Героиновые дневники. Год из жизни павшей рок-звезды[The Heroin Diaries: A Year in the Life of a Shattered Rock Star] - Никки Сикс

ТОМ РИЗ: Чушь собачья! Мы с Ноной даже между собой не сказали ни одного плохого слова при Никки о Дине. Мы очень осторожно о ней говорили. Если она и говорит о нас какую–то чепуху, мы–то знаем, что очень хорошо думали, прежде чем что–то сказать о ней.

Когда Дина присылала к нам Никки, мы ничего ему не говорили. Мы никогда не хотели вмешиваться в жизнь этого мальчика, он был очень самостоятельный. Если Никки хотел ехать к матери, мы оплачивали дорогу и туда и обратно. Если он не хотел ехать–он не ехал, но он всегда ЕХАЛ, до тех пор, пока ему не исполнилось 13.

Дина все время отсылала его обратно. Она вышвыривала его из Лос — Анджелеса, и из каждого другого места, куда ее только заносило. Нам звонил Никки и говорил: Бабушка, можно я приеду домой? И мы высылали ему деньги на самолет до дома. Однажды Дина просто бросила его в Спарксе, в Невада с какой–то женщиной, и уехала с мужиком. Женщина позвонила нам и спросила: Что мне делать с этим мальчиком? Я сел в машину и поехал забирать его.

Дина пропащая шлюха и наркоманка. Как вы это называете-ЛСД, марихуана, она употребляла все это. Еще до того, как родилась Сеси, до того как родилась Лиза, даже до того, как родился Никки. Она летала полжизни.

Никки был предан матери много лет, больше, чем она того заслуживала. Когда он просил нас о чем–то, то получал это. Когда он просил о чем–то Дину, она посылала его к черту. Никки хорошо к ней относился, пока они не переехали в Сиэтл, ему тогда было около 13 лет, и она вышвырнула его оттуда тоже. После этого он больше не хотел с ней общаться. Я думаю, он решил, что ей это все–равно.

НИККИ: Какая сторона лезвия острее? Ложь или правда? Все уже безразлично, когда твое горло перерезано и ты лежишь в море крови на глазах у всего мира.

8 мая 1987

22.00

Том здесь, и наверное это для меня к лучшему. Я не могу при нем так расслабляться, и только принимаю необходимую дозу в ванне.

Вчера заходил Томми. Выпили виски. поболтали. Томми может сказать, что я больной. Том спросил, не пойти ли мне к доктору. Я ответил, что это обычная простуда…если я пойду к врачу и он увидит мои вены, он мгновенно вызовет полицию!

Я собираюсь пойти в клинику Burbank завтра и зарегистрироваться на 30-дневную программу, но посещать я ее буду только 3–4 дня, этого хватит…

0 мая 1987

23.40

День первый без наркотиков

Сегодня ходил в клинику и получил первую дозу. Я без героина. Выбросил все свои принадлежности, даже коробку Dom Perignon. Хочу сказать тебе, я ужасно болею. Я достал поддельный рецепт на Валиум и Перк(Percocet или Percodan обезболивающие препараты, содержащие алкалоиды опия), мы все так обманываем. Это всегда помогает снять боль.

У меня жуткий понос и рвота, но я пытаюсь держать себя в руках, ради моего деда…Господи. спасибо. что он есть…

НИККИ: Я помню как Том приезжал в героиновый дом. Когда ты сам на пике кризиса, тебе нелегко заметить боль другого человека. Оглядываясь назад, я понимаю, что дед имел дело тогда с очень сильной болью. Потеря Нонны была для него самым тяжелым испытанием, через которое ему приходилось проходить в жизни, и вот, вдобавок к этому, мальчик, которого он вырастил, находится в показательном полете, и держит курс прямо к скорой смерти. Возможно он спас мою жизнь и я всегда буду перед ним в долгу за это. Я всегда буду жалеть о том, что тогда мне было не до него.

ТОМ РИЗ: Когда Нона умерла, Никки был в ужасном состоянии. Я приезжал, побыть с ним один или 2 раза, и тот образ жизни, который он вел тогда, мне не нравился. И, какой же он был худой! Хороший порыв ветра мог бы поднять его от земли.

Никки не кололся при мне, но очевидно, что вообще он делал это. Он мог сидеть, общаться со своими приятелями, и их наркоманские разговоры вероятно имели для них смысл, но для меня это звучало полной тарабарщиной. Я видел таких людей в свое время в армии. И никогда меня к ним не тянуло.

Находясь у Никки я часто открывал дверь его визитерам. Иногда это были девушки. Я всех впускал, кроме тех кто мог принести наркотики. Я никогда бы не позволил войти торговцу наркотиками. Один парень был похож на такого, я наставил на него ствол, и больше он не возвращался.

Я беспокоился о Никки и говорил ему. что думаю, но это просто в одно ухо влетало, а из другого вылетало. Пытаться остановить Никки, то же самое. что пытаться остановить торнадо. Я не мог сделать ничего, только смотреть на него…и надеяться.

