Стрекозка Горгона - Елена Гостева

Мальчики прошлись по реке с бреднем ещё раз – в другую сторону. Прилежаев и сам пожелал было залезть в воду, но Таня его отговорила: «Зачем Вам-то белые брюки марать?» И офицеры ограничились тем, что шли за рыбаками по берегу, активно давая советы. Слушая их, Таня хихикнула про себя: «Как будто и без них тут умников не хватает!» Ох уж эти мужчины: их хлебом не корми, дай покомандовать. На этот раз ребята прошли подальше, выловили немного, но, если считать и дворовых – их-то ведь тоже кормить надо! – на человека по полторы рыбёшки пришлось, вполне достаточно. Почистили рыбку, пожарили, клеёнку на траве расстелили, вывалили из котомок домашнюю снедь: мясо копченое, сыр овечий, пироги с разной начинкой, яйца вареные, бутыли с молоком да квасом, огурцы и яблоки прошлогоднего урожая – и получилась отменная трапеза.

Лапины как будущие кадеты прапорщиков об учебе расспрашивали, те вызнавали у ребят о здешней жизни. Таню неприятно кольнуло, раздосадовало восхищение Сержа, с каким он слушал рассказы о кадетской жизни. Она вздохнула тихонько: он желает уехать отсюда быстрее, а будет ли вспоминать? Юрик интересовался морским корпусом, но Прилежаев и Светиков мало о нём знали, сообщили только, что там, по слухам, учиться сложнее. В сухопутных корпусах, если и не проявляет недоросль способностей к точным наукам, его все равно в офицеры выводят, совсем бестолкового, в крайнем случае, в дворянский полк переведут, а оттуда – в юнкеры, ну и всё равно шанс стать офицером есть. А в морском, как и в арт и ллерийском, нужно математику, баллистику, механику и прочее назубок знать. Неуспевающих отчисляли быстро – ну, например, в тот же дворянский полк.

А о местных помещиках, оказывается, больше всех любопытных историй знал Николай – вот уж проныра так проныра, и как успевает?

Прилежаев, посматривая на девочку, поинтересовался:

– А Вы не боитесь так далеко от дома уезжать?

– Кого бояться? – удивилась Таня.

Семён сказал уверенно:

– С Таней ничего не страшно, она у нас сама всех распугает!

Мальчики хихикнули, вспомнив кое-какие приключения. Коля, сообразив, что сказано лишнее, стал исправлять ситуацию, т. е. сочинять всяческую околесицу, чтобы и Сенины слова были приняты за чеп ух у.

– Ага, за ней такое водится: то истории самые жуткие рассказывает, что волосы дыбом встают, то в привидения играть желает. Как выскочит посреди ночи откуда-нибудь, в простыню белую замотанная, с испугу и обделаться можно. Из-за неё у нас одна баба даже родила раньше положенного.

Таня вздохнула снисходительно:

– Ну и балабол же Вы, братец! Не слушайте его. – А потом, подумала, подумала, и решила продолжить в том же духе, что и Коля. – Всё как раз наоборот. Иду я по темному коридору и не знаю, что за углом ждёт, то ль привидение то самое – в простыне, с нарисованной углем страшной мордой – скалиться будет, то ль меня там в мешок засунут. Живу рядом с такими вот, так ко всему привыкла, и, конечно же, я уже ничего и никого не боюсь.

Коля ухмыльнулся, ответил её же словами:

– Ну и балаболка же Вы, сестрица!

Семён тоже посмеялся, но обиделся:

– Таня, зачем ты о нас так плохо говоришь?

– Ах, Сенечка, прости, пожалуйста! Господа, сознаюсь, что всё сказанное мною – неправда. – Хихикнула, а на Колю посмотрела хитро и сообщила. – Ради Сенечки сознаюсь, а не ради Вас, балабол Николя!

Серж посмотрел на них с улыбкой, покачал головой укоризненно и объяснил офицерам:

– Братец с сестрой сегодня соревнуются, кто солжёт лучше.

Прапорщики улыбнулись, Светиков осмелился вынести вердикт:

– Если здесь соревнование, то позвольте быть независимым судьёй. Забавны оба варианта. Но слова мадемуазель, несомненно, кажутся более правдоподобными. Никак не могу я представить милую барышню в виде привидения. А вот Вас, молодой человек, в простыне иль с мешком в руках, по-моему, вполне…

Дети, хихикавшие исподтишка над словами братца с сестрицей, переглянувшись меж собой, захохотали. О, они-то знали, чья история на самом деле более близка к истине! В Колиной болтовне была хоть какая-то доля правды, а в Таниной – ни единого слова.

Поболтали ещё о том о сём, помолчали. Когда компания располагается на берегу, полулежа, полусидя, то и помолчать приятно, наблюдая, как ветерок воду колышет, как облака над ними очертания свои причудливые меняют, как тени от деревьев передвигаются, растут. И вот, наконец, Таня поёжилась: стало свежо, тень наползла на них и обещала, что больше полянку для солнца не откроет.

– Ой, засиделись мы, день к вечеру клонится.

