Черный замок - Серж Брюссоло

Когда же она не без мучений протиснулась во вторую комнату, то увидела мальчонку, стоявшего к ней спиной. Он был напуган: его желтый плащ просто дрожмя дрожал.

– Ничего не бойся, – прошептала она как можно ласковее. – Я не бяка, мне просто холодно, я путешествую со своим приятелем и собачкой, и мы ищем крышу над головой, покуда дождь не перестанет. Ты меня понимаешь, да?

Мальчуган обернулся, и Пегги чуть язык не проглотила от ужаса.

Это был не ребенок. Это был поросенок! Молодой хряк, который изо всех сил пытался сохранить равновесие, стоя на задних ножках. Чушка, на которую напялили желтый плащ десятилетнего мальчика!

Блуждающий взгляд черных пуговок-глаз, а под ними – перемазанное соплями рыло. Животинка, переодетая мальчиком, переминалась с ножки на ножку.

Девочку от удивления буквально парализовало.

Поросенок захрюкал; он стоял, сгорбившись, с засунутыми в карманы плаща передними ножками. А затем, поняв наконец, что незнакомка не собирается сделать ему ничего дурного, он вытащил их из карманов. Пегги Сью снова застыла в столбняке. Это были человеческие руки! Маленькие такие, тонкие пятерни с розовой нежной кожей. Не больше, чем у ребенка.

Животинка сдвинулась с места, потрясая этими отростками, она явно не понимала, что ей с ними делать. Толстенные ногти сохранили прочность копыт.

Хряк испустил плаксивое хрю-хрю, затем бессильно опустил ручонки. На его мордашке было написано разочарование. Пегги Сью не успела прийти в себя от шока, как уже другие животные кинулись к ней изо всех углов избушки. Кошки, собаки – все были обряжены в полотняную одежду на вырост. Они наступали сомкнутой шеренгой, шаркая скребущими по полу башмаками.

Кажется, было их семь или восемь, гавкающих и мявкающих. У всех передние лапы заканчивались странными ладошками с розовыми пальчиками, предназначение которых, понятное дело, оставалось для зверей загадкой. И они словно умоляли: «Объясни, на кой ляд нам эти дурацкие штучки-дрючки? На что они годятся… или хоть с чем их едят?»

Растерявшаяся Пегги Сью приласкала зверей, почесав каждого за ушами.

Кукольный домик наполнился запахом мокрой псины. Теперь, когда девочка смогла рассмотреть зверушек вблизи, она убедилась, что на их одежде были застежки, да и скроены они таким образом, чтобы от них было невозможно избавиться.

Она уселась на пол, почти уткнувшись головой в потолок лилипутской избушки.

И подумала: «Куда я попала?»

Ее вдруг передернуло. Пегги промокла до нитки, она умирала от холода.

Пришло время послать друзьям телепатическое послание, поясняющее, где ее искать. Через несколько минут Себастьян с синим псом были тут как тут.

Как можно было легко догадаться, они очень удивились.

– Попробуй прозондировать их мысли, – приказала Пегги синему псу. – Может быть, мы поймем, что здесь творится?

Пес послушался.

– Они чего-то боятся, – объявил он минуту спустя. – Они говорят, что больше не хотят, чтобы их лечили. Хотят вернуться к своему хозяину, в свою конуру, в свой свинарник. Они больше не хотят, чтобы их пользовал доктор Скелет.

– Доктор Скелет?! – поперхнулась Пегги.

– Мой перевод очень приблизителен, – пояснил синий пес. – Они мыслят не словами, а картинками. В их воспоминаниях возникает один и тот же образ – большого скелета, который накладывает повязки на раны. Картинка с помехами, нечеткая. Возможно, таким манером они описывают некоего тощего дядьку, который весь – сплошная кожа да кости? Какого-то коновала или ветеринара?

– А не о знаменитом ли знахаре из местечка Блэк-Чэтоу идет речь? – разволновался Себастьян.

– Похоже, – задумалась Пегги. – Он, сдается мне, ставит какие-то эксперименты на бедных животных. Это мне совсем не нравится!

– Наверняка он использует их в качестве подопытных кроликов, чтобы опробовать лекарства, которыми затем лечит людей, – заявил мальчик. – Все ученые так делают. Но по крайней мере ясно одно: мы не зря сюда явились, ведь нужный нам доктор реально существует!

Великая стена

Снаружи капли дождя барабанили все реже. Поднимавшийся над равниной туман затопил улочки миниатюрного поселка. Пегги Сью открыла дверь. Стоя на четвереньках, она смогла лучше разглядеть декорации странного населенного пункта. Все было на своем месте, и все было – или казалось – обычным: и столбы с фонарями, и статуя исторического деятеля на деревенской площади, изображавшая бородатого мужчину в каске, с кавалерийской саблей в руке. На своих местах пребывали и вывески: булочная, галантерейная лавка, продажа зерна…

– У меня дурное предчувствие, – заявил синий пес. – Что-то не очень хочется, чтобы доктор Скелет занялся мной вплотную и присобачил ручонки вместо лап, дудку вместо носа и стоп-сигнал вместо хвоста. Не пора ли нам сматывать отсюда удочки?

