Хроники Нарнии: последняя битва. Три повести - Льюис Клайв Стейплз

Несмотря на боль, первым его ощущением было облегчение. Теперь ему больше нечего бояться. Он сам может наводить ужас, и никто в мире, кроме рыцаря (и то не каждого), не осмелится напасть на него. Теперь он справится и с Каспианом, и с Эдмундом…

Едва эта мысль пришла ему в голову, Юстас вдруг понял, что хочет вовсе не этого, а хочет дружить, хочет вернуться к людям, болтать и смеяться, участвовать во всех делах. Он осознал, что стал чудовищем: это отделило его от людей – и ощутил ужасное одиночество, и начал понимать, что все остальные вовсе не были извергами, и стал думать, был ли он сам так хорош, как ему всегда казалось. И так он затосковал по их голосам, что был бы благодарен за доброе слово даже из уст Рипичипа.

От этих мыслей бедный дракон, который когда-то был Юстасом, заплакал. Мощный дракон, рыдающий в голос под луной в безлюдной долине, – такое зрелище трудно себе представить, а звуки – вообразить.

Наконец он решил попытаться найти обратную дорогу. Теперь он понимал, что Каспиан не уплывёт без него, и был уверен, что тем или иным образом сумеет дать людям понять, кто он.

Как следует напившись, затем (я понимаю, для вас это ужасно, но если подумать – ничего особенного) он съел почти всего мёртвого дракона, хотя и не сразу понял, что делает, потому что разум у него остался свой, Юстаса, а вкус и пищеварение стали драконьими. А кто читал нужные книжки, тот знает, что драконы больше всего любят свежее драконье мясо, поэтому где-либо редко можно встретить больше одного дракона.

Потом, решив выбраться из долины, он начал взбираться вверх прыжками и тут же обнаружил, что умеет летать. Он совершенно забыл о своих крыльях, и это стало для него сюрпризом – первым приятным сюрпризом за долгое время.

Дракон поднялся высоко в воздух и увидел внизу множество горных вершин, освещённых луной, увидел и залив, похожий на слиток серебра, и «Покорителя зари», стоявшего на якоре, и костры, мерцавшие в лесу рядом на побережье. Вот туда он и скользнул с большой высоты.

Люси крепко спала, потому что долго дожидалась, пока вернётся поисковая группа, надеясь услышать добрые вести о Юстасе. Группу возглавлял Каспиан, вернулась она поздно, все совершенно измотались, но никаких следов Юстаса не обнаружили, хотя и видели в долине мёртвого дракона. Они пытались держаться и объясняли друг другу, что вряд ли здесь есть ещё драконы, а этот в три часа дня, когда они его увидели, был уже мёртв и не сумел бы убить человека за несколько часов до собственной смерти.

– Если только он не сожрал этого паршивца и не сдох именно от этого: парень мог отравить кого угодно, – буркнул Ринс себе под нос, так что никто не услышал.

Поздно ночью Люси вдруг проснулась и увидела всю компанию: никто не спал, все сидели близко друг к другу и о чём-то перешёптывались.

– Что-то случилось? – спросила Люси.

– Нам всем нужно сохранять спокойствие, – произнёс Каспиан. – Только что над деревьями пролетел дракон и опустился на берег. Да, боюсь, что он оказался между нами и кораблём. Стрелы против дракона бесполезны, да и огня они совсем не боятся.

– Если ваше величество позволит… – начал Рипичип.

– Нет! – очень твёрдо ответил король. – Даже не пытайся драться с ним. И если ты не дашь мне слово повиноваться, я прикажу связать тебя. Мы будем пристально за ним наблюдать, а как только рассветёт, спустимся на берег и сразимся с ним. Я поведу. Король Эдмунд пойдёт справа от меня, а лорд Дриниан – слева. Другого построения не будет. Часа через два рассветёт, а через час будет подана еда и оставшееся вино. И всё должно делаться бесшумно.

– Может, он улетит, – с надеждой сказала Люси.

– Это было бы хуже всего, – ответил Эдмунд, – потому что тогда мы не будем знать, где он. Если в комнате оса, я предпочитаю её видеть.

