В сетях аферы - Анастасия Валеева

Яна затушила очередную сигарету, крикнула Джемму, сонно бродившую по двору, и пошла домой. Теперь, наконец, она хоть с каким-то чувством удовлетворения могла лечь в постель. Сеанс гадания окончательно лишил ее сил. Наверное, поэтому, на этот раз, Милославская уснула почти сразу же, как закрыла глаза.

– Доброе утро, Семен Семеныч! – с притворным простодушием и веселостью произнесла Яна Борисовна.

– Кто? Что? Кто это? Яна, ты что ли? – восклицал тот заспанным голосом.

Милославская проснулась рано. Перед сном она специально завела будильник, надеясь, пораньше позвонив Руденко, застать его дома. Как видно, ожидания ее оправдались.

– Я, Семен Семеныч, – теперь уже виновато ответила гадалка.

– Да ты что, очумела? Ну е-мое! Раз в жизни хотел отоспаться и то не дали! – разочарованно протяжным голосом протянул Три Семерки.

– Ну вот видишь, сам признаешь, что дома тебя можно застать только с утра, да и то раз в жизни. При твоем ненормированном рабочем дне эту поимку можно сравнить разве только с золотой рыбкой.

– Ла-адно тебе опра-авдываться, – пренебрежительно промямлил Руденко, – что там у тебя, выкладывай. Ой, нет, подожди, подожди, перейду в другую комнату, а то Рита проснется, – быстрым шепотом добавил он, и разговор на минуту прервался.

– Я по тому делу, – начала Милославская, услышав в трубке сопенье приятеля.

– Ну. Чего? Что-то новое?

– В общем-то, да. Мне требуется информация о владельце кое-какого автомобиля.

– С чего это вдруг?

Милославской пришлось изложить все детали своего недавнего видения. Руденко сначала слушал без какого бы то ни было оптимизма и периодически произносил недоверчивое «М-м-м…» Потом он как-то оживился и даже задал пару вопросов. Однако в целом его реакцию на Янину затею нельзя было назвать положительной. Тем не менее, какую-то работу Руденко, как человек, имеющий непосредственное отношение к данному расследованию, должен был проводить, а поскольку других зацепок он пока не нашел, пришлось согласиться на предложение Милославской.

– Ну что ж… – многозначительно протянул он и замолчал. – Попробую помочь, попробую…

– Семен Семеныч, надеяться-то хоть можно? Будет луч света в темном царстве?

– М-м-м… – вновь протянул Три Семерки. – Ты знаешь, я думаю, что можно. Цвет, как ты говоришь, морской волны, на самом деле, очень редок, можно даже сказать исключителен. И я вообще удивляюсь, что такой цвет имеют «Жигули». Ты не ошибаешься?

– Нет, Сема, что ты! – поспешила переубедить Яна приятеля. – Я все видела на редкость четко, знаешь, так, будто это явь, а не видение!

– Виде-ение, – передразнил Три Семерки, – по сути дела, я не имею права на это опираться!

– Понимаю, Семен Семеныч, но все же не в первый раз, – Яна сделала тонкий намек на успех минувших дел, разрешенных при непосредственном ее участии и исключительно благодаря ей. – Как ты думаешь, это много времени займет?

– А ты, как всегда, в нем ограничена?

– Конечно!

– Не думаю, – размышляя вслух, ответил Руденко, – цвет редкий, таких машин в городе немного. Вычислим всех. Девочке сделаем очную ставку, и все дела!

– Ой! – испугалась Милославская. – Для нее это так болезненно!

– А как иначе? – возмутился Руденко. – Жизнь пройти не поле перейти! Заявление ее лежит, значит она предполагает, что с этим ей неминуемо придется столкнуться! Так что…

– Понятно, понятно, – перебила Яна, ей хотелось побыстрее перейти от разглагольствования к делу, – давай поступим так: ты вычисляй водителей, взаимодействуй с ГИБДД, а я подготовлю Валерию.

– Каким образом? – не понял Три Семерки.

– Расскажу о своем видении. Может, она вспомнит чего. Все-таки всплыли важные детали!

– М-да… – Руденко задумался. – Было бы неплохо. А то мне еще придется этим заниматься! Ты же знаешь, не выношу женских слез!

– То-то и оно! – воскликнула Яна, обрадованная согласием на взаимодействие. – Ну что, тогда до встречи? Отдыхай.

– Отдыхай! Разве я теперь усну! Придется вставать. Эх, еще бы целый час мог блаженствовать! – на этих словах Три Семерки повесил трубку.

Милославская, довольная удачным исходом разговора, напевая популярную мелодию, отправилась на кухню. Джемма уже хрустела в углу кусочками сухого собачьего корма, не дожидаясь, когда ее хозяйка тоже примется за завтрак. Яна достала джезву и принялась за приготовление кофе. Еще не было и семи часов, поэтому ничего, кроме этого, она принимать не собиралась.

