Поймать лаптем удачу (СИ) - Смирновская Маргарита

— Кристин, у меня к тебе просьба. Денежная.

— Сколько?

— Не знаю. Сколько стоит хорошая дверь с сигнализацией?

Кристина налила еще немного коньяка.

— Не озадачивайся. Я сама пришлю к тебе мастера, он установит вам новую дверь. Потом сочтемся.

Она тут же набрала номер телефона и с кем-то заигрывающе заговорила, назвав мой адрес. Выяснилось, что нынешнюю дверь тоже этот человек нам устанавливал, поэтому знает параметры. Это было здорово, к тому же он прямо сегодня обещал приехать с помощником и все сделать.

Спросив время похорон Павла, я попрощалась с Кристиной и собралась домой. Спина моя уже отваливалась. Хотя ботинки Машины были очень удобными, но все-таки носить такой высокий каблук я не привыкла. Я села в такси, и через пятнадцать минут была у родного подъезда.

Машинально подняв глаза к своим окнам, я вздрогнула. Мне сразу бросилось в глаза, что на кухне горел свет. Я от страха даже забыла с шофером расплатиться. Стояла, как дурочка и смотрела на свое окно, никого на кухне не видя. Водитель еле растряс меня. Я не помню, сколько ему отдала денег. Как мне казалось в тот момент, я буквально ползком пробиралась по лестнице. Свет в подъезде горел, но мне все равно было страшно. Может, это приехала тетя Рина, Машина мама? Я ведь ей забыла позвонить. Может, она волнуется, почему ей дочка не звонит, и поэтому приехала? Так я себя успокаивала, идя к двери. Что делать? Открывать или позвонить? Зачем звонить? Я же здесь живу. Нужно достать ключи и открыть дверь. Там тетя Рина. Тетя Рина.

Так успокаивая себя, я сунула ключ в скважину и поняла, что дверь открыта. Но на этот раз она взломана. Вовремя же я заказала дверь. Сердце колотилось так, что мне казалось — только от его пульсирования у меня давление под двести подскочило. В коридоре тоже горел свет, но никого не было. Тишина. В квартире пустота и опять прежний бардак, но только еще хуже. Вазы, статуэтки — все валялось, многое разбилось. Я села на пол и засмеялась, потом заплакала. У меня началась истерика. Отомстил! Теперь он отомстил! Но зачем ему мне мстить, когда он хочет меня убить? Что для нормального человека может быть хуже смерти? Или теперь он решил меня медленно мучить? Я встала и прошлась по квартире, чтобы понять — громили они ее просто так или что-то искали. Зайдя в Машину комнату, я сразу поняла, что они специально ничего не громили, а искали в определенных местах: в спальне Инночки они осмотрели только письменный стол и шкаф, в моей — стенку, где лежали документы. Вывод: они искали документы. Зачем тогда вчера они все перевернули? Ну, допустим, вчера искали бриллианты, а так как они могут быть спрятаны где угодно, то искали везде. А сегодня спохватились и стали искать документы? Но Паша не забывал документы. Стоп. Паша приезжал за Машиным паспортом, хотя паспорт был у него в барсетке! Или он нашел и положил туда? Но он был еще и в Инночкиной комнате. Что он там забыл? Правильно, он там что-то прятал.

Я пошла в детскую, встала на то место, где стоял Павел, посмотрела на детский кухонный гарнитур. Неужели сюда? Я открыла игрушечный холодильник, плиту — ничего чужого. А тогда куда же? Взгляд сам опустился на пластмассовый пол игрушечной кухоньки. Я подняла его и увидела заветную черную папку. Сердце сразу защемило. Я положила ее на место. Нет, читать не буду. Меньше знаешь — крепче спишь. Но теперь мне хотя бы стало понятно, что они искали. Спасибо и на том, что бардак только в коридоре, и то, наверное, из-за разочарования, что ничего не нашли. Скоро должны приехать дверь устанавливать. Я буду на какое-то время не одна, но мне все равно страшно. Может быть, отдать бумаги Михаилу, и пусть отстанет от меня? Нет. Надо их поменять на бриллианты. Хотя, с какой стати? Я не видела никаких бриллиантов и ничего о них не знаю. Они Машины. Барсетку с карточками тоже нельзя отдавать. Они поймут, что драгоценности у меня. А бумаги можно обменять на жизнь. Только как? Ведь все равно — убьет. Возьмет бумажки — и убьет. Сейчас важно понять, насколько они важны ему. Значит, обязательно нужно прочитать! Но сейчас не время. Замка нет, дверь открыта, монтажники должны скоро прийти. Находиться дома одной страшно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 3.5

