Ночь без конца - Ричард Лаймон

А он очень серьезно относится ко всей этой секретности.

По его мнению, если узнают, кто мы и чем занимаемся, это все испортит.

Между прочим, мы называем себя «краллы». (Или «краллеры», чтобы почудить. ) Название придумал Том, еще в самом начале. Он встретил его в одной книжке. Это случилось, еще когда мы учились в старших классах средней школы. Тому всегда нравились эти кроваво-непристойные книжонки, а та была об одной группе, называвшей себя «краллы». Они носились по лесу, словно дикари, и совершали разные мерзкие поступки. Это была шайка по-настоящему чокнутых шавок. Им нравилось истязать и убивать людей. Они их даже ели. Многие из них расхаживали в чем мать родила, но у некоторых были одежды из человеческой кожи. Одна подруга носила бюстгальтер, сшитый из кожи, содранной с лиц мертвых малюток. Тогда нам всем казалось, что это было действительно круто.

Быть может, тот парень, который написал о Ганнибале Лекторе, читал ту же книгу, что и мы. Или, может, оба автора заимствовали свои сюжеты у Эда Гейна из штата Висконсин, который делал нечто подобное в реальной жизни.

Как бы там ни было, но Том конкретно завелся от всех этих «кралловских» дел. Книжка эта стала для него Библией. Он заставил нас прочитать ее и все время цитировал отрывки. Стоило нам собраться вместе, как мы принимались обсуждать «краллов», мечтая о том, как неплохо было бы жить, как они, в лесу, убивать, насиловать и развлекаться вовсю.

Разговоры эти нас сильно возбуждали. Впрочем, я вовсе не нахожу в этом никакой патологии. Среди моих знакомых было немало таких, которые хотя и не принадлежали к нашей группе, но кипятком писали от всех этих рассказов об извращенцах, психопатах, маньяках с топорами, нацистских лагерях смерти — обо всем, что имело отношение к садистскому сексу и убийствам.

Один мой знакомый, Джордж Эври, всегда носил с собой книжонку в бумажном переплете, в середине которой было примерно пятнадцать фотоиллюстраций. Снимки были черно-белые. Даже не очень четкие. Но на двух из них были изображены обнаженные женщины, найденные в лесу. Невозможно было даже сказать, красивые они были или нет. Фото были настолько бледные и расплывчатые, что едва просматривались их сиськи. Впрочем, соски были крупные и темные. Такими же темными были и их лобки. Они-то были как раз хорошо видны. И еще можно было разглядеть ножевые раны, похожие на темные прорези. Ими были густо усеяны их тела. Не знаю почему, но ни на одной из девчонок не было крови. Может, фотограф обтер их, перед тем как снимать, чтобы снимки вышли попригляднее, или еще что. Не знаю.

Тот парень, Джордж, не мог оторваться от фотографий — разве что лишь для того, чтобы показать нам. Чтобы произвести на нас впечатление то есть. И он не был каким-то особенно ненормальным. Напротив, его даже можно было назвать примерным учеником. Круглый отличник все девять лет.

Этим я хочу сказать лишь то, что мы все получали удовольствие от подобных штук в средней школе. Не только Том и его небольшой клан будущих «краллов».

А тот парень, Гарольд...

Постой. Я снова заболтался. Дело в том, что я вынужден здесь торчать, а у меня под рукой магнитофон и столько пленок, что можно записать весь текст «Войны и мира», или «Хижину дяди Тома», или еще что-нибудь. Большой соблазн выговориться до самого последнего слова.

Беда в том, что мне действительно хочется обо всем рассказать.

И у проблемы этой не одна сторона.

Так где я был? Надо перематывать назад? Нет. Я сижу на заборе. Правильно.

Я говорил о том, что Том хочет держать все это под большим секретом, и поэтому мы должны идти на риск, просто ради того, чтобы убить ту девчонку и пацана.

А мне как раз пришла в голову мысль соврать. То есть сказать, что видел, как они забежали в какой-то дом.

Подобная наколка заставила бы нас поскорее уносить ноги.

Поэтому я решил попробовать.

Но только я собрался спрыгнуть, как до меня донесся звук открывшейся и затем закрывшейся на роликах дверцы.

Все в порядке, решил я. Это всего лишь боковая дверь фургона Тома. Просто они закончили все дела: побросали в машину тела, так что теперь они могли спокойно помочь мне в поисках.

Но затем стали захлопываться дверцы других машин. Быстро, как из пулемета: бух-бух-бух-бух. Затем завелись и взревели моторы.

Сердце опустилось, словно к нему подвесили пудовую гирю.

Я спрыгнул со стенки и побежал к дому.

За те пять секунд, которые я бежал, случилось еще две вещи: шум моторов утих вдалеке и за огромным панорамным окном дома старой калоши мелькнули языки пламени.

Впрочем, и это меня не остановило.