– Даже не думай! – заупрямился Себастьян. – Я здесь для того, чтобы снова стать человеком, и не струшу перед первым же препятствием.

– А я, признаюсь, мнение синего пса разделяю, – вступила в их перепалку Пегги. – Здесь творятся непонятные и подозрительные вещи. Бедные зверушки совсем не рады своему новому облику.

– Мокрые вы цыплята в позе страуса! – раздосадованно пробурчал мальчик. – Валите отсюда, если трусите, а я останусь.

«У него вот-вот нервы совсем сдадут, – подумала Пегги. – Он так хочет выздороветь, что готов пройти через любые испытания. Остается надеяться, что у него хватит мозгов не совершить непоправимую ошибку».

От этой мысли у нее сжалось сердце.

И вдруг, когда она уже собралась выползти из домика, Пегги уловила звук хлюпающих по грязи шагов. Кто-то приближался. Неужели из тумана выскочит доктор Скелет? Из страха перед неизвестностью девочка притворила дверь, оставив узкую щелку, в которую она продолжала следить за происходящим на улице. На окраине погруженной в туман деревушки нарисовалась чья-то тень.

Постепенно тень приобрела человеческие очертания, и Пегги разглядела девушку лет пятнадцати с рыжими, стянутыми в конский хвост волосами. Ее пухлые розовые губы сластены резко контрастировали со строгим выражением усыпанного веснушками лица. На ней была растянутая фуфайка, джинсы и резиновые сапоги. Одной рукой она прижимала к себе лоханку с кормом. Рыженькая переходила от дома к дому, приседала, открывала дверки и наполняла миски, которые затем заталкивала в жилища. И всякий раз она напевала любимую песенку животных (нечто среднее между цып-цып-цып и кис-кис-кис), которой крестьяне подманивают зверье в часы кормежки. Девочка была очень бледная, но вид имела решительный. Мало-помалу она приближалась к дому, где сидела, согнувшись в три погибели, Пегги со своими друзьями. Позади них звери учуяли запах пищи и от нетерпения буквально заходили на головах. Кошки рычали, собаки ворчали. Именно в тот миг, когда Пегги решилась было вылезти, незнакомка распахнула дверь кукольного домика, и взгляды их встретились. Вышедшая из тумана девушка так перепугалась, что даже заорать была не в силах. Она выронила корытце с похлебкой, шлепнулась в грязь и никак не могла вскочить на ноги. Не схвати Пегги ее за руку, она уползла бы на животе. Но едва Пегги к ней прикоснулась, та обмякла, словно парализованная ужасом. Девушка замерла в неподвижности, с выпученными глазами и разинутым ртом.

– Я не сделаю тебе больно, – сказала Пегги как можно приветливее. – Я здесь с приятелями, наша машина сломалась. Ты не из Блэк-Чэтоу?

Юная крестьянка захлопала ресницами. От ее свитера тянуло мокрой овчиной.

– Вы небось паломники? – спросила она едва слышно. – Пришли за чудесным исцелением?

– Да, – призналась Пегги. – Мы совсем не знаем здешние места. Ищем развалины не то замка, не то монастыря… Какое-то древнее-древнее сооружение из темного-темного камня.

– Да это же Великая стена! – воскликнула девушка, пытаясь высвободиться. – Там-то доктор Скелет и живет! Не вздумайте туда ходить. Уносите ноги, покуда целы! Паломничество запретили десять лет назад…

К ней вернулись силы. Пегги отпустила ее. Девушка отодвинулась и недоверчиво поглядела на нее исподлобья.

– Ты что, больна? – спросила она. – Страдаешь каким-то недугом, который не под силу вылечить традиционной медицине?

– Я-то нет, – обронила Пегги Сью. – А вот мой приятель, Себастьян, нуждается в помощи.

Мальчик улучил момент и высунул голову из домика. Он был удивительно миловидным, ведь у него были волосы цвета черного дерева и раскосые глаза, и девчонки всегда реагировали на его появление одинаково. Как правило, они краснели, принимались строить глазки и флиртовать напропалую… (Что вызывало у Пегги приступы неконтролируемого гнева и желание надавать им таких пощечин, чтобы кокеткам мало не показалось.)

Молоденькая крестьянка подошла к Себастьяну и без стеснения просунула руки под рубашку, якобы с целью прощупать его грудную клетку. Она прикрыла глаза, сосредотачиваясь, ее маленькие ледяные ладошки забегали взад-вперед по торсу Себастьяна. Она словно диагностикой какой-то занималась.