Она - Банана Ёсимото
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Однако, слава богу, это заведение оказалось гораздо более основательным и человечным, чем я думала. Тогда мне казалось, что это какая-то совершенно жестокая лечебница, где директор — отвратительный и низкий человек, а злобные медсестры держат в изоляции противных людишек с болезнями богачей.
— Ну, ты загнула, — расхохотался Сёити.
— От мамы я слышала только жуткие истории, и с директором у нее был постоянный роман. И денег она довольно много отдала его клинике. Папа наблюдал за их отношениями и делал вид, что его это не беспокоит. Вся эта ситуация не могла вызвать во мне ничего, кроме неприязни. Так что мое представление об этом месте казалось мне вполне обоснованным, — объяснила я.
— Однако эта клиника отнюдь не произвела на меня ужасное впечатление.
— Вот-вот. Поэтому-то я и удивилась, что вопреки моим ожиданиям она оказалась обычной, нормальной клиникой. Возможно, я просто немного повзрослела.
— К тому же и директора, похоже, уже не было там.
— Если бы там был этот тип, я бы его придушила, — засмеялась я. — Я его физиологически не переносила, даже будучи в детском и невинном возрасте. Я всегда была папиным ребенком.
— Сейчас он, возможно, просто старик, в котором нет ничего особенного и удивительного. Дело в том, что влиятельные люди кажутся нам порой исполинами, — предположил Сёити.
— Может быть. А и бог с ним. Совершенно точно, с мамой у них были серьезные отношения, а что касается папы, то он был слаб духом и, как говорила мама, всегда приносил себя в жертву. И в конечном счете все оказались мамиными рабами. Если судить по тому, что нам рассказали в клинике, грубые и резкие черты характера были присущи тете, но когда они обе вышли оттуда, в настоящем мире мама и тетя поменялись местами. Однако в реальности многими вещами шутить нельзя. Для мудрой тети это, видимо, было очевидно. Она понимала, что разного рода колдовством можно было развлекаться только в маленьком мирке клиники. Ну да ладно. Все это дела минувшие...
Вот так беседуя, мы шагали вперед, и чем ближе подходили к станции, тем больше народу нам встречалось. Когда я переживаю подобные моменты, у меня возникает иллюзия, что так в моей жизни было всегда и будет впредь. Я понимаю, что это иллюзия, и ощущаю счастье.
— Я никогда не стремился идеализировать мать. Я догадывался, что есть в ней что-то непостижимое. И на твою матушку она, наверное, оказала очень серьезное воздействие, — сказал Сёити.
— Тем не менее мне кажется, что именно оттого, что она пережила подобный период в своей жизни, она, к счастью, никого не убила. Если ты растешь в странном доме и видишь, как умерли люди, это неизбежно на ком-нибудь каким-либо образом скажется, — предположила я.
— Ты часто говоришь неопределенно. На ком-нибудь каким-либо образом... Хотя и в твоей жизни случилось такое. Кроме того, разве ты точно так же не расплачиваешься сейчас за весь этот кошмар? — спросил Сёити.
— Но ведь я такая дура. Я на самом деле считаю, что с тем, что случилось, уже ничего не поделаешь. Если что-то где-то отклонилось от нормы, это непременно обнаружится. К тому же я не хочу признавать, что в конце своей жизни мама окончательно поссорилась с головой. Если бы этого не случилось, она бы никого не убила, — убеждала его я.
— Ты не дура! И именно поэтому в твоем добром сердце постоянно тяжелым бременем лежит клубок разных проблем и переживаний, разве не так? Я знаю это. Я слишком хорошо тебя понимаю, — сказал Сёити. — Я наконец-то осознал, в чем и как раскаивалась моя матушка и как она за тебя переживала. За то время, что я провел рядом с тобой...
— Ну да ладно, уже ведь действительно ничего не исправить. Кстати, а где мы остановимся сегодня на ночь? — поинтересовалась я.
— В районе Сибуя, — ответил Сёити.
— А отель большой? Лобби-бар имеется? — не унималась я.
— Есть, — заверил Сёити.
— Здорово, да? Попьем чайку! Я обожаю отельные зоны отдыха. Потому что в любой стране, вот так просто сидя там, я могу наблюдать за разными людьми, — воодушевилась я.
— Я рад, что ты наконец улыбнулась.
— Знаешь, всегда бывают такие моменты, когда хочется залечь на дно и похандрить, но сейчас было бы просто грешно тратить время на подобные вещи. Ведь каждый день я то и дело плачу, делаю для себя множество разных открытий, и все это так ново для меня. Я защищена твоими способностями действовать и принимать решения, и поэтому могу не думать ни о чем лишнем, — призналась я.
