Просто дыши - Сьюзен Виггс

Сверхъестественное спокойствие, которое она испытывала с той ночи, разбилось на части, а его место заняли эмоции – гнев на Джека и стыд от унижения, болезненное чувство, что она потеряла свои мечты. Она чувствовала себя одолеваемой мыслями о ребенке, которому не суждено родиться, и о превосходном доме, который был только иллюзией.

До этого шок охранял ее от мысли, что было бы, если бы она вела себя по-другому. Немота сменила тревогу оттого, что она вынуждена стирать свое грязное белье на глазах у постороннего человека; она понимала, что жизнь, которой она так гордилась, была сплошным стыдом.

Вынужденная описать неверность мужа, она чувствовала, как ее женская гордость растоптана и, окровавленная, лежит на полу. Она пробиралась сквозь самую тяжелую часть своего повествования.

– Вот так все и произошло. Конец счастливой сказки.

Сара почувствовала, что ее охватила усталость. Она пролетела полстраны в адреналиновом шоке. Наконец утомление взяло над ней верх.

– Вы знаете, – заключила она, – у меня только одно большое сожаление.

– Какое же? – спросила Брайди.

– Я хотела бы заказать черные оливки к этой чертовой пицце.

6

Уилл Боннер обошел дымящийся амбар, в молчании изучая разрушенное здание. Он вытащил из заднего кармана бандану и вытер лицо. Он уже должен был быть дома, за ужином со своим ребенком. К сожалению, люди, которые устраивают пожары, не считаются с графиком капитана. Однако он считался со своими благословениями. Амбар был пустой.

Вэнс Самюэльсон, один из волонтеров, и Глория Мартинес, инженер, приводили пожарную машину в порядок.

– Ну, – спросила Глория, ослабляя свои подтяжки, – какова твоя оценка?

– Намеренный поджог, – сказал Уилл, подводя ее к середине пола. Искореженные куски крыши лежали вокруг них. Поверхность все еще тлела у них под ногами. – Это то, что покажет расследование. Но они могут сказать только это. Чтобы найти, кто это сделал, понадобимся ты и я. Черт, нам понадобится вся округа.

Он сунул бандану в карман и прошел к разрушенному сараю.

– Я ничего не могу поделать, Глория. Это напомнило мне инцидент, произошедший пять месяцев назад, над которым я все еще работаю.

– Это расследование пожарных властей, а не твое. У тебя есть собственная работа.

Он кивнул и стащил с себя защитный жакет, в котором теперь чувствовал себя как в сауне.

– В теории – да. Но мы знаем эту округу. Мы знаем, кто и что делает, кто враждует со своими соседями, у кого проблемы с деньгами, чьи дети вышли из-под контроля. Мы те, кто должен определить, кто совершает эти поджоги.

– Хотелось бы. – Она постучала ботинком по черному шлаку в основании амбара. – Тот же самый сценарий с обоими поджогами?

– Вероятно. Я думаю, он использовал разные катализаторы для номера один и номера два.

– Как раз то, что нам нужно. Умный поджигатель.

– Я не думаю, что он умен, – напомнил ей Уилл. – Согласно его профилю, он ниже среднего уровня интеллекта.

– Может быть, он пристрастился к шоу о преступлениях. Не нужно быть умным, чтобы скопировать нечто, что они шаг за шагом показывают по телевизору.

– Такие шоу призваны служить обществу, – сказал он, чувствуя усталость в костях. – Они делают нашу работу намного легче.

Он закатал рукав, проверяя руку на предмет ожогов. Его кожа была ярко-красной, словно сожженной солнцем. Татуировка с драконом, которую сделал куда более юный и куда более тупой Уилл Боннер, осталась нетронутой. Он проверил часы, потом надел темные очки.

– Я сегодня буду дома поздно. Снова. Хочешь пообедать с нами?

Он часто приглашал ее, и не только потому, что она ему нравилась и он ее уважал. Она нравилась Авроре, и в последнее время его приемная дочь, кажется, предпочитала обсуждать покупку новых туфель с Глорией, чем болтать с отцом.

Глория ответила ему усталой улыбкой.

– Спасибо, но у меня планы на сегодняшний вечер. – Она тронула его за рукав. – Увидимся, партнер.

«Мини» все еще пахнул новенькой машиной, несмотря на то что Сара была его уже вторым владельцем. После встречи с Брайди Шафтер она села за руль, чувствуя себя словно выжатый лимон. Она не знала, что делать дальше, и у нее даже не было дорожной карты.

Она сказала себе, что нет ничего постыдного в том, чтобы вернуться обратно в Гленмиур. Скоро весь городок будет знать, что она вернулась домой с поражением – женщина, которую предали, – и что ее превосходная жизнь в Чикаго была мистификацией. Ну и что. Люди то и дело начинают жизнь заново.

