Спасай и женись - Саша Майская

— «Рази, рази» — талдычит, не пойми чаво! Мужик ты хоть и взрослый, а все ж таки молодой, кровь гуляет, женилка чешется. А Лизка и вовсе щас в той поре, когда девку только потри — она и вспыхнет. Гляди у меня! А то…

— Я помню. Сковородкой отоваришь.

Баба Шура приподнялась на цыпочки и звонко шлепнула Жору ладошкой по лбу, после чего повернулась и ушла во тьму. Жора зевнул — и отправился на свой пост номер один.

«Ни за что спать не буду!» — подумал он, вытягиваясь на удачно неудобном диванчике в гостиной.

И мгновенно уснул.

6

Волкова разбудил страшный сон. Во сне к Волкову пришел огромный слон в мохеровом свитере и уселся Волкову прямо на грудь. Волкову было тяжело и жарко, но спихнуть слона он никак не мог. Пришлось проснуться.

Выяснилось, что слона в мохере изображал Барсик — толстое полосатое чудовище, в чьей родне наверняка имелись камышовый кот, ленивец и глисты. Барсик любил драться, как камышовый кот, постоянно есть, как глисты, и спать, как ленивец. Спать — особенно сильно, правда, только на сытый желудок. Что же касается драк, то отъевшийся на барских харчах котяра давно и успешно использовал в основном тактику устрашения — при встрече с противником он распушался, увеличиваясь раза в три, и утробно рычал, зловеще сверкая зелеными глазищами. Окрестные коты, тощие и жилистые ветераны многих баталий, до сих пор сомневались, не тигр ли это все же перед ними, и потому сразиться насмерть не торопились. Такая тактика успешно помогала Барсику уже третий год.

Жора осторожно спихнул полосатую тушу на ковер и сел. Открытий было несколько. Во-первых, в окна светило яркое солнце, во-вторых, на часах была половина двенадцатого, в-третьих, на Жоре не было никакой одежды, не считая трусов. Дойдя до третьего открытия, Волков воровато огляделся и обнаружил свою одежду на стуле возле книжного шкафа. Это кто ж так ловко раздел бывшего спецназовца, что он и не заметил? Не иначе, баба Шура, ведьма старая.

Торопливо натянув штаны, он на цыпочках подкрался к двери спальни Лизы, осторожно склонился к приоткрывшейся щелке…

И едва не влетел в спальню кубарем, потому что в этот же самый момент Лиза резко распахнула дверь и немедленно завизжала. Закончив визжать, она с обидой посмотрела на Волкова и заметила:

— Волков, ты прям монстр какой-то. Я же так заикаться начну. Голый мужик на пороге моей девичьей спальни… Я думала, ты — злоумышленник.

— Доброе утро.

— Хорошо отвечено. Остроумно. Пошли завтракать, ехать пора. Пока ты дрых, я уже вещички все сложила.

На кухне было тихо, пусто и пахло пряниками. Волков мрачно пил кофе, поглощая бутерброд за бутербродом, а Лиза взирала на него с противоположной стороны деревянного стола с каким-то странным выражением лица. Потом она задумчиво спросила:

— Волков, а ты сколько весишь?

Он кинул на нее подозрительный взгляд исподлобья и буркнул:

— Девяносто пять, а что?

— Почти центнер… Да-а, нелегко придется твоей жене…

Он едва не поперхнулся, а Лиза продолжала невинным голоском:

— В фитнес сегодня не поедем, я свой план ночью перевыполнила. Снять со спящего мужика штаны равносильно десяти подходам к штанге. А ты еще и сопротивлялся.

Вот теперь он все-таки поперхнулся, и Лизе пришлось долго лупить его кулаком по спине. Продышавшись, Жора сипло спросил:

— Так это ты меня раздела?

— У меня была трусливая мысль позвать на помощь бабу Шуру, но я подумала — а вдруг мне повезет и ты спросонья бросишься на меня и сорвешь с меня одежды, а потом…

— Лизавета!

— Волков, ты почему такими глазами на меня смотришь? Твоя невинность не пострадала абсолютно. Ты защищал ее, как лев. Я два раза получила по голове и три — по печени. Или печень справа? За ремень брюк ты держался, как гимнастка за турник.

— Ах ты ж…

— Рубашку хотелось разрезать, но я сдержалась. Тогда бы ты точно решил, что тебя изнасиловали. Волков, мне очень понравились твои трусы!

Жора оцепенел и решил ни на что больше не реагировать. А юная нахалка продолжала сверлить его бесстыжим взглядом зеленых глаз.

— Между прочим, если ты собираешься всегда спать столь самозабвенно, мне придется ставить квартиру на сигнализацию. А! Я поняла! Ты набился ко мне в сожители, чтобы выспаться!

— Лизка, умолкни, а то меня удар хватит. От злости и бессилия.

— Тогда давай продолжим игру? У нас впереди еще тридцать шесть потенциальных поцелуев.

— Все. Я сыт. Поехали в Москву.

— Ты без вещей? Или я теперь должна тебя одеть с головы до ног во все новое?

— Обойдусь. Вещи у меня собраны и стоят в машине. Скажи лучше, какие у тебя планы на сегодня? Мне надо продумать маршрут.

— Прошвырнусь по магазинам, пообедаем в ресторане, заеду к подружке, потом домой. Планов особых нет. Хочешь, в кино сходим?

— Нет! То есть… не сегодня.

— Волков, ты какой-то нервный. Спать много вредно, вот что. Ладно, поехали.

Он все-таки настоял на своем, и выехали они не через главные ворота, а через боковые, лесом. При выезде на трассу Жора заставил Лизу пригнуться, за что она больно ущипнула его за ляжку. Волков вел машину, поглядывал в зеркала заднего обзора и невыносимо страдал. Впереди его ожидали нелегкие деньки. С одной стороны, готовящееся похищение, с другой — проживание под одной крышей с этой нахальной девицей, которая… которую…

В которую он, кажется, влюбился.

Серж Туканофф, он же Панк, приблизительно в то же время развил сумасшедшую — учитывая столь ранний для любого тусовщика час — деятельность. Плотно позавтракав и ласково прогнав из своей холостяцкой квартиры давешнюю блондинку, он совершил несколько телефонных звонков, после чего отбыл на собственном автомобиле в спальный район столицы, где и посетил некую фирму.

В симпатичном офисе Панка приветствовала не менее симпатичная секретарша, сообщившая ему, что шеф на Гавайях, Анфиса Бромберг в очередном творческом отпуске, но зато к его услугам лучший консультант и неограниченный доступ к банку данных. После этого секретарша вернулась к чтению нового романа Сандры Мэй, а Панк прошел в небольшой кабинет, в котором и завис на два часа.

Строго и придирчиво изучили они с консультантом массу досье и остановились на простом и немудреном варианте. Панк исходил из того, что равноценных противников Георгию Волкову подобрать трудно, практически невозможно, и потому стоит пойти парадоксальным путем. Выбрать на роль террориста человека, которого Георгию Волкову будет заведомо стыдно убивать…

Лесик Оршанский, в миру Леонид Пеночкин, молодой актер театра и кино, принял заказ по телефону в полдень, все записал, перечитал бдительному диспетчеру записанное, положил трубку и издал ликующий вопль: