Битва за Тутум - Александр и Жанна Богдановы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала мне предстояли ванные процедуры. Я настаивал, что справлюсь сам, но две пожилые тётки с жёсткими щётками в руках и решимостью в глазах меня и слушать не хотели. Пока я с ними боролся, Фредегар отправил слуг к Лаванде. Уже через час синеглавая фея прилетела с новеньким костюмом.
Чёрный с серебром, он прекрасно сел на меня. Кроссовки пришлось сменить на сапоги. Скрежеща зубами, я согласился. Должен заметить, в этот раз обувка намного удобнее, чем когда Лаванда наряжала меня на праздник Огня. Хоть мозолей не натру, и на том спасибо. Что за глупость в голове? В душе я беспредельно признателен фее за улучшение.
– Новая модель?
– Фил, ты заметил! Как же я рада! Я изменила кое-что после твоего прихода, – призналась Лаванда, – добавила между подошвой и стелькой пыльцевой смягчитель. Как он тебе?
– Отлично! Амортизирующая вставка, – невольно вырвалось у меня.
– Ух, неплохо звучит, – заинтересовалась она. – Ты ведь не против, если я позаимствую у тебя название.
Поджав губы, я кивнул. Довольная фея улыбнулась в ответ. И это всего один день наедине с моими вещами. Хрупкая портниха-сапожник косила бы в нашем мире миллионы долларов, работая в Париже, Милане или Нью-Йорке. Я хотел поинтересоваться, не без приключений ли фея добралась от Одинокого Коваля в Бронкастер, но не успел – меня усадили стричься.
– Фил, время! – нетерпеливо напомнил Фредегар. – Некогда беседы заводить – до начала суда ещё многое нужно успеть!
Прибежал тощий парень с необычайно длинным носом. От него жутко несло сладкой парфюмерией, но это мелочи. Меня больше пугал его образ: глаза подведены чёрным карандашом, лицо нарумянено, покрашенная в угольно-черный цвет чёлка зачёсана набок, как у небезызвестного немецкого фюрера.
Он представился, но имя я пропустил мимо ушей: уж больно удивился заявлению, что парень тот самый королевский парикмахер, услугами которого все мечтают воспользоваться. Думал, они только в нашем мире выглядят не пойми как. Ей-богу, не будь у него над губой тоненьких усиков, решил бы, что передо мной девчонка. Настолько женственно он выглядел.
– Ух, работы непочатый край. Но ничего, граф, сейчас мы сделаем из вас модника, достойного Алькасара! – запел парикмахер елейным голосом. – Надо же, какие красивые и выразительные глаза! Мне б такие, – вздохнул он. – Признайтесь, усиливали голубизну магией?
– Нет, ничего я не усиливал! – запричитал я.
– Значит, натуральный?
– Натуральный! Натуральный! – тряс я головой.
Лишь спустя несколько секунд до меня дошло, что он имел в виду цвет глаз. Дальше – хуже: парикмахер встал позади кресла и провёл рукой по моим волосам, они моментально встали дыбом. Батюшки! Я почувствовал дрожь в коленках – не хотелось превратиться в такое же пугало, как он.
На этом мой кошмар не закончился. Он открыл чемоданчик, который я сначала не заметил. Столько косметики не у каждого профессионального визажиста найдётся.
– Сейчас немного припудрим, затем нарумяним, а после надушим, – ворчал он себе под нос, копаясь в чемоданчике. – Выбреем пару узоров на голове… Неужто бритву позабыл?.. Ножами не так удобно… Хвала богам, вот она!
– Не нужно мне никаких узоров и румян! Не нужно, Ваша Милость! – взмолился я, глядя на Фредегара. – Давайте чуть-чуть укоротим и бородку подравняем, а? Я же всё-таки воин-наёмник, а не сладенький мальчишка из дворца.
Парикмахер оскорблённо уставился на Фредегара, тот подумал и решил:
– Милый Пруткец, думаю, граф Девиер прав. Люди видят в нём сурового воина, рубящего чудищам головы, а не богатого придворного с помадой на губах. Обойдёмся самым малым – пусть будет поближе к народу.
– Но…
– Никаких «но»! – строго обрезал принц.
– Жаль. Чувствую, муза сегодня со мной, и я готов творить во благо искусства, – расстроенно вымолвил парикмахер и с силой захлопнул чемоданчик.
К счастью, при всей его жеманности и творческой тяге сделать из меня нечто, он проявил профессионализм. Результат мне понравился – парикмахер отработал идеально. Сейчас бы фотоаппарат, чтобы запечатлеться на паспорт, но чего нет – того нет.
К вечеру мы с принцем несколько раз отрепетировали, что и как я должен сказать на суде. Фредегар беспощадно заменял неуместные слова, исправлял ударения и задавал интонацию, выжимая максимум из далеко не красноречивого меня.
– Запомни, Фил, судьи должны поверить каждому твоему слову! А главное, толпа должна поверить каждому твоему слову! – наставительно твердил он. – Советник Синмар не будет сидеть как истукан, он постарается сделать из тебя всеобщее посмешище! Ох, поверь, колдун это умеет. В качестве обвинителя он выиграл все Большие суды. Ты ведь не хочешь, чтобы мы сели в лужу, а?
– Конечно же, нет! – уверял я, не на шутку озабоченный успехами Синмара.
Легко ему говорить, со мной не занимался учитель риторики с малых лет или, как его называли здесь, мастер ораторского искусства. Фредегар пытался избавить меня от въевшихся в каждое предложение паразитов типа «э-э-э», «ага», «ы-ы-ы» и «ну», заодно давал советы:
– Пойми, лучше говорить замысловато, будто мудрец, чем как деревенщина.
– Не переживай, Фред, нестандартная речь – мой конёк.
Теперь я был уверен, сложностей не возникнет. Достаточно вставить в предложение пару словечек из родного мира, и речь зазвучит непонятно, а главное – загадочно для остальных.
***
И вот настал час Большого суда. Для Алькасара это самое настоящее шоу. Как и на празднике Огня, посреди площади установили высокие трибуны для знати и сцену, на которой красовались тринадцать мягких стульев. Три для Фредегара, Хамиша и Фалша, семь судьям, один обвинителю, то есть вашему покорному слуге, один вызываемым свидетелям, если таковые вообще будут, и последний подсудимому, который в то же время являлся сам себе адвокатом.
Позади судей, в первом ряду, разместилась высшая знать, за ней – остальное дворянство, военные и маги. Жители и гости столицы толкались внизу, пытаясь пробиться поближе к действу. Равнодушных не было – слух о предательстве Синмара уже успел распространиться по улицам города. Дважды страже пришлось хвататься за мечи и алебарды – вспыхивали стычки между приверженцами колдуна и недовольными им.
Мы с Фредегаром и Фалшем стояли на сцене, когда из замка выехали герцог Артийский и советник. Их охраняла конница в три кольца, но даже такая защита не спасла Синмара от обстрела гнилыми помидорами. Они летели в колдуна со всех сторон, не щадя ни лицо, ни алую мантию. На секунду мне стало жаль Синмара, но