Гадалка предполагала, что к Вершининым ей следует явиться прямо с утра, поскольку несколькими часами позже Наталья Евгеньевна да и сама Валерия могли куда-нибудь уйти. Около часа Яна рассчитывала потратить на сборы, почти столько же на дорогу, так что времени у нее в запасе было немного.

Наскоро перекусив небольшим бутербродом с ветчиной и запив его чашкой ароматного кофе, гадалка оделась и вышла во двор. Неподалеку слышалось тарахтенье машинного мотора. Торопливо закрыв дверь, Милославская выглянула из калитки на улицу и увидела одного из своих соседей, готового отъехать от своего дома.

– Яков Борисыч! – крикнула она и замахала рукой, зная, что тот работает где-то в центре и сейчас, скорее всего, направляется туда. – Яков Борисыч, – повторила она, увидев, что ее заметили, – вы в город?

Мужчина закивал головой.

– Захватите? – крикнула Яна, на ходу запирая калитку.

Тот заулыбался и поманил ее пальцем. Честно говоря, гадалка его недолюбливала, но сейчас поездка с ним являлась меньшим из зол. Якову Борисычу хотя и перевалило за пятьдесят, он славился своим непрекращающимся донжуанством. Причем находил особ гораздо себя моложе и довольно привлекательных. Сам же он был лысоватым, с двумя пучками торчащих редких седых волос по бокам. Жена Якова Борисыча всю жизнь несла на своих плечах груз измен супруга, которым она и счет потеряла. Поговаривали, что в молодости она даже травилась уксусом, в результате чего стала пожизненным инвалидом, а он каким был, таким и остался. Поэтому к машине Милославская шла скрепя сердце. Яков Борисыч, как-то завидев ее в элегантном черном обтягивающем платье стал бросать на нее недвусмысленные взгляды.

– Как же такую красотку не подвезти! – нараспев проговорил он, расплывшись в широкой улыбке.

– Спасибо вам огромное! – усаживаясь на переднее сиденье, торопливо произнесла Яна.

– Эх, – Яков Борисыч многозначительно вздохнул, – спасибо в карман не положишь!

– Сколько я вам должна? – притворяясь непонимающей, наивно спросила гадалка.

– Нисколько! Это я так, – мужчина махнул рукой и нажал на газ.

Машина медленно спускалась по крутой дороге. Яна молчала, зато Яков Борисыч не умолкал:

– Как же не подвезти такой цветок-лепесток! Да это же просто счастье – соприкоснуться с такой нежной и изысканной дамой! Таких искать – не сыскать! Конечно, подвезу, о чем речь!

Дальше следовал поток слов в этом духе. На светофоре Яков Борисыч притормозил и протянул руку к Яниному сиденью. Она вся замерла в ожидании того, что же за этим последует. Престарелый Казанова указательным пальцами стал щекотать прямо возле левой ягодицы гадалки. От возмущения и ужаса она не находила слов, способных выразить все ее негодование и отвращение. Однако, Яков Борисыч опередил ее.

– Это ваше? – спросил он и протянул ей пару закатившихся подушечек «Орбита».

– М-мое! – сама не своя ответила Милославская.

Из маленького кармашка ее сумочки, оказавшейся перевернутой, высыпались жевательные резинки и упали рядом, здесь же, на сиденьи. Яков Борисыч умело воспользовался этим моментом, впрочем, наглеть он совсем не собирался, а легкий флирт с симпатичной молодой женщиной оказался ему по душе. Всю дорогу в разговоре он придерживался одной-единственной излюбленной им темы, а о состоянии Милославской нетрудно догадаться. Хорошо или плохо, но через двадцать пять минут гадалка оказалась в нужном месте. Наскоро поблагодарив неугомонного соседа, она выскочила из машины, он же еще долго кричал ей вслед:

– Может, в гости как-нибудь зайти? На чай-кофе? А?

Яна не отвечала, делая вид, что ничего не слышит. Она заспешила по узкой асфальтированной дорожке, ведущей к дому Вершининых. Застать ей удалось только Валерию, впрочем это и требовалось. Девушка, по-видимому только что встала: поверх ночной сорочки на ней был одет простенький ситцевый халат.

– Вы? – удивленно протянула она и пошире открыла дверь, пропуская Милославскую в квартиру.

– Как себя чувствуешь? – разуваясь, спросила Яна.

– Спасибо, ничего.

– Как настроение?

– Лучше, чем вчера, если вас это успокоит.

– Да, меня это успокаивает, – тем же тоном произнесла гадалка, – успокаивает, поскольку имею к тебе серьезный разговор.

– Да вы проходите, что же у порога стоять, – заговорила Валерия уже более дружелюбно.

Хозяйка и гостья прошли в зал. Вершинина села на диван, а Яна в уже ставшее ей знакомым кресло-качалку.