Горноспасатели - Владлен Авинда

– Только в кино легко побеждать, а в жизни все по-другому! – сказала она уже спокойно, точно уже счастливо прошла через ужасный смертельный ад. А внизу ревела вода. Светлана старалась не смотреть в стремительно летевшие струи. Она зажмурила глаза, надеясь на скорое освобождение из плена корней и обломков асфальта.

– Ведь нас, наверное, видели из машины, а потом должны подойти инструктор с ребятами, – опять она успокоила себя. – А что с девчонками? Куда их унесло? – И вдруг Светлана открыла глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. И тут же онемела от ужаса и страха. На нее в упор смотрели змеиные глаза.

Больше всего на свете девушка боялась змей и мышей. Откуда у нее появился этот панический страх, она не знала, хотя никогда в жизни не видела своих врагов живыми. Но ей часто представлялись ползущие гады, убивающие ее острыми ядовитыми зубами. Иногда снились страшные сны, что она ступала босой ногой в кипящий клубок змей. Гады, высунув ядовитые жала, ползли по ее ноге в телу. Она просыпалась с испариной на лбу, долго лежала в постели и все думала, откуда явился такой дикий сон и почему она попала в страшное змеиное гнездо.

Нет, никогда Света не хотела встретиться лицом к лицу с живой рептилией. Но это страшное свидание с гадюкой все же состоялось, и она оказалась в тридцати сантиметрах от светиного лица. Пресмыкающееся повисло на корневищах – оно тоже спасалось от гудящей воды.

Теперь Света боялась даже вздрогнуть и этим привлечь внимание ползучего гада. Но глаза открыла в стала смотреть на гадюку, чтобы хотя бы видеть ее действия. Змея тоже не сводила взгляд с девушки.

Глаза гадюки были точно стальные: никакой жалости, испуга или удивления. Жесткий змеиный взгляд непроницаемых глаз. В них совершенно отсутствовала теплота или что-то вроде обещания даровать человеку жизнь. Это были настоящие глаза Смерти, жаждавшие насытиться кровью Светланы.

– Светлана Ивановна, мужайтесь, пришло к вам тяжелое испытание, а мы будем хорошо учиться, даем честное пионерское обещание! – слышала учительница голоса своих учеников.

– Сейчас на тебе я узнаю как ты учила смелости и мужеству ребят! – словно спрашивали змеиные глаза.

– А как я их должна была учить? Я рассказывала о героизме советских людей, – будто оправдывалась учительница истории.

– Это все книжные слова и ребята внимательно слушали тебя, как старшую, а жизни ты их учила? – точно говорили змеиные глаза. Нет, было что-то у Светланы внутри, будто второй голос рождал ее второе я, спрятанное очень глубоко.

– Какой жизни, где у нас в городе можно совершить подвиг?

– А ты водила школьников в поход, чтобы они на своей шкуре испытали холод и зной, тяжесть и лишения, голод и жажду, дружбу и взаимовыручку?

– Нет, родители их никогда не пускали в походы.

– Нынешние родители избалованы жизнью, как и ты сама.

– Но я думала, что подобные приключения и игра со смертью могут происходить только в книгах.

– А ты готова к смерти?

– Нет, я очень и очень хочу жить! Ты мне можешь подарить жизнь?

– Дура, за жизнь всегда надо бороться, а не выпрашивать ее, как милостыню.

– Как бороться?

– Мужеством. Оно всегда выходит победителем.

– У меня его нет.

– Воспитывай. Смотри на меня и не канючь, не моргай, не проси о пощаде, а просто смотри и смотри, и пусть у тебя рождается мужество.

– Ты убьешь меня?

– Опять начинаешь торговаться?

– У меня вырвалось. – И Света смолкла. Хотя она совсем и не говорила, просто диалог со змеей будто жил и рождался у нее внутри. Но теперь она почувствовала какое-то удивительное спокойствие, даже смерть не пугала Светлану. Ее бедственное, трагическое, а где-то и смешное положение теперь вызвало у нее легкую улыбку. Чуточку ироническую, чуточку стоическую.

– И правда, я всю жизнь прожила трусихой, боялась возражать всем, хотя знала, что была права. И дома не могла вступиться за мать, когда отец обижал ее. В школе никогда не давала отпора обидчикам, в институте тоже. На работе с моим мнением никто не считался, даже ученики не очень жалуют меня, все больше подсмеиваются втихомолку, а иногда и в открытую. Я все боялась и боялась.

А может, плюнуть в змеиные глаза? Света попыталась собрать слюну, но во рту пересохло.

– Нет, еще, наверное, не родилось мужество у меня. Но я, кажется, начинаю чувствовать у себя появление маленькой силы. – Светлана стала внимательно рассматривать своего смертельного врага.

