повел меня широким проходом между одинаковых витрин с выставленными в них товарами. Я вновь увидела мужчин в форме. Человек пять толпились возле распахнутой настежь двери, и среди них Вешняков. Услышав шаги, все дружно повернулись, а Артем, вздохнув, пошел навстречу.

– Еще один труп, – сказал он с намеком на отчаяние.

– Кто на этот раз?

– Тюрина Ольга Александровна, двадцать восемь лет. Продавец отдела игрушек.

Мужчины расступились. Я сделала еще несколько шагов вперед и увидела женщину. Она сидела на стуле в небольшой комнатке, что-то вроде подсобки. Ноги некрасиво раздвинуты, одна рука безвольно свисает вниз, другая лежит на столе, рядом опрокинутая чашка с чаем, на полу лужица. На стене вешалка с плащом, подол плаща скрыл лицо женщины, так что виднелся лишь ее подбородок. Чуть ниже зияла жуткая рана с вывернутыми краями, на сей раз женщине перерезали горло.

– Черт, – пробормотала я, совсем тихо, но мужчины услышали.

– Да уж, – вздохнул Карпов. – Теперь такого наговорят. – Кажется, только это его и беспокоило.

– Граждане волнуются, – пожал плечами мой старый знакомый по имени Петр Сергеевич. Я вздохнула – если он здесь, значит, все очень серьезно. – Третье убийство за неделю. Ведра грязи нам обеспечены: убийство одно страшнее другого, а органы бездействуют. Убийцу надо найти как можно скорее.

На лицах мужчин появилось выражение, которое можно было охарактеризовать, как тоску пополам с усмешкой. Легко сказать – “найти”. Убийца – парень затейливый и, похоже, далеко не дурак. Отыскать его будет непросто. Впрочем, по тому, как произнес это Петр Сергеевич, становилось ясно: он и против дурачка какого ни на есть возражать не станет, лишь бы те самые ведра грязи не опрокинулись на него лично.

– Она так и сидела? – стараясь не думать о том, как к произошедшему отнесется Дед, спросила я. Артем кивнул. – И лицо было закрыто?

– Думаю, он подошел, зажал ей рот, воспользовавшись плащом, чтоб крик не услышали, и полоснул ножом. Хотя, может, просто боялся взглянуть ей в глаза. – Он невольно поежился.

– Это маньяк-то? – присвистнула я.

– Хорошо, не маньяк. Тогда кто? Кто бродит по универмагу и убивает женщин ни за что ни про что? Ограбление исключается, у первой жертвы сумку даже не тронули, у второй ее вовсе не было. Здесь то же самое, сумочка стоит на полке, но убийцу она не заинтересовала. Он убивает, чтобы убить.

– То есть все-таки маньяк? – спросила я, ни к кому не обращаясь.

– Если у тебя есть своя версия, охотно послушаем, – съязвил Артем.

– Для начала хотелось бы узнать кое-какие детали, – дипломатично пожала я плечами.

– Тело обнаружила Кузьмина Татьяна Петровна. Они с Тюриной работали вместе. По ее словам, Тюрина с самого утра чувствовала себя неважно, народу было мало, и она отпросилась попить чаю. Было примерно одиннадцать часов. Когда прошло полчаса, а Тюрина не вернулась, Кузьмина забеспокоилась и пошла ее проведать.

– Где она сейчас?

– Увезли на “Скорой”, похоже, сердечный приступ.

– И никто ничего не видел? – на всякий случай спросила я. Вешняков покачал головой. Я огляделась, по обыкновению прикидывая, где и как мог пройти убийца, когда зазвонил телефон. Звонил Дед.

– Что, черт возьми, происходит? – рявкнул он так, что мне пришлось отодвинуть трубку подальше от уха. Мужчины нахмурились и дружно подтянулись.

– Еще одно убийство, – сообщила я покаянно.

