О девстве и браке. О покаянии две книги - Амвросий Медиоланский

31. Что же скажете вы, святые жены? Вы видите, чему учить и от чего отучать должны вы своих дочерей? Пляшет, но – это дочь развратницы. Целомудренная же и непорочная (мать) должна научать своих дочерей благочестию, а не пляске. И вы, почтенные и благоразумные мужи, научитесь избегать пиршеств с гнусными людьми. Если таковы пиршества (подобных) вероломных людей, то каковы же их суждения?

Глава седьмая

32. Ты, святая сестра, хорошо поступаешь, что к концу речи даешь мне повод развернуть паруса красноречия и по вопросу, как же нужно думать о поступках тех (дев), которые, чтобы не попасть в руки преследователей, бросались со скалы, или кидались в воду; между тем как Божественное Писание запрещает христианке причинять себе насилие. Но именно по отношению к девственницам мы находим в постановлениях ясный и утвердительный ответ в приложении к случаям (крайней) необходимости самоохраны. Существует и пример (подобного) мученичества.

33. В Антиохии была некогда святая Пелагия, в возрасте около пятнадцати лет, сестра девственниц и сама девственница. В первый момент гонения она оставалась запертой дома, и, когда увидела, что ее окружили расхитители веры и невинности, и что, благодаря отсутствию матери и сестер, она лишена (всякой) помощи, – она, преисполненная любви к Богу, сказала: «что делать мне, пленнице девства, если только Ты не призришь на меня? Вот, с одной стороны, – обет девства, а с другой – опасность умереть, потому что ведь смерти не избудешь, и она будет принята (мною). Я умру, если будет угодно (гонителям); даже если они не пожелают подвергнуть меня смерти, – все равно я умру. Ведь Бог средством (смерти) не гнушается, а вера ослабляет преступление. Конечно, если понимать самое насилие в буквальном значении, то разве насилие свободный акт? А еще большее насилие желать и не мочь умереть. Преград смерти я не страшусь. В самом деле, что же это за человек, который желает умереть, и не может? К смерти ведут столь легкие пути! В самом деле, бросившись стремглав, я могу разрушить святотатственные жертвенники и погасить кровью курящиеся алтари. Я не боюсь, что правая рука, ослабев, не донесет удара, что грудь пошатнется от боли. Я не оставлю для тела ни одного греха. Я не побоюсь того, что не будет пущен в ход меч (палача). Я могу умереть и от своего оружия, я помимо помощи палача могу умереть в объятиях матери».

34. Говорят, что Пелагия украсила голову, надела брачную одежду: и ты могла бы сказать, что она идет не на смерть, но к жениху. Но вот, когда гнусные гонители увидели, что целомудренная жертва скрылась от них, они начали разыскивать мать и сестер ее. A они духовным полетом (своим) уже стяжали было себе поле целомудрия, как вдруг здесь, благодаря угрозам со стороны преследователей, а там, вследствие препятствий со стороны бушующего потока, были лишены возможности спасаться бегством: они оказались пойманными для мученического венца. «Чего же мы боимся»? говорят тогда они. «Вот вода; кто же нам препятствует… креститься» (Деян. 8:36)? «И это есть то крещение, чрез которое прощаются грехи и приобретается царство. Это есть то крещение, после которого уже никто не согрешает. Пусть нас возьмет вода, которая обыкновенно возрождает; пусть нас возьмет вода, которая соделывает девственниц. Пусть нас возьмет вода, которая открывает небо, укрепляет слабых, избавляет от смерти и соделывает мучеников. Мы молим Тебя, Боже, Создатель мира, чтобы бездушные тела не разъединяла даже волна, чтобы смерть не разделила трупов тех, которых при жизни соединяла любовь; до пусть будет одна жизнь, одна смерть и даже одно погребение».

35. Так сказали они; и приподняв немного концы платья и опоясавшись, чтобы тем прикрыть невинность и устранить препятствие во время ходьбы, схватившись затем друг другу за руки как бы играя хороводом, они устремляются на средину реки. Они направляются туда, где волны особенно стремительны, где глубина недосягаема. Ни одна (из них) не отступила ни на шаг, ни одна не замедлила движение, ни одна не задумывалась, куда ей направиться; они были печальны, когда встречали твердую почву, негодовали на мелкие места и радовались глубине. И вот могла бы ты видеть, как благочестивая мать, скрестивши руки, радовалась за детей и боялась, как бы течение не вынесло к ней ее дочерей. «Тебе, Христос, говорила она, я приношу в жертву этих жриц целомудрия, путеводителей и последователей страданий»!

