Желтые розы - Маргарет Майо

Как ни странно, но до потери памяти Карина считала, что у него великолепный дом. И говорила, что была бы горда жить в нем и показывать его своим друзьям. Он тогда еще подумал, не привлекает ли ее больше богатство, чем он сам. Отбросив сомнения, он попытался представить, как Карина в элегантном вечернем платье спускается по широкой лестнице, ослепляя и его, и гостей своей красотой.

Так что сейчас Форд повел Карину в дом с некоторым опасением.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Карина пожалела, что Форд привез ее в этот дворец, который, на ее взгляд, был чванливым проявлением богатства. Грешно одному человеку пользоваться таким огромным домом. Дом ей не понравился. Слишком он был помпезным.

Она знала, что Форд был в семье единственным ребенком. Родители его погибли при кораблекрушении, когда ему было четырнадцать лет. До восемнадцати лет его воспитывал дед со стороны отца — единственный из родственников, кто был еще жив. А после его смерти Форд остался один.

Окончив школу, он не стал поступать в университет, как планировал ранее, а пошел работать в электронную промышленность. Проработав несколько лет, решил, что достаточно потрудился на других, и открыл собственное дело по продаже программного обеспечения, большую часть которого писал сам. Бизнес его процветал и расширялся. Он стал продавать оборудование и периферийные устройства. А теперь у него работало сорок человек.

Вслед за Фордом Карина вошла в овальный холл с дорическими колоннами, оштукатуренным фризом и греческими скульптурами в нишах. Как в музее, подумала Карина. Там было очень холодно, несмотря на теплый день. Нескончаемыми коридорами они добрались до кухни, которая, к радости Карины, была залита солнцем.

Форд налил в чайник воды. А Карина спросила, где его экономка.

— Молли отдыхает. Мне всегда приходится чуть ли не силой отправлять ее в отпуск. Она считает, что я не смогу позаботиться о себе сам.

Карина знала, что он содержит армию слуг, которые убирают, готовят, ухаживают за садом и вообще поддерживают порядок. Однако сегодня никого не было видно. В доме стояла тишина. Карина пожалела, что не потребовала отвезти ее домой.

Пока Форд готовил чай, они почти не разговаривали. А потом он повел ее в укромный уголок в саду, с фонтаном в центре и стенами, увитыми розами. Они сели в нише на скамью с подушками, поставив поднос на каменный стол.

Карина взяла кусочек имбирного торта домашнего приготовления, сладкого и необыкновенно вкусного. Облизала пальцы и заметила, что Форд следит за ней. Желание в его глазах обдало ее жаром.

— Извини, — сказал он, — надо было взять салфетки, хотя, признаюсь, наблюдать, как ты облизываешь пальцы, намного интереснее. Я бы с удовольствием сделал это вместо тебя.

И превратил бы чаепитие в любовную игру, недовольно подумала Карина. Когда же он уймется? Разве он не понимает, что для более близких отношений ей нужно время?

Ее голова была занята этими мыслями, однако тело вело себя совсем по-другому. Последние дни оно так реагировало на Форда, что Карине становилось все труднее изображать безразличие. И какие бы разумные доводы ни приходили ей на ум, сердцем она чувствовала, что Форд ей безумно нравится.

Она поднесла к губам чашку, пытаясь спрятаться за ней. Но бесполезно — Форд все еще смотрел на нее, и в глазах его был все тот же голодный блеск. Как только она выпила чай и поставила чашку, он протянул руку и провел пальцем по ее щеке.

— Чем ты так встревожена, любовь моя?

— Я не встревожена, — возразила Карина, хотя всем телом остро ощущала его прикосновение.

— А мне кажется, встревожена. — Он перевел взгляд на нервно бьющийся на ее шее пульс. — Тебя взволновал мой рассказ о том, как мы предавались любви на открытом воздухе?

— Не представляю, чтобы я могла на такое решиться, — сказала она строго.

— В соответствующем настроении, с подходящим мужчиной, думаю, смогла бы, — понизив голос, сказал он, не переставая смотреть на нее и поглаживать.

Карина все больше и больше возбуждалась.

— Форд, пожалуйста, не трогай меня так.

— Как? Что я такого делаю?

Но Карина знала, что он все понимает. Его пальцы медленно скользнули по ее шее и остановились у предательски пульсирующей ямки. Он не сводил с нее глаз, наблюдая за ее реакцией и понимая, что с ней происходит. Потому что знал ее лучше, чем она сама.

Форд придвинулся ближе и нежно притянул ее к своему разгоряченному телу. Одной рукой обнял за плечи, а другой приподнял ее подбородок, вынуждая взглянуть на него.

— Ты чувствуешь, какой ток пробегает между нами? Какой жар томит наши тела, неумолимо притягивая их? Мы — одно целое, моя любимая, всегда были и всегда будем.

Карину потрясла его уверенность.

— Но все изменилось, — в отчаянии воскликнула она. — Может, так и было, но...

Его рот властно накрыл ее губы, заглушив слова. Она уперлась рукой ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, почувствовала тяжелое биение его сердца и поняла, что, если не остановиться, можно потерять над собой власть.

Ее предаст собственное измученное тело. Ответит на его зов со всей силой страсти — примет дар и сполна одарит в ответ. И выдаст ее сокровенную тайну.

— Ты не можешь остановить неминуемое, — охрипшим от возбуждения голосом проговорил он.

Но Карина каким-то образом вырвалась из его объятий и встала. Форд тоже вскочил. Схватив ее за плечи, подтолкнул назад и прижал к стене своим телом.

Она судорожно глотнула воздуха и закрыла глаза. Все ее тело напряглось, руки сжались в кулаки.

— Любимая, не сопротивляйся, — услышала она рядом его голос, почувствовала на щеке его дыхание, и в тот же миг его рот жадным, требовательным поцелуем обхватил ее губы. Путь ей был отрезан — ни убежать, ни спрятаться она не могла. Отпустив ее плечи, он плотно прижал ее бедра к своим, заставив ее ощутить, как сильно возбужден. — Я не могу избавиться от мыслей о тебе, — хрипло прошептал он. — Никогда не смогу отпустить тебя.

Карину пугало то, что с ней происходит. И чтобы остановить Форда, она напомнила ему о Чарльзе — это было единственное, что могло его отрезвить:

— Несмотря на Чарльза?

Она почувствовала, как он замер, судорожно глотнул воздуха, но не набросился на нее со злостью и даже не отодвинулся.

— Да, несмотря на Чарльза, — с болью в голосе ответил он. — Я могу простить тебе все, любовь моя. Да и простил уже. Долгими бессонными ночами я думал только о тебе и о том, как много ты для меня значишь. Ты часть меня, Карина, и я хочу только одного — чтобы мы были вместе навсегда.

И когда он снова приник к ее губам, Карина, подчиняясь его воле и велению своего сердца, с неожиданной страстью стала отвечать на его поцелуи.