Остаток ночи прошёл ужасно, и когда был готов завтрак, все, хоть и знали, что необходимо подкрепиться, ели без аппетита. И потянулись бесконечные минуты до рассвета, пока не начали щебетать птицы, а воздух не стал более холодным и сырым, как будто продолжалась ночь.

– Пора, друзья! – наконец скомандовал Каспиан.

Все поднялись, обнажили шпаги и построились плотной группой, причём Люси поставили в середину, а Рипичип сидел у неё на плече. Наступать было лучше, чем ждать, и каждый из них испытывал нежность ко всем остальным. Через минуту они двинулись, а когда подошли к опушке леса, стало совсем светло. На песке, словно огромная ящерица, или гибкий крокодил, или змея с ногами, лежал дракон, огромный, ужасный и сгорбленный. И вот, увидев их, дракон, вместо того чтобы подняться и дохнуть на них огнём и дымом, отступил, можно сказать – вразвалочку, на мелководье залива.

– Что это он так качает головой? – удивился Эдмунд.

– А теперь кивает, – сказал Каспиан.

– И что-то течёт у него из глаз, – добавил Дриниан.

– Разве вы не видите? – воскликнула Люси. – Он плачет. Это слёзы.

– Я бы не доверял этому, госпожа, – предостерёг Дриниан. – Крокодилы тоже плачут, чтобы усыпить нашу бдительность.

– Он покачал головой, когда вы говорили это, – заметил Эдмунд. – Как будто хотел сказать «нет». Посмотрите, вот опять.

– Может, он понимает, о чём мы говорим? – предположила Люси.

Дракон бешено закивал, а Рипичип соскользнул с плеча Люси, вышел вперёд и высоким пронзительным голосом спросил:

– Дракон, ты понимаешь речь?

Дракон кивнул.

– И говорить можешь?

Он отрицательно покачал головой.

– В таком случае, – заключил Рипичип, – бессмысленно расспрашивать, что тебе нужно. Поклянись, что пришёл с дружескими намерениями, и мы тебя не тронем. Если согласен, подними над головой левую лапу.

Дракон поднял лапу, но неуклюже, потому что она была опухшей и болела из-за золотого браслета.

– Посмотрите, – заметила Люси, – у него что-то с лапой. Бедняга. Наверное, поэтому он и плачет. Может, он пришёл к нам, как лев к Андроклу, чтобы мы его вылечили?

– Осторожнее, Люси, – предупредил Каспиан. – Это очень умный дракон – может и обмануть.

Но Люси бросилась вперёд, а за ней – Рипичип, едва поспевая на своих коротких ножках, а следом за ним, разумеется, мальчики и Дриниан.

– Покажи мне свою больную лапу, – попросила Люси. – Может, я сумею тебе помочь.

Дракон, который прежде был Юстасом, с радостью протянул ей лапу, потому что помнил, как целебный бальзам Люси вылечил его от морской болезни, но его ждало разочарование. Волшебная жидкость уменьшила опухоль и слегка облегчила боль, но растворить золото не смогла.

Все столпились вокруг, наблюдая за процессом, как вдруг Каспиан, разглядывавший браслет, воскликнул:

– Смотрите!

Глава седьмая. Чем закончились приключения Юстаса

– На что? – удивился Эдмунд.

– На эмблему на браслете, – пояснил Каспиан.

– Молоточек, а над ним бриллиант, будто звезда, – медленно проговорил Дриниан, словно вспоминая. – Да, я видел это раньше.

– Ещё бы не видел! – воскликнул Каспиан. – Конечно, ты видел! Это эмблема славного нарнийского рода, а браслет принадлежал лорду Октезиану.

– Злодей! – накинулся Рипичип на дракона. – Это ты сожрал нарнийского лорда?

Но дракон что есть силы тряс головой, явно не соглашаясь с обвинением.

– А может, – предположила Люси, – это и есть лорд Октезиан, обращённый в дракона – с помощью волшебства, конечно.

– Необязательно, – возразил Эдмунд. – Всем известно, что драконы повсюду собирают золото. Но я думаю, было бы правильно предположить, что Октезиан добрался не дальше этого острова.

– Ты лорд Октезиан? – с надеждой обратилась Люси к дракону, а когда он печально покачал головой, спросила: – Может, ты заколдован? То есть, я хочу сказать, ты человек?