Тафгай - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Товарищ судья, а руку сменить можно? — Спросил я, стоя с поднятой вверх гирей. — А то она что-то не того стала. Не такая резвая.
— Каким хером правила слушал? Один раз можно, — сурово глянул на меня блюститель спортивного закона.
— Так бы сразу и сказал, — выдохнул я и, опустив гирю, поменял руку.
«Что замер?! — прикрикнул я своему „тупому“ организму. — Поехали дальше, время же идёт!»
И тело послушно заработало с механическим упрямством на все сто процентов. Я опять немного подумал о превратность человеческой судьбы. Прав ли был Раскольников, когда спрашивал: «Тварь я дрожащая или право имею?» Но вдруг народ вокруг что-то заволновался, засуетился, и я вернулся в действительность.
— Сто восемьдесят семь, — испугано пробормотал мой судья. — Сто восемьдесят восемь.
— Давай, Ванюша! — Взвизгнула высоким голоском дочка физорга Света. — Давай!
— Давай Тафгаев, давай ещё за ремонтный цех! — Ревел рядом сам вспотевший Самсонов. — Метни ещё чуть-чуть!
— Сто девяносто, — совсем погрустнел судья, который, по всей видимости, был из действующих спортсменов, из сборной города. — Сто девяносто один.
«Нам чужого не надо, ещё заставят на область гирю толкать, что я им — толкач какой-то? — подумал я и бросил тяжеленную железяку на деревянный помост. — Второго места мне за глаза!»
Весь народ разочарованно ахнул. Даже эта кобылка, то есть комсомолка, прибежала на меня посмотреть своими большими серыми глазами.
— Ты чего парень? — Подскочил со стула судья. — У тебя же ещё пять секунд в запасе оставались!
— Секунды остались, а желание кончилось, — пробормотал я, и только сейчас почувствовал как я реально затрахался от этого гиревого мазохизма.
Из-за чего еле-еле доплёлся до скамейки в самый дальний угол спортзала и рухнул на неё без сил. Рядом пританцовывал, как человек, которому срочно нужно по маленькому Олег Палыч, а также меня поедала влюблённым взглядом его дочка Светлана.
«Не за что подержаться, — высказался категорично мой мозг. — Нам бы вот ту комсомольскую кобылку необъезженную оседлать. И поставить в колено-локтевую позу!»
«Отдохни! — Не выдержал я. — Между прочим, на лицо она вполне ничего. Большеглазенькая, носик немного вздёрнутый. Худая, правда, как щепка, зато на какую-то фигуристку похожа из будущего. Хотя они все там такие худосочные в будущем».
— Ну, ты и дал, Ваня, ну ты и дал! Ты им всем показал, что мастерство за два года не пропьёшь! — Тараторил физорг, поглядывая в сторону судейского столика, где заполняли почётные грамоты.
Кстати, награждение победителей состоялось тут же буквально через десять минут. Всех спортсменов опять выстроили вряд, включили фанфары на магнитофоне и зачитали статистическую информацию, что в этом году гирю рванули больше раз, чем в прошлом и в позапрошлом годах. Потом стали по одному приглашать призёров в центр зала.
— Третье место завоевал участник от команды заводоуправления! — Весело и торжественно продекламировала кобылка-комсомолка с ангельским лицом.
— Второе место досталось команде главного конструктора! — Ещё веселее добавила красавица.
«А я не понял? — сразу мелькнула возмущённая мысль. — Я что, даже до тройки не дотянул?»
— И первое место достаётся атлету из ремонтных цехов, инструментального и механического, — на этих словах комсомольский задор у ведущей вдруг исчерпался. — Давайте похлопаем спортсменам.
Меня в спину подтолкнул счастливый физорг Самсонов и громче всех, взвизгнув, зааплодировала Света. Я медленно поплёлся за почётной грамотой на центр зала и ради приличия помахал зрителям рукой, которую мне потом и пожал глава профкома. Грамоту сунула с лицом полным отвращения местная комсомольская королева красоты.
— Не ожидал, — шепнул мне, занявший второе место КМСник, с которым мы когда-то начинали заниматься гирей. — Ты же по рывку выполнил норматив на мастера спорта. Обалдеть просто.
— Я тоже не ожидал, — тихо признался я. — Сказали, что рекорд 192. Ну, я примерно на него и нацелился.
— Всё верно, — грустно усмехнулся парень, которому прочили заочно первое место. — Рекорд этот пять лет назад установили.
«Японский бог! — обругал я себя. — Ну, народ — не могли нормально объяснить сегодняшний расклад сил. Ввели в заблуждение!»
После награждения участники и зрители стали быстро сматывать манатки. Я тоже накинул рубаху на голое тело. И хотел уже отчалить, но практически тут же из-под тяжёлой руки выскочил худой и прыщавый корреспондент заводской многотиражки.
— Вот ты где, — выдохнул «мелкий шпингалет».
— Не ты, а вы, — рыкнул я.
— Простите, буквально пару вопросов, — затараторил газетчик. — Чем вы в жизни увлекаетесь, какая у вас мечта и пожелания заводчанам?
— Увлекаюсь? — Я впал в небольшой ступор, вспомнив про литробол и женский пол. — Пиши. Утром в пять часов я включаю пластинку Дмитрия Шостаковича и под эту музыку делаю зарядку. А в шесть уже стою за станком и выполняю план на 102 процента. В обед у нас с мужиками политинформация. После смены иду в заводскую библиотеку и читаю Льва Толстого «Войну и Мир». И перед сном снова занимаюсь саморазвитием — вдумчиво листаю двадцать первый том Большой Советской Энциклопедии. Это конечно пока.
— Оригинально, — обрадовался корреспондент, конспектируя мой бред в записную книжку.
— Пиши дальше, — я махнул пальцем. — Мечтаю пройти на лыжах до Северного полюса и обратно.
— А почему именно такой маршрут? — удивился борзописец.
— Потому что туда через полюс нельзя, там Канада и Америка. Наш идеологический враг, — я махнул рукой вперёд. — И наконец, хочу пожелать всем заводчанам, чтобы Горьковское «Торпедо» в этом году стало чемпионом СССР по хоккею!
— Скажете тоже, — промямлил «шпингалет». — Не вылететь бы из Высшей лиги.
— Я тебе вылечу, — я показал пареньку кулак размером с его же, возможно не глупую, голову.
Глава 7
Уже на подходе к любимой общаге, я понял, что веселье по поводу первого сентября вылилось на улицу. Потому что метров за пятьдесят я услышал гитару и нестройный рев нетрезвых глоток:
Для меня нет тебя прекрасней, Но ловлю я твой взгляд напрасно, Как виденье неуловима Каждый день ты проходишь мимо…
