Враг хозяина штормов - Марина Комарова

— Но как кинжал оказался у Хишакха? И почему не причинил вреда мне?

Сирген нахмурился:

— В старые времена Бессмертники никогда не воевали с Глемтами. Хишакх же… Я сам не понимаю, как ему удалось украсть клинок. Иногда он очень неплохо соображал.

— Перед смертью торговец сказал, что убить меня — твой приказ.

Брови скремта удивленно поползли вверх.

— И ты поверил? Скремт не может заставить человека служить ему.

— Не поверил, — ответил я, — поэтому и оказался здесь.

— Вот уж не думал, что Хишакх окажется столь преданным слугой, — неожиданно расхохотался он. — Правда, вот господина себе выбрал не того.

— Поэтому ты решил предать его раньше, чем он тебя? — не удержался я.

Смех прекратился, взгляд резко стал холоднее и острее стали Гунфридровых кинжалов. Скремт даже подался вперед.

— Я не выбирал его, йенгангер, — в голосе появились угрожающие шипящие нотки, — единственное, чего я хочу, — увидеть, как эта тварь сдохнет в муках.

Я почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Несмотря на то что Сирген Бессмертник уже четыреста лет как мертвец, я понял, почему Хозяин Штормов убил его одним из первых. Слишком сильна древняя кровь. Ох, не зря люди говорили, что без Морского Владыки тут не обошлось.

Но все же собрался и проговорил, криво улыбаясь:

— Я тоже.

Сирген откинулся назад:

— Даже теперь, когда закончился мой срок службы, я все равно не могу причинить ему вреда. Замок, Уло и я — единое целое. Будь во мне хоть искра жизни, как у тебя…

— Нет!

— Понимаю, йенгангер, не переживай. — Смешок, только вот радостного в нем ничего не было. — Если будешь делиться со всеми, самому ничего не останется. Сколько уже Уз скрепляет твое сердце?

Во рту почему-то мгновенно пересохло. Черная лента Уз — связь, которая навек устанавливается между Посредником и тем, с кем он заключил договор.

— Много. Я не могу об этом говорить.

Сирген знает про Узы. Значит, понимает: когда Посредник освобождает дух покинувшего мир живых, то забирает его долги себе. Такая ноша не каждому по плечу, не нужно желать моей доли. После того как Посредник их исполняет, дух отдает ему свои силы и знания.

Сердце кольнуло, я шумно вздохнул.

Скремт кивнул:

— Понимаю. Но, кажется, станет на одни Узы больше.

Кривая усмешка на губах, но серые глаза абсолютно серьезны.

— Я призываю тебя, Посредник. Отомсти за Сигрид, Волчью пророчицу, и Сиргена, Слышащего море, по прозвищу Бессмертник. Уничтожь Хозяина Штормов!

В комнатке на втором этаже, которую я снимал у Гутрун, было тепло и уютно. Пахло травами и горьковато-сладким амром. Уезжать совсем не хотелось. Раннее утро — время утбурда, когда люди еще не проснулись, а нечисть не спряталась в свои норы. Но тянуть не стоило, чем раньше мы отправимся в путь, тем лучше.

— Гутрун, — я старался говорить как можно мягче и спокойнее, — я не возьму с вас денег. Ярни, увы, не вернуть. Но скремт больше не появится.

Хозяйка постоялого двора медленно подняла на меня взгляд. За то время, пока я был у Сиргена, она стала… старше: в рыжем золоте волос появилась седина, возле рта — паутинка морщин, которых я не замечал прежде.

— Господин Оларс, вы всегда были нашим другом. Моим и Ярни. Поэтому я прошу вас взять плату как благодарность. Труд должен оплачиваться. К тому же вы едете на север. Там хуже… намного хуже, чем здесь. И совсем не так, как раньше.

Она почти силой вложила в мою ладонь кожаный мешочек, набитый монетами.

— Гутрун!

— Оларс…

Я вздрогнул. На мгновение показалось, что в ее голосе звучат интонации Кайсы Глемт — моей матери. Именно так она обращалась ко мне, когда я делал что-то не то. Не ругала и не кричала, но мягкий укор, появлявшийся в низком бархатном голосе, заставлял чувствовать себя маленьким нашкодившим ребенком.

— Господин Оларс, — тут же исправилась она. — По возрасту я могла бы быть вашей матерью, поэтому, пожалуйста, послушайте меня. К тому же… вы избавили деревню от скремта. Это немало.

Сказав это, она вышла из комнаты, оставив меня одного.

Вздохнув, я посмотрел на зажатый в ладони мешок. Слабеешь, Оле, слабеешь. Почему дал себя уговорить?

Но ответ был не нужен. После создания очередных Уз я чувствовал себя отвратительно: воспринимать окружающее получалось через раз, голова гудела, как улей с дикими пчелами. Самой страстной мечтой было отыскать тихий уголок и заснуть. Еще в голове крутились слова Сиргена: «Если понадобится помощь в море, разыщи Фьялбъерна-драуга и скажи, что тебя прислал Бессмертник». Где-то я уже слышал это имя. Но где? Память помогать в этом вопросе явно не желала. Ладно, будет еще время.

Я покинул комнатку, быстро спустившись вниз по скрипящим ступенькам. На улице было прохладно и немного сыро. Йорд уже оседлал лошадей и ждал меня.

— Господин Оларс…

— Задерживаться не стоит, нужно как можно быстрее покинуть Раудбремм. — Тон вышел раздраженным и недовольным. — Поедем к реке, а там вверх.

Сейчас я не отличался особой любезностью. Рисе вздохнул, зная, что спорить после создания Уз глупо. Я подошел к Аяну и мягко погладил его по шее. Конь фыркнул и дернул ушами. Утреннее приветствие, нечто вроде обычая. Без этого Аян начинал капризничать и вел себя еще хуже, чем я.

— Господин Оларс, — в голосе Йорда появилась настойчивость.

— Что? — Я оседлал коня и недовольно глянул на слугу. — Мы рассчитались и все забрали. Что еще? И садись уже, хватит стоять.

Йорд проигнорировал мой тон.

— Не так много, как может показаться. — В голосе рисе проскользнуло ехидство, все же его покладистость испарялась очень быстро. — Он, — Йорд ткнул пальцем куда-то в сторону, — хочет ехать с нами.

— Он? — Сдержав желание треснуть его чем-то тяжелым, я повернул голову и замер.

К нам на пегой лошадке приближался спасенный от рабства фоссегрим. Сейчас он выглядел намного лучше, чем раньше, но все равно был бледен.

— Какого ут… — начал было я.

— Лошадь подарила Гутрун, — тут же ответил рисе, будто это было важнее всего. — А Арве… Он сказал мне… ну при помощи флейты, что вам понадобится его помощь, когда вы доберетесь до Хозяина Штормов.

— Мне?!

Мальчишка тем временем подъехал ко мне и протянул руку. На раскрытой изящной ладони лежал медальон из черного серебра. Голова волка, обрамленная ветками бессмертника.

Я замер. Откуда? Но потом сообразил, чего хочет фоссегрим, и забрал медальон себе. На губах Арве появилась слабая улыбка, он кивнул.

— Ладно, потом поговорим, — буркнул я и махнул рукой, — едем. Время не ждет.