– Это тоже нужно для победы! – подбодрила она себя, ведь прежде Света отводила глаза в сторону от змеиного тела, даже одно только слово – змея – приводило ее в трусливый трепет. Света увидела сероватое тело, на спине маленькие темно-бурые пятна, расположенные продольными рядами. На шее змеи полосы сливались в рисунок, напоминающий корону.

– Королевская кобра! – вспомнила Света звучное и страшное имя змеи. – Неужели это она? – И тут же опять у нее что-то внутри оборвалось от страха. – За что мне такое испытание? – И снова она съежилась до маленького комочка. Светлана слышала чьи-то голоса, кто-то искал ее и подруг. Но ответить не решилась, боясь вспугнуть или раздразнить змею. И снова возник таинственный диалог.

– Сколько будет продолжаться наша зрительная дуэль?

– Кто первый не выдержит.

– А тогда?

– Победит сильнейший, как любят говорить спортсмены.

– У них есть еще выражение – победит дружба!

– Между вами не может быть никакой дружбы. – А согласие?

– Тоже нет.

– Значит, остается шекспировское «быть иди не быть»!

– Точнее звучит – жить или умереть!

– Тогда я буду бороться за жизнь!

– Попробуй, кажется, у тебя начинает появляться мужество.

– Нет, я прирожденная трусиха, просто очень хочу жить.

– Это чувство и называется мужеством, а ты думаешь, легко мне выжить среди трусливых людей, которые при виде моего упругого и скользящего тела хватаются за камни и норовят разбить мне голову? – Но человечество боится тебя, ты являешься символом смерти.

– Какая чепуха, ведь сами люди поместили змею на эмблему врачебной и целительной медицины.

– Значит, ты тоже боишься меня?

– Да, но больше – глупости в твоей голове – Почему?

– Если я шевельнусь, ты станешь истерически кричать и бросать в меня камни и ветви, а на помощь прибегут твои трусливые сородичи.

– Мои руки застряли в корнях, и я вишу над водяной бездной. – Хорошо, согласна на наше сосуществование, я тоже повисла над ревущей водой, которая вмиг расплющит мое тело, если сорвусь вниз.

Внезапно гадюка раскрыла пасть, и Светлана увидела розовую нежную кожу, будто светящуюся изнутри, и тонкое жало, то медленно вытягивающееся, то мгновенно исчезающее в темном жутком нутре длинного туловища. Девушка вся сжалась, ожидая смертельного укуса, но тут же вспомнила, что это колеблется всего лишь язык рептилии, а яд находиться в остром зубе.

И позабыв о смерти, Света вдруг сравнила обличие раскрытого зева гадюки с лицом завуча ее школы, Аллы Васильевны. Она так же раскрывала свой розовый рот, и Света видела пупырчатый язык, который высовывался наружу и обводил мясистые вывороченные губы. Увидев язык завуча, тщательно облизывающий толстые губы, Света почему-то терялась и никогда не возражала вздорным приказам и нравоучениям этой капризной и властной женщины, затянутой в серый костюм, точно в шкуру змеи.

– Почему, Светлана Ивановна, вы не показали мне недельный план вашей внеклассной работы? – с какой-то издевкой задавала завуч вопрос и, облизывая губы, ждала ответ.

– План записан в рабочий журнал, а потом вы три дня пребывали на семинаре в гороно, – почтительно отвечала молодая учительница.

– Не слишком ли легкомысленный у вас наряд, Светлана Ивановна, ведь вы – учительница, а не манекенщица?

– Это платье я пошила по рисунку из журнала «Семья и школа», – чуть покраснев, тихо говорила стройная и красивая преподаватель истории.

– Вчера вас видели в ресторане с пожилым мужчиной, не стыдно ли вам, Светлана Ивановна? Какой пример вы даете своим воспитанникам! – завуч громко выговаривала в учительской побледневшей Светлане Ивановне.

– Это приезжал навестить меня мой папа, и мы пошли пообедать в ресторан, – растерянно оправдывалась классный руководитель 5 «б» класса.

– Да поставь ее на место, не то она тебе жизни не даст! – посоветовал молодому историку преподаватель физкультуры, толстый и лысый Никита Никитович.

– Потерпи, доченька, может, завуч отстанет и не будет тебя кусать? – высказал свое мнение старый, неряшливый, химик в синем халате с прожженными дырками от кислотных капель.

– Хорошо, – покорно соглашалась Светлана Ивановна…

И вот теперь, перед оскалом настоящей гадюки, «Ниточка» трезво оценила свою трусость и безволие в отношениях с Аллой Васильевной.

– Ну подожди, старая змея, попробуй только отчитай меня, как школьницу, я тебе все выскажу! – улыбнулась своему смелому решению молодая учительница.