36. Но кто же будет удивляться такой твердости их во время жизни, когда даже после смерти они сохранили неизменным положение своих тел? Волна не обнажила трупов и быстрое течение реки не перевернуло их. А что касается святой матери, то хотя она и была лишена чувств, но однако еще сохраняла благочестивые объятия: она даже мертвая не переменила того благоговейного положения рук, какое она придала им. Таким образом, исполнивши долг веры, она умерла наследницей благочестивой любви. Ибо она до самой могилы не изменила тем, которых приготовила к мученическому венцу.

37. Но зачем я привожу тебе, сестра, чуждые примеры, тогда как ты сама воспиталась под влиянием вдохновенного наследственного целомудрия матери-мученицы? И в самом деле, каким образом ты выучилась, не имея возможности где-либо обучаться, живя в деревне, не будучи подругой какой-либо девы и не получив воспитания у какого-либо учителя? Словом ты представляешь из себя не ученицу, каковой ты могла бы быть только при обучении: напротив, ты являешься наследницей добродетели.

38. И кто иной мог бы быть виновником (твоего) ума, помимо святой Соферы, от которой ты ведешь свое происхождение? Во время гонения, приведенная с рабски унизительными оскорблениями к месту пытки, она подставила палачу (своему) даже самое лицо, которое во время пыток всего тела обыкновенно остается свободным от побоев и является собственно свидетелем пыток, и не претерпевает их; (она обратила лицо к палачу) с таким мужеством и терпением, что, когда палач начал истязать (ее) нежные щеки, он прекратил свое истязание даже прежде, чем мученица могла поддаться боли. Она не изменила ни выражения лица, ни выражения взгляда, не издала ни одного стона, не уронила ни одной слезы. Наконец, претерпевши и прочие виды мук, она нашла желанную смерть от меча.

О вдовицах

Глава первая

1. Так как в предыдущих трех книгах мы воздали похвалу девам, то вполне благовременно, братие, начать рассуждение о вдовицах; и, в самом деле, мы не должны проходить (молчанием) и лишать похвалы, свойственной девственницам, тех, которых мысль апостола приравняла к девам, как написано: И незамужняя и дева заботятся о том, «как угодить Господу, чтобы быть святой и телом и духом» (1 Кор. 7:34). В самом деле, наставление о девстве чрез примеры вдовиц приобретает некоторым образом большую силу. Сохраняя ложе (своего) мужа чистым, вдовицы служат для дев доказательством того, что непорочность должна быть сохраняема для Бога. И, несомненно, воздержание от супружества, которое некогда доставляло наслаждение, не меньшая добродетель сравнительно с тем состоянием, при котором (совсем) не знают удовольствий брака. Вдовицы должны быть тверды в двух отношениях: с одной стороны, не жалеть о том супружестве, которому они сохраняяют верность, а, с другой стороны, не иметь влечения к брачным удовольствиям, и, оставаясь в беспомощном состоянии, не обнаруживать своей слабости.

2. Однако в этом самом подвиге заключается и награда, – награда свободы; ибо «жена связана законом доколе жив ее муж; если же муж ее умрет, она свободна выйти за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия» (1 Кор. 7:39, 40). Итак, апостол ясно выразил разницу между ними, сказав, что одна связана, а другая более блаженна; и это наставление он изложил не столько на основании собственного соображения, сколько по внушению Святого Духа, так что это наставление является не человеческим, а небесным.

3 Почему же, спрашивается, в те времена, когда голод охватил весь род человеческий, Елисей был послан ко вдовице (3 Цар. 17:19)? Вот смотри, как каждой из них подается особая милость: к деве (посылается) ангел, а ко вдовице пророк (Лук. 1:27, 28). Добавь еще, что один был Гавриил, а другой Елисей; ясно, что были избраны самые первые и превосходнейшие из числа ангелов и пророков. Но достойно похвалы не просто всякое вдовство, а только то, в котором совмещается подвиг (virtus) вдовства. Было ведь, без сомнения, и прежде много вдовиц, однако из всех их избирается одна; этим (обстоятельством) прочие не столько отклоняются от подвига, сколько примером добродетели призываются к нему.

4 Итак, эти предварительные рассуждения заставляют внимательно относиться (к самому подвигу вдовства), хотя уже простое соображение само по себе непосредственно может убедить в том, что вдовам необходимо подражать этой добродетели. В самом деле, очевидно, что каждая вдовица имеет преимущества не за свое только положение вдовины, а за самые заслуги, что именно расположенность к гостеприимству не пропадает даром пред лицом Бога: Он, – как Сам сказал в Евангелии, – воздаст величайшую награду вечности за утоление жажды холодной водой (Мф. 10:42); Он вознаградит полным изобилием за небольшое количество муки и меру масла, одолженную нуждающемуся (3 Цар. 17:16). Еще кто-то из язычников сказал, что у друзей все должно быть общим: тем более, конечно, все должно быть общим между родственниками. Мы, объединенные одною телесною родовою связью, и являемся именно родственниками.