Спасти футболиста (ЛП) - Гудмен Рейчел

Тяжело это еще мягко сказано. Это просто как тренировка перед основным марафоном. Это как уговорить напуганную собаку с новорожденными щенками выбраться наружу. Но после той ситуации с моим отцом моя мама была охвачена страхом и тревогой принять неверное решение.

А я знала, что тяжелые переживания влияют на каждого по-разному. Я часто была свидетелем этого в «Неизбежном спасении». Некоторые люди объединялись, принимая решение взять на себя ответственность за свое будущее и двинуться вперед, став сильнее, жестче и осторожнее. А другие уже никогда не становились такими как прежде. Для моей матери сама мысль о том, что она была не способна принимать важные решения или рассчитывать на себя саму, пустила внутри нее корни и проросли, сначала под жестким контролем отца, а потом под опекой моего дяди.

Даже я стала соучастником того, что моя мать полагалась на других. Но каждый раз я старалась обрисовать более четкие границы, позволяя ей разобраться в себе самой, все, что я могла вспомнить, это как она защищала меня от гнева моего отца, упорно работая, чтобы иметь уверенность в том, что мое детство было беззаботным и спокойным, насколько это было возможно, в то время как весь ее собственный мир разваливался на части. Я не могла сделать для нее меньше, даже если бы я закончила свою жизнь так же как и она. Однако, возможно мне стоило спорить со своей матерью побольше, продолжая помогать ей смотреть сквозь ее страхи и ею же принятые ограничения.

— Кстати, тебе обязательно было отправлять Криса ЛаЛонда работать волонтером? — спросила я, пытаясь, чтобы я не походила на неблагодарную племянницу.

Он посмотрел на меня поверх своих очков для чтения.

— Ну, потому что ты не позволишь мне выписать тебе чек, и я знаю, что тебе всегда нужна помощь.

Мой дядя годами пытался дать мне деньги: «В самом деле, Хейзел, этот взнос даже не облагается налогом!», но каждый раз я ему отказывала. Моя мама уже и так слишком сильно зависела от него, и я не хотела идти по тому же пути. Я приняла решение делать все самостоятельно.

— Значит ты решил убит сразу двух зайцев? — спросила я, приканчивая последнее из трех закусочных блюд.

Мой дядя был занят тем же самым, поскреб вилкой по тарелке и отставил ее в сторону, которую в свою очередь официант быстро убрал. Он промокнул рот салфеткой.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Я имею в виду, что если говорить о нас двоих, то Крис получает больше от этого маленького соглашения. Также, как и ты. Фанаты Blizzards просто не могут ненавидеть парня, который проводит свободное время с пострадавшими животными, верно?

— Факт, который ты должна использовать в своих интересах! — воскликнул он, как будто уже сам рассматривал такую возможность, когда отправлял Криса на постой в питомник. — Только представь себе, какое внимание он мог бы привлечь к питомнику.

Я покачала головой и сказала:

— За исключением того, что он абсолютно неподходящий представитель «Неизбежного спасения». Если именно это было твоей целью, то нельзя было оправить кого-то получше? Логан бы прекрасно подошел.

Но даже когда я произносила эти слова, то в моей голове появились слова Имоджен о росте вовлеченности интереса общества и социальных сетей к приюту. Крис не был идеалом — он не был сдержанным или скромным, и он не произносил на меня впечатление мальчика с обложки, который боролся за то, с чем я имела дело каждый день. Но он был явно на виду и его любили фанаты. Я сделала большее с меньшими затратами, и очевидно не существовало такого понятия как плохая реклама.

— Стоунстрит больше не сидит у меня на зарплате, и в любом случае, в чем проблема? — спросил он, покачивая лед в своем бокале, прежде чем допить остатки янтарной жидкости. Незамедлительно очередная порция скотча появилась перед ним — официанты, должно быть, хорошо его знали. — Ты пойдешь Крису на пользу — приструнишь его немного, позволишь ему больше сфокусировать свое внимание и расставить приоритеты. И кроме того, он знает, что должен помогать, если хочет продолжать топтаться по полю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Итак, я восстанавливаю имидж Криса, а в ответ он делает… что? — спросила я, покручивая ножку бокала между большим и указательным пальцами.