Огонь только помешал мне срезать путь, проскочив через дом. Так что пришлось обегать вокруг, и я потерял время, перелезая через запертую калитку. К тому времени, когда я добежал до парадного входа и увидел улицу, моих приятелей и след простыл.

Сюда мы приехали в фургоне и пяти машинах, поэтому не все были за рулем. Я вез Куска. Заезжал за ним домой на своем «Мустанге». (Номера заклеены маскировочной лентой. ) По пути мы распивали ром из моей фляги и курили его сигары. Поездка была веселой: мы шутили о том о сем, хотя и чувствовали себя довольно напряженно. По уже отработанной методе я оставил ключи в замке зажигания, после чего мы с Куском вылезли из машины и пошли к фургону.

Теперь на улице не было ни одной машины.

В том числе и моего «Мустанга».

Есть старый фильм с участием Джона Уэйна. Называется «Не считаясь с потерями». О команде торпедного катера во время второй мировой войны. (Его недавно раскрасили, так что теперь можно увидеть, как выглядит Дьюк с черными губами. ) Во всяком случае, впервые я увидел его еще ребенком, и мне пришлось спрашивать своего старика, что означает «не считаться с потерями». И он мне объяснил: «Это значит, что всем было глубоко начхать, выживут они или нет».

Хотя, по большому счету, это означало гораздо большее.

Наши жизни ничего не стоят, если цель дороже жизни. Дороже для кого-нибудь. А этот «кто-нибудь» наверняка не ты сам.

Эти парни, и особенно Том, решили, что можно не считаться с моей жизнью. Неважно, какой ценой — чего это будет стоить мне, — но я должен остаться, выследить девчонку и пацана и прикончить их.

— Огромное спасибо, суки, — пробормотал я.

Затем рвануло окно нижнего этажа большого дома выше по улице, где мы начинали свой рейд.

Наш почерк: вынести тела, поджечь дом и смотаться, пока не нагрянули пожарники.

Мы никогда не оставляли свидетелей: ни живых, ни мертвых. По крайней мере, до сегодняшней ночи.

Пришлось бежать очертя голову назад, той же дорогой, — через калитку, вокруг дома, мимо бассейна к каменному забору.

Когда вдалеке послышались первые сирены, я уже затаился в темноте с обратной стороны забора.

Глава 9

Там, на вершине откоса, я долго сидел, прислонившись к стене и прислушиваясь ко всем окружающим звукам. Сирены, хлопанье автомобильных дверей, крики мужчин, мегафоны, переговорные устройства пожарных и копов. Слышал, как из брандспойтов лилась вода. Плеск и шипение. Затем треск, грохот, разрывы стекла, в общем, все те звуки, которые издает пожираемый огнем дом.

Мои благополучно слинявшие дружки, вероятно, полагают, что я сейчас спускаюсь по обрыву в поисках девчонки и мальчишки, чтобы убить их. В конце концов, такова была моя боевая задача. Для этого они меня и бросили здесь.

Так что я чувствовал огромное удовлетворение от того, что не пошел вниз.

Нельзя так поступать с товарищем — бросать в беде — и еще надеяться, что он из шкуры будет лезть вон, стараясь за тебя.

Так или иначе, но я умирал от усталости. Шутка ли сказать, весь день и большую часть ночи на ногах. Да и не только это — наша небольшая охота оказалась довольно изнурительной. Разумеется, все это вводит в такой тонус! Но утомительно. Крайне изматывает. Вламываешься в дом, не зная заранее, как все обернется. Было бы намного безопаснее, если бы хоть немного подготовки. Но мы этого никогда не делаем. Просто выбираем место наудачу, так что никогда не знаешь, кто там может оказаться. Так больше сюрпризов: хороших или плохих. И сильнее страх. Когда входишь, страшно настолько, что чуть не уписываешься, но в этом такой кайф. А потом перепуганными становятся они. Столбенеют от ужаса. Потому что в жизни никогда их никто так не пугал. Молятся Богу, чтобы скорее прошел этот кошмарный сон, чтобы наконец проснуться и все осталось позади. И все это из-за тебя. Они полностью в твоей власти. Они знают это, и ты это знаешь. Ты — босс. И они ничего не могут с этим поделать, разве что плакать и молить о пощаде. А это бесит. И ты делаешь с ними все, что хочешь. Буквально все. И тут уже для них нет спасения.

К тому времени, как все это кончится, ты настолько измотан, что чувствуешь себя как зомби.

Но это тогда, когда все идет так, как должно быть.

На этот раз в самый разгар нашей вечеринки неожиданно обнаруживалось, что мы не единственные приглашенные. Это был настоящий сюрприз. Как раз незадолго перед тем, как они объявились, Рэнч внес прекрасный экземпляр девчонки-подростка на копье. На Брайана нашло вдохновение. Вероятно, надеялся обнаружить где-нибудь притаившуюся сестричку. Поэтому и отправился на поиски.