— У меня талант делать так, чтобы ты не грустила, — сказал Сёити.
— Гений фокусник, — рассмеялась я.
— Нет, добрая фея, — с серьезным видом поправил Сёити.
Я была счастлива.
Вечером после ужина мы разошлись по своим номерам. Я расслабилась и отдыхала, когда вдруг позвонил Сёити и сообщил, что на его электронный адрес, указанный в оставленной им в клинике визитной карточке, для меня пришло письмо от того самого директора клиники, который в настоящее время ведет консультации.
Я пришла в номер к Сёити. Читая письмо, я подумала о том, что директор, возможно, мог быть где-нибудь неподалеку и попросту побоялся встречаться со мной, поэтому подослал вместо себя Кодзима-сан.
В моем представлении ты все еще маленькая девочка.
Когда я думаю о тебе, я чувствую собственное бессилие. Всю свою жизнь в глубине души я не находил себе покоя. Узнав о том, что ты навестила нашу клинику, я был глубоко растроган.
Я понимаю, что не должен говорить об этом, но к твоей маме у меня были самые искренние чувства. И я сильно пострадал из-за этого. После того, что произошло, моя жизнь тоже очень изменилась. Об этом мне тем более не следовало бы упоминать, но я до сих пор время от времени ужасно хочу встретиться с твоей мамой.
Кодзима-сан рассказала, что ты стала совсем взрослой и держалась молодцом. Хочется верить, что все у тебя хорошо. Береги себя.
Как же все-таки мне противен этот человек, решила я. В душе он всегда стремился сохранить свою жизнь и по возможности не подвергать себя риску. Я не могу его простить. Не могу простить, что он живет так долго, как будто не было моей мамы, как будто ничего не произошло.
— Вот поэтому я ненавижу этого типа! — выкрикнула я.
Сёити с удивлением заметил:
— По-моему, это вполне честное и вдумчивое письмо.
— Да уж, если бы он не был вдумчивым, не смог бы открыть свою клинику. Однако же, будучи каким-никаким врачом, он тем не менее мало занимался пациентами и в свое рабочее время назначал встречи, чтобы повидаться с любовницей. Что может быть ужаснее? Даже уже из-за этого он мне противен.
— Ну да, ты права... Подобные вещи не редкость в мире состоятельных людей, у которых из-за вечной занятости ни на что нет времени, — сказал Сёити. — Для богачей подобное служит своего рода прибежищем в моменты, когда обстоятельства складываются не самым лучшим образом. Прости за неудачное сравнение. Вряд ли это имеет какой-то социальный подтекст. А знаешь, когда речь заходит об этом директоре, ты становишься такой наивной, и, если честно, это так умиляет. Ты такая чистая, как ребенок.
Сёити улыбнулся, а я немного смутилась.
— Возможно, в этом смысле время для меня остановилось. Но ведь в создавшейся ситуации он был чуть ли не единственным, кроме нас с папой, человеком, кто мог бы и должен был помочь маме, разве не так? Разве душевные расстройства — это не его специализация? Однако он ничего не сделал, так ведь? Вот поэтому, наверное, я и отношусь к нему так... К тому же, раз все умерли, мне, возможно, просто не на кого больше злиться, кроме него. Дядя с женой тоже пострадавшие, так как едва не были зарезаны моей мамой, и мне сейчас не на кого вылить всю свою обиду и ненависть. — Я заразительно рассмеялась, но в душе еще оставалось какое-то неприятное чувство. Похоже, в какой-то момент мне передалась тяжесть ощущений, владевших мамой и тетей, когда они лежали в клинике.
Тем не менее после того, как я покинула клинику, насладилась легким ужином в лобби отеля, выпила чаю, получая удовольствие от вкусных сладостей и возможности наблюдать за разными людьми, я, вне всякого сомнения, здорово развлеклась.
— Спасибо за то, что показал мне письмо. Пойду к себе. Устала сегодня, хочу пораньше лечь спать. А завтра мы поедем ко мне? — уточнила я. — Приму, что ли, ванну с пузырьками. Надо хоть насладиться пребыванием в этом роскошном отеле.
— Может, побудешь со мной еще немного... — предложил Сёити.
Упс!
— Зачем?
— Ну, ты выглядишь такой одинокой, — пожалел меня Сёити.
Ого.
— Вот так штука... — вырвалось у меня. — Однако в такие моменты в реальной жизни я не говорю “Вот так штука”.
— Это потому, наверное, что обычно ты участвуешь в умело поставленном спектакле, — предположил Сёити.