Трио для миллиардера (СИ) - Бек Кора

Я тогда ответила ему, что люблю, но только строго в лечебных целях. А чего не сделаешь ради здоровья пациентов? На самом деле я давно к нему ничего не чувствую. Но почему-то я всё равно ощущаю некоторую неловкость, когда мне нужно зайти в палату Эльдара.

И вот после лёгкого (надеюсь, что лёгкого) флирта Сафарова с двумя медсёстрами нашего отделения в его палату вошла я, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание и подгибаются колени при мысли, что Эльдар сейчас начнёт и ко мне тоже приставать. А я, как на грех, не успела продумать свою стратегию поведения с ним.

Естественно, я не собираюсь позволять ему ничего лишнего. Но, с другой стороны, как-то не уверена, что у меня получится быть рядом с ним Снежной королевой.

А Сафаров на меня ноль внимания! То есть с фрау Майер и фрау Шнайдер он, видишь ли, любезничал (фрау Лессен я верю), но, стоило мне войти в его палату, как он повернулся к стенке! Я чуть не задохнулась от возмущения и вышла, забыв, что мне надо было измерить ему давление. И до сих пор не могу прийти в себя.

Ну, что это за люди — мужчины?! Стоит только кому-то им глазки построить, как они тут же распушили свой хвост. Зато приличных женщин в упор не замечают. Ну и какой тогда смысл выходить замуж? Да лучше я одна останусь!

Пока не повернёшь

Стоило мне свернуть за поворот, как двигавшийся по встречной полосе чёрный мерседес вдруг начал мигать аварийкой. Немецкие автомобилисты световые или звуковые сигналы используют редко, поэтому от неожиданности я зависла и чуть не выехала на встречку. Но, к счастью, в последний момент успела вывернуть руль и остаться на своей полосе.

Чертыхаясь от злости, поехала дальше. Как пить дать, за рулём мерса находился кто-то из моих бывших соотечественников. Во-первых, это был не просто мерседес, а ещё и майбах — один из дорогих автомобилей в мире. Во-вторых, немцы на таких машинках не ездят. Это наши своей короной готовы снести всё на своём пути, включая встречные автомобили.

А немцы — народ законопослушный. Вместе с тем, им нет никакого дела до других людей, конечно, если те не нарушают заведённые здесь порядки. Так что мне, в общем-то, всё было ясно. Наши зажигают в Германии. Хотя всё равно обидно, что из-за какого-то идиота я чуть не угодила в аварию. Хорошо ещё, в машине не было детей. Я как раз ехала, чтобы забрать их из музыкальной школы.

У моих тройняшек отличный музыкальный слух, девочки играют на фортепиано, а Оскар — на скрипке. Кроме того, они поют. Естественно, на немецком языке, но я с горем пополам (мой слух не назовёшь идеальным) научила детей нескольким русским песням. Получилось неплохо. И когда на минувшее Рождество Ода с Оли спели, да ещё и сплясали “Калинку-малинку” в садике, а Ос им саккомпанировал на скрипке, то все были в полном восторге.

Правда, дети разговаривают по-русски с некоторым акцентом. Но это неудивительно, так как и в детском саду, и во дворе они общаются на немецком, а по-русски говорят только со мной или с тётей Леной. Я не хочу, чтобы мои дети забывали о своих истоках (дедушка-то по маминой линии у них русский!). Да и для общего развития знание языков тоже полезно.

Вообще, я своими тройняшками очень горжусь. Конечно, так может сказать каждая мама о своих детях. Но мои малыши, и вправду, на редкость разумные и добрые детки. Хотя я не сказала бы, что прям серьёзно занимаюсь их воспитанием. Чему-то я их учу, а чему-то сама у них учусь. Так и живём.

За своими размышлениями я не заметила, как добралась до музыкальной школы. Правда, на парковке мест не было, поэтому я припарковалась у супермаркета. Оттуда до музыкалки рукой подать. Но пока парковалась, обнаружила, что на парковку супермаркета заехал уже знакомый мне чёрный мерседес. Он что, преследует меня? Я напряглась.

Автомобиль последней модели, к тому же очень дорогой. Впечатление, будто его владелец собрался устроить со мной разборки. Интересно, в честь чего? Я его не подрезала, ничем не мешала. И, вообще, мы с ним двигались по встречным полосам. Только попробуй объясни это кому-то из новых русских. У них на всё один ответ: “Я — умный, ты — дурак”.