Я взяла свой телефон и увидела четыре пропущенных неопределенных вызова. Предполагаю, мне звонили, чтобы угрожать. Дома одной находиться опасно. Кристину нельзя вмешивать, она — единственная связь с Машей. Больше мне нельзя к Кристинке ходить, а то поймут, что она все знает, и Машку еще найдут. Кто бы мог со мной побыть здесь? Никого я с собой рядом не представляла. Единственный, у кого более-менее варила голова — это Гущин. Он не стесняется мне названивать, узнавать, как дела, подкалывать и получать от меня по макушке. Выбор невелик. Вернее, его нет.

Я набрала номер Гущина. На заводе обычно шумно, но так, как было время перекура, и он сидел в курилке, слышимость была хорошей.

— Вик, ты ли это? — начал он в своем репертуаре.

— Я. Гущин, послушай… — У меня опять закружилась голова. Я еле пересилила себя, чтобы сказать ему.

— Гущин, приезжай с работы ко мне, понял?

В трубке что-то грохнулось, и связь прервалась. Блин, мобильник выронил. Адрес даже не успела назвать. Что если он разбил телефон? Куда он теперь приедет? Но домыслить я не успела. Табло засветилось: «Гущин. Идиот», — так я его «обозвала» в мобильнике. Он об этом знал и часто сам исправлял свое имя на: «Любимый Серж», или «Мой кумир». Я быстро сняла трубку.

— Да.

— Вика, ты болеешь? — услышала я нотки сочувствия.

— Не тупи, конечно я болею! Я на больничном. Так ты приедешь?

— Кхе… Вик, сколько ты выпила?

Нет, он точно идиот! Я его сейчас через телефон порву!

— Гущин!

— Понял. Приеду. Адрес вышли эсэмэской. Вик, а поздно же будет, — лукаво заметил Сергей.

Вот на что он намекает? Конечно, а зачем же еще я его приглашаю к десяти вечера, в свой дом… Я вздохнула.

— Ночевать останешься. Не опаздывай.

— Ты уверена? Прямо рядом с тобой, в одной кровати?

— Гущин!

— Понял.

— Кому ляпнешь — убью на месте!

Не хватало мне, чтобы все трепались про наш служебный роман. Я и Гущин — это апокалипсис. Парень он красивый, но несерьезный. И я до сих пор не могу понять, нравлюсь я ему или нет. Он беспокоится, помогает, свидания назначает, подкалывает, но все это как игра, несерьезно.

Я начала убираться. Пришли два молодых человека с дверью и стали ее устанавливать. За это время я убрала коридор и пошла наводить порядок в Машиной комнате. Туда я хотела поселить Гущина.

Убравшись, я пошла на кухню. Пора об ужине подумать. Открыла холодильник и на свое счастье увидела в нем тушеную картошку с мясом. Отлично, Гущин будет сыт.

Дверь поставили, врезали замки. Мастер уже проводил сигнализацию, и в этот момент завалился Гущин.

— Так и думал — что-то случилось, — резюмировал он.

Сергей стал разуваться. Тут я заметила его белейшие кроссовки. Ну как, скажите мне, может такое быть, что после пыльной улицы, да еще и в Бронницах, у него кроссовки как с витрины? Да и вся одежда у него такая же. Можно к ней ярлык приколоть и продавать как новую.

— Зачем сигнализация? — поинтересовался Гущин.

— Я не единственная хозяйка. Маша решила поставить дверь с сигнализацией, — соврала я. — Иди есть.

— Я сейчас. — Гущин взял сумку с ноутбуком и спросил: — Где я спать буду?

Я, молча, показала на дверь Машиной комнаты, и он закрылся в ней. Сергей всегда ходил с ноутбуком, даже брал его на работу. Вообще, даже когда мы жили в коммуналке, он редко ночевал дома, видно, поэтому всегда брал с собой компьютер. Я слышала краем уха, что у него есть свой сайт, и он отличный блогер. Может, на блоге он хорошо зарабатывает? Мясокомбинат столько не платит, на сколько Гущин одевается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я разогрела нам еду и накрыла на стол. Гущин плюхнулся на стул.

— Ну, ты даешь, Вика! Чего сразу не сказала, что влюбилась в меня до одурения и так соскучилась, что невмоготу?