Русские былины (др. сб.) - Автор Неизвестен

Сейчас, конечно, трудно судить со всей определенностью: был или не был в конце XII — начале XIII века у Всеволода Большое Гнездо, у Константина Ростовского и Мстислава Киевского такой богатырь — Александр Попович? Или же летописные известия, сказания и повести о нем «вставлены» в летописи уже в XV–XVII веках? И какого Александра Поповича можно считать прототипом былинного Алеши Поповича: погибшего с семьюдесятью русскими богатырями в исторической битве на Калке в 1223 году или другого Поповича и другого Александра, который, согласно тем же летописям, был современником Владимира Мономаха и в 1001 году (за два с лишним столетия до Калкской битвы) убивый самого могучего печенежского богатыря, пленил и привез в Киев их князя Родмана (почти так же, кстати, как Илья Муромец привез в Киев Соловья-разбойника), а в 1004 году вновь пошел на печенези, которые в ужасе побегоша в поле, услышав о его приближении? Или же речь идет о двух разных богатырях с одним именем: мало ли на Руси было «поповичей», а среди них Александров? Или же все три — плод фантазии и былинный Алеша Попович вовсе не имел ровно никакого отношения к тем, другим, реально существовавшим… Вот уже более столетия ученые пытаются найти ответ на эти вопросы.

«Алеша Попович и Тугарин» — самый древний былинный сюжет, основанный на мотивах змееборчества. Каждый из былинных героев бьется со своим чудищем: Илья Муромец с Соловьем-разбойником, Идолищем или Сокольником, Подсокольником, Жидовином, Добрыня Никитич — со Змеем Горынычем или киевской колдуньей Маринкой Кайдаловной, а на долю Алеши Поповича достался Тугарин.

Но былинный Тугарин, как считают исследователи, не просто художественный образ. У него есть вполне реальный исторический прототип: половецкий хан Тугоркан, ставший в 1094 году тестем Святополка и убитый киевлянами в 1096 году. Убийство в Киеве исторического Тугоркана и былинного Тугарина действительно дает основание для такой параллели.

Впрочем, это толкование не единственное. Существует общеславянский корень «туг» в значении «горе, печаль, обида» (тужить, туго — слова того же корня). Таким образом, имя Тугарин вполне могло быть нарицательным, со значением — «обидчик, насильник, угнетатель». «Имя Тугарин, — замечают исследователи Ю.И. Смирнов и В.Г. Смолицкий, — наряду со многими другими эпическими именами (Богатырь, Добрыня, Дунай, Залешанин, Казарин, Пересвет, Рахман, Салтан, Соловей, Сухан, Тороп, Хотен и другие), было собственным „некалендарным“ именем у русских вплоть до конца XVII века. Оно пользовалось определенным распространением среди низших и средних слоев населения центральных районов Московской Руси, в частности у „служилого сословия“. Лингвистически нельзя объяснить бытование этого имени влиянием былинного образа. Лингвистически мог происходить лишь обратный процесс. Неизвестно, какое значение вкладывали русские в имя „Тугарин“ в XVI–XVII вв. Более вероятным кажется, что оно было для его носителей своего рода оберегом, предохраняющим от сглазу, нечистой силы. Выбор нарочито „дурного“ имени в качестве оберега известен как обычай у многих народов, в том числе и у славян».

Существует два варианта боя Алеши Поповича с Тугарином. Один — чисто мифологический, «змееборческий», где он встречает и убивает Тугарина в поле, по пути в Киев; и второй — более «исторический», где он убивает его в Киеве, на пиру у князя Владимира. В «Сборнике Кирши Данилова» обе эти версии совмещены. В результате в одной былине Алеша Попович убивает Тугарина дважды.

Текст публикуется по изданию: Сборник Кирши Данилова, № 20.