11 мая 1987

Полночь

День второй без наркотиков

Я не могу поверить, уже 2 дня я без героина! Сегодня, когда ходил за своей дозой. видел несколько знакомых. Проклятое дерьмо…оно просто рушит человеческие жизни. Сначала это кажется таким сладким, а потом. в один прекрасный день ты просыпаешься чудовищем.

Увидимся завтра…слишком болею. чтобы писать…я так мало спал…

12 мая 1987

23.00

День третий без наркотиков

Уже три дня ничего. Это самая тяжелая, болезненная ломка из всех что у меня были, как шоковая терапия. Просто задница разрывается, блюю и сру, я бы принял чего–нибудь, но не хочу сдаваться. Сегодня худший день. Так всегда. на третий и четвертый день многие сдаются. Я не могу спать от боли.

Я слышал истории о наркоманах. которые предпочитали дать в жопу за дозу кайфа. чем пройти через это. Вот насколько это больно.

Сегодня была моя последняя доза…может еще один день, но я не хочу теперь подсесть на метадон. Потому что с него вообще невозможно слезть.

Как же больно. Я приму еще метадон, а не то, точно умру от этого. Мне так больно, больно даже писать, больно от этого дневника.

13 мая 1987

10.20

День четвертый без наркотиков

Сегодня утром последний метадон. Не ем ничего кроме карамели. Я слишком болею. чтобы идти в магазин и видеть людей. Пит принес мне пакет карамели и мороженое…каждый раз как мне плохо, я ем сладости…и что дальше? Я стану охрененно жирным? Все тело кажется разбивается в дребезги, даже близко невозможно описать, как я себя чувствую.

14 мая 1987

16.35

День пятый без наркотиков

Был на вечеринке по поводу выхода нового альбома. Я все еще болею как собака, но, спасибо обезболивающим и виски, все прошло сносно. Появилась Ванити, я разговаривал с одной чернокожей стриптизершей и Ванити начала тупить, раздражаться и обижаться. У меня кошмарная ломка. Я чувствую себя таким хрупким, что кажется меня ничего не стоит разбить на миллион осколков.

P. S.Кстати о собаках, я забыл заплатить за короткошерстного немецкого пойнтера. Его нельзя было раньше брать, он был еще маленький, но завтра он прибудет…я назову его Виски.

15 мая 1987

17.00

День шестой без наркотиков

МТВ отказались крутить видео Girls, Girls, Girls,потому что там стриптизерши топлесс. Мы послали им действительно неформатное видео, теперь пошлем такое, которое они будут счастливы крутить. Мы послали им сначала такое, которое они бы не приняли, пусть думают, что им удалось нас укротить…пидоры.

Сегодня Том уехал, но я думаю, что смогу продержаться в туре без наркотиков. Хорошо, когда есть вещи. на которых можно сосредоточиться, например моя новая собака Виски…он прибыл сегодня. Тому он понравился.

Когда я предоставлен себе, я схожу с ума. Я всегда стараюсь найти чем себя занять. Но сейчас я твердо могу сказать. что больше никогда не буду употреблять героин…это просто какой–то страшный сон. Я уже чувствую себя лучше, но простыни воняют галлонами ядовитого пота, лившегося с моего тела. В чулане гора грязного белья от первых нескольких дней. Сегодня смог немного поспать и съесть что–то кроме сладостей. Появилась надежда.

ДОК МАКГИ: Никки время от времени заводил собак Это происходило беспорядочно и эмоционально. Я называл их героиновые щенки. Можно я скажу что–то нехорошее? Я считал Ванити. Одним из героиновых щенков.

16 мая 1987

20.00

День седьмой без наркотиков

Итак у Мotley Crue выходит еще один альбом и мы щедро жертвуем еще один не хуёвый куш Neglektra Records.Почему наша музыка должна принадлежать им?

Эта индустрия–самая сволочная на свете. Музыканты проводят детство. учась играть на разных инструментах, сидя в своих комнатах, потом они тратят свою жизнь в студии звукозаписи, создавая музыку…потом какая–то блядь в костюме, приходит, и говорит, что я буду продавать вашу музыку. Я собираюсь продать ПРОДУКТ, создать ПОТОК НАЛИЧНОСТИ для моей КОРПОРАЦИИ…в каком пункте, спрашиваю я себя, где мы потеряли музыку?

Мы пишем музыку. Это наши песни, наше видение, наше послание, наш страх, так как же может какая–то звукозаписывающая компания ПРИСВАИВАТЬ музыку Motley Crue или Aerosmith или Led Zeppelin? Я спрашиваю, какого хуя? Это рабская система. Это наша музыка, наш бизнес…и она должна принадлежать нам…

Я не могу поверить. что я чист. Я чувствую себя здоровым, бодрым и живым. Мне чертовски больно, мои нервы на пределе, но я чист.

17 мая 1987

Полночь