— Он рушит твою аккуратную и упорядоченную жизнь и заставляет тебя идти на некоторый риск, — мой дядя рассмеялся, как будто это было очевидно. — Крис может быть и разрушитель — и принял парочку неверных решений — но он не плохой парень. Он все сделал согласно контакту, он всегда присутствовал, тратил время и силы. Он активно принимал участие в молодежных программах и никогда не жаловался на обязательства во время межсезонья.

— Это все не имеет ничего общего со мной.

— Ты упускаешь главное, Хейзел, — сказал мой дядя. — Крис знает, как жить на всю катушку, и тебе нужен кто-то, кто научит тебя этому.

Я разгладила салфетку на коленях и сделала глоток газированной воды.

— Ты путаешь понятие жить на всю катушку с прожить жизнь честно. Крис — это какая-то карикатура. Он сам не знает, кто он есть, или если и знает, то скрывает это за фасадом, который, по его мнению, люди сочтут более подходящим.

В то время как моя мама защищала меня, как только это было возможно, я росла, зная, что люди не всегда были теми, кого сами показывали. Для всех остальных мой отец был харизматичным, влиятельным рекламным агентом, но за закрытыми дверями он был рабом своего темперамента. Даже мой дядя купился на ложь моего отца до той самой ночи, почти двадцать лет назад, когда моя мама, избитая и сломленная, тихо вытащила меня из-под одеяла и отвезла нас в дом моего дяди.

— Все прячутся за личинами, за которыми чувствуют себя комфортно, милая. Даже ты, — сказал моя дядя, а потом улыбнулся шеф-повару, который подошел к нашему столу вместе с первым блюдом. — Ох, а вот и главная леди этого вечера. Что там у тебя есть для нас?

— Это гречневая галета в бретонском стиле с карамелизированной цветной капустой, грушей и мятой, — сказала она, ставя перед каждым из нас тарелку с блюдом.

Мой дядя повернулся ко мне и сказал:

— Гвен и я притворяемся, что у нас с ней хорошие отношения, но я все еще не простил ей то, что она украла у меня Логана.

Эта женщина — Гвен, шлепнула по его плечу полотенцем для сервировки.

— Кент, в последний раз повторяю, что я не украла его. Логан ушел в отставку из-за своего здоровья.

— И потому что он любит тебя, — сказала мой дядя.

— Ладно, возможно наши отношения как-то отдаленно связаны с этим, — Гвен подмигнула.

— Крис все еще пинает Логана по яйцам за его выход на пенсию? — спросил мой дядя, отламывая вилкой кусочек галеты.

— Это было бы неплохо, хотя я думаю, что его меньше расстроил тот факт, что Логан вышел на пенсию, чем то, что он сделал это после Суперкубка и в эфире национального телевидения, не дав при этом Крису ни единого шанса поговорить с Логаном, чтобы отговорить от этого, — она закатила глаза, а потом посмотрела на меня и протянула руку. — Извиняюсь, я Гвен ЛаЛонд. А ты, должно быть, Хейзел Грант. Я слышала, что мой брат близнец работает волонтером в твоем приюте.

Вот почему Гвен показалась мне знакомой. Мне нужно было сложить два и два. У них с Крисом были одинаковые удивительные карие глаза, одинаковые вздернутые носы, одинаковые темные волосы.

— Я бы посоветовала тебе держать под рукой скрученную газету, на случай плохого поведения Криса, но мой брат всегда лучше реагировал на поощрение и «поглаживание» эго, — продолжила Гвен.

Я рассмеялась. Это правда?

— Думаешь, этим можно остановить его пение? — спросила я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Пение? — спросила Гвен, ее глаза расширились. — Ох, да здесь целая история, я отчаянно хочу это услышать, — она вздохнула. — В другой раз? Я слишком долго отсутствую на кухне.

— Конечно, — сказала я с легкой улыбкой.

— Желаю вам обоим насладиться остальными блюдами, — она развернулась, чтобы уйти, но остановилась, окинув меня взглядом. — Ты лучше присматривай за собой, Хейзел. Ты как раз во вкусе Криса.