Алёша Попович освобождает Киев от Тугарина

Да и едет Тугарин-то да Змеёвич же,Да и едет Тугарин да забавляется;Впереди-то бежат да два серых волка,Два серых-то волка да два как выжлока;Позади-то летят да два черных ворона.Да и едет Тугарин да похваляется:«Уж я город-от Киев да во полон возьму,Уж я божьи-ти церкви да все под дым спущу,Уж я русских богатырей повышиблю,Да и князя-та Владимира в полон возьму,Да княгиню Апраксию с собой возьму».Приезжал-то Тугарин да в стольный Киев-град,Приезжал-то ко князю да ко Владимиру.Да встречат-то его батюшкаВладимир да стольно-киевскийДа со матушкой княгиней Апраксией-королевичной.Заводилось пированье да тут почестен стол,Да собиралися все князья и все бояра.Тут несли как Тугарина за дубовый стол,Да несло двенадцать слуг да ведь уж князевыхДа на той же доски да раззолоченной.Да садился Тугарин да за дубовый стол,Да садилася матушка княгиняАпраксия-королевична.Да принесли-то ведь как да лебедь белую.Она рушала, матушка Апраксия, лебедь белуюДа урезала да руку правую;Тот же Тугарин-от Змеёвич жеДа целиком-то сглонул да лебедь белую.Да сидел-то Алешенька Попович же,Он сидел-то на печке да на муравчатой,Он играл-то во гусли да яровчатые;Да и сам-то Алешенька да надсмехаетсяДа над тем над Тугарином Змеевичем:«Еще у нас-то, у дядюшки, была корова старая,Да и охоча корова да по поварням ходить,Да и охоча корова ёловину исть;Да ёловины корова да обожралася.Да тебе-то, Тугарин, будет така же смерть».Да уж тут-то Тугарину за беду пришло,За великую досаду да показалося.Алешу стрелил он вилочкой серебряной.Да на ту пору Алешенька ухватчив был,Да ухватил-то он вилочку серебряну.Да и говорит-то Тугарин-от Змеевич же:«Еще хошь ли, Алешенька, я живком схвачу,Еще хошь ли, Алешенька, я конем стопчу,Я конем-то стопчу, да я копьем сколю?»Да по целой-то ковриге да кладет на щеку.Да сидит-то Алешенька Попович же,Да сидит-то на печке да на муравленой,Да играт-то во гусельцы в яровчатые,Да сидит, над Тугарином насмехается:«У нас, у дядюшки, была собака старая,Да охоча собака да по пирам ходить;Да и костью собака да задавилася,Да тебе-то, Тугарин, будет така же смерть».Да и тут-то Тугарину за беду пришло,Да за великую досаду да показалося;Да ухватил-то он ножичек булатный же,Да он стрелял Алешеньку Поповича.Да на ту пору Алешенька ухватчив был,Да ухватил-то он ножичек булатный же.Да говорит ему Тугарин-от да Змеевич же:«Еще хошь-то, Алешенька, живком схвачу,А хошь-то, Алешенька, конем стопчу,Да конем-то стопчу, да я копьем сколю?»Да сидит-то Алешенька Попович же,Да сидит-то на печке да на муравленой,Он играт-то во гусли да яровчатые,Да сидит-то, над Тугарином насмехается.Да тут-то Тугарину за беду пришлось,За великую досаду да показалося.Да бежал тут Тугарин да ведь вихрем вон,С-за тех же столов да он дубовых же,Из-за тех же напиток да разноличныих,Из-за тех же ествов сахарных же,Еще звал-то Алешу да ехать во чисто поле.Еще тут Алешенька не трусливый был,Да и брал-то коня да лошадь добрую,Да взял-то он сабельку ту вострую,Еще взял-то он палицу буёвую,Да брал он копье да долгомерное.Выезжали с Тугарином на чисто поле.У Тугаринова коня да крыльё огненно,Да летает-то конь да по поднебесью.Говорит тут Алешенька Попович же:«Нанеси, бог, бурсачка да часта дожжичка».Нанесло тут бурсачка да часта дожжичка.Тут спускался у Тугарина конь да из поднебесьяДа на матушку да на сыру землю.Говорит-то Алешенька Попович млад:«Уж ты ой еси, Тугарин да Змеевич же!Оглянись-ка назад: там стоит полк богатырей».Оглянулся Тугарин Змеевич же.Да на ту пору Алешенька ухватчив был,Ухватил-то он сабельку ту вострую,Да и сек у Тугарина буйну голову.Да тут-то Тугарину славы поют.Он рассек-то его на мелки речеки,Он рассеял-развеял да по чисту полю.Да черным воронам да на пограянье,Да птичкам-пташицам да на потарзанье.Да Тугаринову голову да на копье садилДа повез-то ей да в стольный Киев-градА и князю Владимиру в подарочки.Да привез он ко князю да ко Владимиру,Да говорит тут Алешенька Попович млад:«Да уж ты ой еси, Владимир-князь столько-киевский!Ты возьми-тко Тугаринову голову да и в подарочки;Да хошь рубахи бучь да и пиво вари».Уж тут-то князь Владимир да возрадовался,Дарил-то Алешеньку подарочками,Да подарками дарил его великими,Еще взял-то Алешеньку во служеньице.

Источник: Архангельские былины и исторические песни, собранные А.Д. Григорьевым в 1899–1901 г.г. № 334.