Коля, задумчиво покусывающий травинку, отозвался:

– Правда, засиделись, я снова пожевать чего-нибудь не прочь.

И сколько часов они здесь возле костра провели? Прилежаев стал живо приглашать детей к себе в гости:

– Поедемте к нам. Через 20 минут я представлю вас своим сестрам, а через полчаса будем ужинать.

Коля хмыкнул, поднял брови вопросительно: он-то бы не прочь. Сергей нахмурился. Таня окинула взором компанию и, вздохнув, ответила:

– Мы Вам очень благодарны за приглашение. Однако это невозможно. В таком виде, грязными, и заявляться в гости?! Нет и нет.

– Вы прекрасно выглядите, сударыня! И потом, это мы ведь в гости Вас приглашаем. Ничего предосудительного в том, чтобы после трапезы на берегу, где вы нас угощали, вы приедете на ужин к нам. Так сказать, нанесёте ответный визит, вот и всё. Маман поймёт.

– Боюсь, у бабушки будет другое мнение. У меня перчатка порвалась, платье испачкано, езжу я в мужском седле, а не в дамском, и если в таком виде в гости к кому-то заявлюсь, она меня более никуда не отпустит. И буду я лишь под надзором мамзель Адели из дому выходить, под зонтиком с нею чинно разгуливать. Моя гувернантка такова: сходит по парку до речки и обратно и весь вечер вздыхает, что устала, однако о пользе моционов все эскулапы говорят, потому она и совершает ежедневные прогулки. И что мне с нею день-деньской делать?.. Нет. Будет гораздо лучше, если Вы к нам приедете. Думаю, моего дедушку Ваш визит порадует.

– О! Если Вам грозит столь серьезное наказание, не смею настаивать!

Глава 13

Прапорщики немного проводили новых друзей и повернули в свою сторону. Ну а дома Прилежаев признал, что правильно сделала мадемуазель Татьяна, отказавшись от визита к ним: убереглась от общения с первой сплетницей уезда. А вот их собственный вечер, похоже, был напрочь испорчен. У матери в гостях сидела мадам Белецкая. Грузная, крепкая старуха, которая заменяла и газеты, и общественный суд: она знала все новости, развозила их из одного дома в другой, обо всём и обо всех судила безапелляционно, со своей колокольни. Если уж Степанида Гавриловна заявляла, что такой-то – чистый мошенник, плут, то никто не смел переубеждать. А то и несогласного с её мнением в соседней усадьбе в тот же день плутом объявит. Она осмеливалась выносить порицание всем, ей – почти никто. Надо признать, не все помещики с радостью принимали старуху Белецкую. Одни были не прочь посудачить с нею, косточки соседям поперемывать, а для других визиты её являлись подлинной пыткой: если заявится, то сидеть допоздна будет, и все будет болтать да выспрашивать, болтать да выспрашивать. Хозяин, хоть и желает распрощаться, но рад – не рад, а слушай с почтительным видом, поддакивай да думай, как бы не проговориться, не сказать того, что не хотелось бы делать достоянием ушей всего уезда.

Из госпожи Прилежаевой Белецкая уже выпытала всё, что могла, и теперь с жадностью набросилась на прапорщиков: а как в столице-то живут, что там за моды нынче, о чём рассуждают в салонах, каковым они нашли местное общество, кто понравился, не думают ли жениться, а если думают, то на ком. И тут же барышням местным характеристики давать стала. При этом выходило, что у каждой какой-нибудь недостаток да имелся, только собственные её внучки безукоризненны. Для того, видать, и приехала, чтобы барышень Белецких перед потенциальными женихами расписать.

Прилежаев старался отвечать уклончиво, не распространяясь, однако проговорился, с кем в этот день встретились, беседовали, и тут мадам Белецкую как прорвало:

– И внучка Прасковьина была, и цыганята? Ой, не дай Бог, как бы не сглазили вас, ничего бы худого не сделали! Лапина дозволяет внукам своим водиться с этими, а ведь погубят их, непременно погубят.

– Как же и кого могут погубить эти дети? – поразился Светиков. – Воспитанные, умные, беседовать с ними интересно.

– То-то и оно, что интересно, а не заметите, как опутают. – Изумленный Светиков не знал, что сказать, Прилежаевы хотели б на что другое разговор перевести, но Белецкую было не остановить. – Ох, Манефа Поликарповна, я не рассказывала, что обиду мальчишки Лапины нам нанесли. Этих-то, похоже, уже опутали. На Троицу приехали к нам, поздравление от Глафиры передали. Мы их приняли чин чином, беседу начали, невестка моя к столу пригласила уже, а тут старшенький встаёт и уходит, слова не сказав. Мы и понять не можем, чем обидели. Я уж потом к Лапиной сама ездила, выпытать хотела, за что это так с нами обошлись, да её дома не могу застать. То скажут, что к Прасковье в гости уехала, то в деревеньке где-то… Не желает, стало быть, с уважаемыми людьми общаться, вот и пусть только с Прасковьей, ведьмачкой, водится…