Вся Урсула Ле Гуин в одном томе - Урсула К. Ле Гуин

и там замер, не решаясь войти. Клеверок, коренастая и круглолицая, спокойно и любопытно таращилась на него от угла дома, а он безучастно и терпеливо выдерживал этот взгляд.

Войдя в дом, Травинка вновь взяла брата за руки. Она вся сияла от радости, что могла видеть его, и прикасаться к нему, и говорила, говорила.

— Хови должен уехать, — сказала она. — Люди узнают его, и сразу поймут, кто ты. А тебя одного ни за что не узнают. Только Он тебя узнает. Как же ты изменился! А каким малышом был! Словно бельчонок! Помнишь, я называла тебя Бельчонок? А ты называл меня Гора, потому что я усаживалась на тебя, когда мы играли.

Он улыбнулся и кивнул.

— А теперь — взгляни на себя. Такой же высокий, как Отец, и с такими же плечами! О, Глинок! В последний раз я была счастлива в тот день, когда корабль вошёл в бухту. Все эти годы — я думала о вас, ни дня не провела без вас обоих. Ни часа. Но теперь ты здесь, мой корабль, мой меч, брат мой! Ты сдержал слово! Теперь мы можем восстановить справедливость. Одна бы я никогда, никогда не справилась. А вместе мы сделаем то, что должно. Ты за этим и приехал, я знаю. Восстановить справедливость.

— Да, — ответил он. — Я смогу это сделать.

Они были очень похожи сейчас, стоя в сумрачной, плохо освещенной комнате. Сестра была не такой высокой, но такой же крепкой. Он был красив, брови его выгибались дугой, а под ними сиял взгляд темных глаз. У неё же лицо было крупноватым, брови — прямыми, а взгляд — грустным и серьёзным. Но схожесть была в линиях рта и носа, в движениях и повороте головы. Взяв её руки в свои, он взглянул на них и снова рассмеялся:

— Попробуй отличи, где твои и где мои?

— Мои — загрубевшие, — сказала она, огладила его ладони, а потом развернула свои мозолями вверх. — Вот, видишь? Это серп, маслобойка, плуг, стирка. Жизнь моя.

— Всё это время ты жила здесь?

— Я жена Лавра.

— Жена?

— Как же ещё я могла остаться тут? Куда было деваться?

— Не может быть. Я думал, что это неправда. Ты же дочь Одрена!

— Где бы я ни жила — я всегда ею буду.

— А я — его сын, и никогда не забываю об этом. Каждый день я повторял всё, сказанное тобой.

При этих словах её глаза озарились светом.

— Я знаю, что нужно делать, Лилия. И я способен это сделать. Понимаешь, Лилия, у меня есть дар. Те драгоценности, что ты дала мне, я взял в О-токн. Там живёт волшебник с острова Рок, облачённый в серый плащ. Вместе с ним я провёл четыре года, обучаясь всему, что нужно было узнать. Теперь я точно знаю, что смогу освободить отца.

— Дар?

Она смотрела на него, не веря, как и он не верил в её замужество.

— Дар волшебства?

— У меня есть и дар, и мастерство. Я заслужил его, Лилия! Из всего обучения я брал только то, что поможет мне, не заботясь об остальном. Я знаю, что нужно сделать. И я могу это сделать.

Она молчала. Руки её всё ещё были в его руках.

— Если ты… и впрямь можешь его освободить… что случится потом?

— Он будет хорошо знать, кто его враг. При возвращении он этого не знал.

Она пристально смотрела на него, пытаясь понять.

— И…?

— Он покончит с ней, — с горячей уверенностью сказал молодой человек.

Она не поняла.

— С ней?

— С ведьмой, которая его погубила, — он сделал глубокий вдох. — Своей женой. Нашей матерью.

В последнее слово он вложил всю доступную ему ненависть.

Сестра приняла это.

— А мужчина… Ясень?

— Ясень ничтожество. Колдун, попавший в лапы ведьмы. Без неё он будет бессилен.

— Но я…

— Волшебник из О-токна хорошо всё разглядел. Отца предала и уничтожила она. Ясень был только инструментом. Но теперь мы знаем её суть, и при встрече с нами Ясень ничего не сможет сделать.

Она побледнела, не в силах ничего сказать.

Наконец проговорила:

— Я думала погубить только его.

— Ты просто не разобралась. Без неё он — пуст.

Она убрала ладони из его рук и отвела взгляд.

— Глинок, я видела, как он колдовал. Я видела. Это его рук дело.

— Она просто заставила его. Я же помню всё, что ты мне рассказывала. Он выполняет её приказания, послушен её воле.

— Я думала, наоборот, — сказала Травинка, не споря, а просто сообщая факт.

— Нет, — сказал молодой человек, заботливо беря её за плечи. — Она погружена в него, потому что он — её творение. До встречи с ней он был никем. Обыкновенный колдун, умеющий строить лодки. Бродячий пес. Сила, мощь, была не в Ясене, а в Отце. Без сомнения, свой дар я получил от него. Она смогла отнять силу Отца и воспользоваться ей против него, потому что он верил ей. Но теперь он всё знает. И когда я дам ему свободу, сила его вернётся к нему, и она будет уничтожена. И пёс вместе с ней. Так и будет, Лилия. Мои знания дались мне дорогой ценой.

Она слушала его, тяжело задумавшись. Потом обронила:

— Это её имя, не моё.

Он не понял.

— Я Травинка, — сказала она.

— Да, конечно, — мягко сказал он, нежно привлекая её к себе. — Как тебе больше по душе! Сестра моя, мой единственный друг.

Они прильнули друг к другу. И так и стояли, пока с улицы не донеслись голоса. В дом вошёл фермер.

Невысокий, угловатый, сутулый, он замер и коротко кивнул молодому человеку, пробормотав:

— Хозяин Гарнет.

Тот кивнул.

— Хови ждет снаружи, — тихим, бесцветным голосом произнес фермер, обращаясь к пустоте между братом и сестрой.

Его жена сразу же направилась к двери.

— Хови, входи. Прости мне мою неучтивость. Я просто сошла с ума от радости, увидев брата, и ни слова тебе не сказала. Тому, кто оберегал его все эти годы и благополучно привёл обратно, ко мне. Проходи!

Усадив мужчин за стол, она позвала падчерицу и вместе с ней накрыла к ужину: большие куски засушенного хлеба, замоченные в молоке с мелко покрошенным луком, и миску небольших, поздних и кислых слив.

Молодой человек не стал садиться.

— Сестра, жду тебя снаружи, — сказал он и вышел, словно совсем не устал с дороги. Залаяли собаки, и Лавр их успокоил.

Поели быстро, не разговаривая.

Сестра нашла брата в саду возле кухни.

— Итак, я расскажу тебе, что планирую. Никому этого не рассказывай.

— Ты