– Знаю, что убийство. В приемной телефон без конца трезвонит, люди в панике, а вы… – Тут Дед, должно быть, вспомнил, кому звонит, и патетику попридержал. – Ты же сказала, о маньяке и речи нет? – сказал он с обидой.

– Ну, я так думала. Если честно, я и сейчас так думаю.

– Думай что хочешь, только сделай что-нибудь.

– Постараюсь. – Голос Деда исчез, вместо него раздались короткие гудки. Я отключилась и развела руками. – Убийцу надо найти. Общественность в шоке.

Все кивнули в знак согласия и закручинились еще больше. Дед так орал, что наш разговор они слышали, его настроение точно уловили и теперь готовы были к великим свершениям, лишь бы сменить его гнев на милость. Но, видно, у них, как и у меня, идей на этот счет было совсем немного.

Я вновь огляделась. Коридор, который далее чуть расширяется, еще витрины, дальше тупик. Кто бы ни был убийца, а рисковал он здорово.

– Здесь еще дверь, – заметив мой взгляд, сказал Вешняков и кивнул направо.

Маленький павильончик, пока еще недостроенный. Судя по стойке, торговать здесь намерены были дисками, кассетами и прочей продукцией в том же духе. Дверь я заметила не сразу, если бы не черная ручка на белом… Подошла, распахнула ее и оказалась в довольно просторном помещении. Отсюда вела лестница на второй этаж, узкая, явно не предназначенная для покупателей. Металлическая дверь прямо и пластиковая налево. Вешняков шел следом и комментировал:

– Железная дверь выходит во двор.

Он распахнул ее, и я увидела заасфальтированный двор с мусорными баками, с двух сторон он был огорожен, а с третьей, там, где виднелись баки, соседствовал с гаражами. Если парень не калека, то смыться отсюда дело двух минут. Метрах в пятидесяти впереди высилась девятиэтажка.

– Туда послал кого-нибудь? – спросила я, указывая на жилой дом. Артем кивнул в ответ.

Впрочем, особо рассчитывать на удачу я бы не стала, расстояние приличное, а время самое неподходящее: дети в школе, взрослые на работе. Конечно, пенсионеры в такую погоду любят посидеть у окна, но опять же расстояние, да и домик из тех, где вряд ли особенно много пенсионеров.

Дождь закончился, лужи сверкали, а Артем, точно догадавшись о моих мыслях, заметил вслух:

– И собаку не пошлешь. Дождь прошел, какие уж тут следы.

– Это точно, – согласилась я и вернулась в здание.

Вторая дверь вела в коридор, а он, в свою очередь, в холл, выглядевший по-прежнему пустынно.

– Что ж, уйти было нетрудно, – порадовалась я неизвестно чему.

– Ага, – согласился Артем. – Я спрашивал, дверь во двор утром была открыта, машины подъезжали с товаром.

– И никто чужого не заметил? – подивилась я.

– Да здесь в каждом отделе свой хозяин, а магазинище огромный, в четыре этажа. Прикинь, сколько здесь народа? Разве разберешь, кто свой, кто чужой.

Решив, что в его словах сокрыта мудрость, я неохотно вернулась к трупу. Правда, в подсобку заходить не стала. Закурила, Сашка чихнул, а я сказала зло:

– Терпи или сиди дома. – Пес обиделся и отвернулся.

– Собака у тебя смешная, – заметил Артем. – Вроде и не собака вовсе, как будто все понимает.

– Это точно, – охотно согласилась я, так как в уме Сашки никогда не сомневалась. – С кем из работающих здесь успели поговорить?

– Да, считай, уже со всеми. Только что толку? Убитая работала в отделе три года, не замужем, характер, говорят, довольно склочный, особо ее здесь не жаловали.

– Оттого и прирезали, – горестно добавила я. Артем обиделся:

– По-твоему, это смешно?

– А кто сказал, что я смеюсь?

– Единственный человек, который вроде бы поддерживал с ней отношения, это убитая Иванова Елена. По крайней мере, ее с ней несколько раз видели.