Ее телефон зазвонил. Она посмотрела на экран, подавила приступ паники и ответила на вызов.

– Откуда ты взял мой номер?

– Нам нужно поговорить, – сказал Джек, не обращая внимания на ее вопрос. – Мои предки тоже так думают. Все так думают.

– А я так не думаю. И мой адвокат тоже. – На самом деле Брайди не выразилась так определенно, но она посоветовала Саре пока не давать ему больше информации, чем нужно.

– У тебя есть адвокат? – изумился Джек.

– А у тебя нет? – Она подозревала, что он позвонил Кливу Кренски в ту же минуту – в ту же секунду, – как снял с себя в тот день одежду, которая все еще воняла Мими Лайтфут. Его колебания только подтвердили эту догадку.

– Я уже дала ей номер Клива, – сказала Сара. С выложенной кирпичом парковки перед ней открывался вид на гавань Гленмиура и живописную площадь. Она выглядела такой старомодной и непорочной, словно кадр из ностальгического кинофильма, с полотняными навесами над витринами магазинов, с мисками воды, выставленными для любой собаки, которая пройдет мимо, с корзинами цветов, свисающими с фонарей, и с бизнесом, который уважал нежелание города меняться. Здесь не было лицензированных магазинов или светящихся вывесок, просто атмосфера простых былых времен.

– Не делай этого. – Голос Джека был напряженным и сухим.

Старая привычка тревожиться о каждом его вздохе едва не подвела ее. Она выпрямила спину, упершись в сиденье автомобиля.

– Ее зовут Бернадетт Шафтер…

– О, превосходно.

– …и я собираюсь обсудить с тобой определенные вещи.

– Тогда почему бы тебе не выслушать меня?

Она посмотрела на бухту Томалес. Флотилия коричневых пеликанов качалась на воде на фоне вечереющего неба, на котором клубились синие и хлопково-белые облака. Джеку не нравился Гленмиур. Он считал, что это – отстой, место, куда приезжают умирать старые хиппи… или они превращаются в фермеров и выращивают устриц до конца своих дней. Хотя прошли многие годы, она все еще помнила, какой это был удар для ее отца. Это беспокоило ее тогда и беспокоит сейчас. Разница была в том, что теперь она кое-что делала ради этого и ради тех других болезненных вещей, которые он говорил, а она проглатывала, извиняя это недостатком вежливости.

– Я слушаю, – сказала она.

– Ты не можешь просто зачеркнуть пять лет брака…

– Нет, это сделал ты, а не я. – Она видела, как над морем поднялись несколько чаек, отбрасывая тень на воду. – Как долго ты был с ней? – спросила Сара.

– Я не хочу говорить о ней. Я хочу, чтобы ты вернулась.

Сара была потрясена, не просто его словами, но страхом, который слышался в его голосе.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась? Ради чего? О, у меня есть идея. Мы можем вместе сдать анализы. Да, Джек. Если ты считаешь, что измена – это недостаточно плохо, предупреждаю тебя, что я собираюсь сдать анализ на СПИД. Мы оба должны это сделать.

Она сморгнула слезу унижения.

– Это невозможно. Мы с Мими только вдвоем.

Сейчас. Не «были вдвоем», а сейчас вдвоем.

– В самом деле? И ты знаешь это… откуда?

– Я просто знаю, хорошо?

– Нет, ничего хорошего, и у тебя нет никакого представления, с кем она была до тебя.

– Она была. – Джек на мгновение замолчал. Затем он сказал: – Сара, разве мы не можем просто оставить эту тему? Мне жаль, что я сказал, что хочу развода. Это было глупо. Я просто не подумал.

О боже. Очевидно, Клив объяснил ему финансовую сторону разрыва с безупречной женой.

– Так что ты говоришь, ты передумал?

– Я говорю, что я с самого начала не имел этого в виду. Я был напуган, Сара, и чувствовал себя растерянным и виноватым. Причинить тебе такую боль… это было последнее, чего я хотел. Я был в панике и плохо справился со своей задачей.

Она и в самом деле чувствовала, что поспешила, и заметила это с неприятным толчком. Хотя она, без сомнения, была пострадавшей стороной, но она была в войне сама с собой. Часть ее продолжала любить его, та часть, которая провела ее сквозь лечение от рака и попытки забеременеть, таяла при звуке его голоса. В то же время та часть ее, которая только что пережила невыносимое унижение в кабинете адвоката, все еще хранила память о том, как ее муж трахает другую женщину.

– У меня болит голова, Джек. Для меня не имеет значения, хорошо или плохо ты справился с задачей.

– Забудь о том, что я сказал в то утро. Я не имел этого в виду. Мы можем пережить все проблемы, Сара, – сказал он, – но не так.