В общем, я решила идти туда, куда и собиралась, сделав вид, будто до чёрного мерседеса мне нет никакого дела. Собственно, так оно и есть. Не исключено, что это просто случайное совпадение, и майбах развернулся, чтобы заехать в супермаркет, а я сама нафантазировала бог знает что. Но главное — мне надо забрать вовремя детей. Музыкалка — это вам не детсад.

Выхожу из своего старенького минивэна с самым решительным и независимым видом, а из мерседеса вылезает Эльдар Сафаров собственной персоной!

— М-да, мир тесен, — подумала я. — Дара вчера выписали из больницы, и я была уверена, что больше мы никогда не увидимся. Теперь непонятно, как себя с ним вести?

Ведь в моей памяти, как заноза, сидит воспоминание о той потрясающей ночи, когда Дар любил меня со всем, свойственной ему неистовой страстью, любил так, что из его палаты я вышла на подгибающихся ногах, а дома не могла заснуть, переживая заново те ощущения, от которых меня ещё долго бросало в дрожь. И даже сейчас, увидев его, я почувствовала, как у меня сразу перехватило дыхание, а мои, обычно бледные щёки, невольно заалели.

Но штука в том, что для Сафарова я просто медсестра, которую он знает под именем фрау Вебер, и которую (понятия не имею, почему!) Дар на дух не выносил, пока лежал в нашем отделении. Причём с другими медсёстрами, врачами Сафаров общался нормально, а вот я для него была, как красная тряпка для быка.

С двумя моими коллегами Дар после операции даже стал заигрывать (хотя, положа руку на сердце, это они начали заигрывать с ним), но стоило мне войти в его палату (разумеется, строго по делу!), как у него аж скулы сводило от злости. Буркнув что-нибудь в ответ на мои вопросы, Эльдар всегда отворачивался к стенке.

А мне… мне было очень больно. Нет, с мыслью, что между нами всё кончено, я смирилась давно. Но только при виде бездонных чёрных глаз, до слёз родной морщины между бровей и чётко-очерченных губ мне так хочется броситься Дару на грудь! Понимаю, это временное явление. Как только Сафаров исчезнет с моего горизонта, я опять перестану о нём думать.

В принципе, мне это уже удаётся. Поэтому, когда доктор Вольф выписывал Сафарова, в нашем отделении, пожалуй, я одна этому радовалась. Наконец-то, мои душевные терзания закончились! Теперь я снова буду жить той спокойной жизнью, как это было до появления Сафарова. Конечно, не скажу, что катаюсь, как сыр в масле. Но зато я особо не переживаю ни за себя, ни за будущее своих детей. Просто Дар выбил меня немного из колеи.

А вот фрау Майер и фрау Шнайдер были искренне расстроены. Я видела это по их лицам. Каждая подарила Эльдару открытку (как пить дать, в ней был записан номер их телефона). Каждая заявила, что Сафаров — идеальный пациент, и что они будут очень рады видеть его вновь в нашей больнице. Это так по-немецки!

Какие же они смешные, мои коллеги! “Идеальный пациент” — да до такого комплимента не додумалась бы ни одна русская женщина! У нас всё конкретно: женишься, либо — нет, но варианта, как правило, нет: если русская женщина захотела на себе кого-то женить, то этот м-мм счастливчик женится, как миленький! А фрау Майер и фрау Шнайдер только зря время потратили, обхаживая Сафарова.

Правда, фрау Шнайдер — не то чтобы красавица, но симпатичная женщина, на прощание долго бросала на Дара томные взгляды. В этот момент мне так хотелось настучать ей по её глупой голове! Не то чтобы с моей стороны это была ревность, но очень неприятно, когда на твоего бывшего на твоих глазах бросают такие многообещающие взгляды.

Зато фрау Майер меня от души позабавила. Она так долго трясла руку Сафарову, да ещё, как на грех ту, на которую делали операцию (Эльдар — молодец, мужественно терпел!), что я испугалась, как бы мой бывший снова не попал на больничную койку. Нет, нет, только не это, с меня разных переживаний довольно! Хочу жить своей тихой размеренной жизнью. В принципе, именно так и живёт подавляющая часть населения Германии. Да, скучновато, но со временем к этому привыкаешь, и на многие вещи просто не обращаешь внимания.