Вакансия - Анатолий Шалин

— Нет. Нет. Скромность — это, конечно, украшение мужчины, но далеко не всегда. Излишняя скромность вредит. И как же это? — изумился король. — Разве такое возможно, чтобы совсем без королевства? Нет, заработал получай! Я своей дочке не враг! Что-то ты, парень, крутишь! Наверное, к дочери соседнего императора посвататься хочешь?

— Ничего я не кручу! — возмутился штурман и, сообразив, что королю бесполезно что-либо доказывать, решил действовать хитростью. — Мне своего королевства за глаза хватает! — нагло заявил он. — Я не жадный!

— А! — обрадовался король. — Так то ж совсем другое дело! А то — не хочу, не буду! Так бы сразу и сказал, а то я по простоте душевной тебе, милый мой, уже и голову отрубить хотел! У нас ведь, у королей, сам понимаешь, с этим быстро — иной подданный глазом моргнуть не успеет, а уже без головы… Что ж, раз у тебя свое королевство имеется, тогда конечно, тогда нам и свадьбу сыграть не грех!

И не успел штурман опомниться, как ударили в барабаны, затрубили в трубы. Оркестр местных сказочных виртуозов исполнил марш Мундельсона (местный композитор), а повелитель волшебного королевства зычным голосом провозгласил:

— На колени, дочка! И вы, принц, на колени! Я благословляю вас! Живите в любви и согласии! Я кончил! Первый министр, выдайте молодоженам брачные свидетельства!

И вновь затрубили трубы, и ударили барабаны, и сей же миг штурмана с принцессой потащили за свадебный стол.

Прожив во дворце две недели, Геннадий отчетливо понял, что больше не выдержит.

«Нет, королевская жизнь мне противопоказана. Соколиные охоты, пиры, турниры, доносы придворных друг на друга, публичные субботние казни на площади перед дворцом, сильнодействующие яды в бокалах с вином и прочие королевские радости — все это не для моего хрупкого организма. Конечно, сие весьма занимательно, однако пора и честь знать, — думал он. — Кому-то ведь и трудиться нужно».

Геннадий вспомнил оставленных на Синксе товарищей, своего капитана, и ему стало совсем плохо. «Левушкин мне, точно, голову открутит, — подумал он. — Надо же, больше двух недель здесь дурака валяю! Они меня уже, наверное, погибшим считают!»

И штурман пошел к королю прощаться.

— Погостили, пора и в путь собираться! — сказал он. — За принцессу, ваше величество, не беспокойтесь — она в надежных руках. И вот еще что если вас тут без меня будут драконы донимать — применяйте химию! Против драконов и прочих паразитов лучшее средство — инсектициды, но пользоваться ими нужно умело и крайне осторожно, в самых безнадежных случаях. Все рецепты и технологию синтеза я вашему придворному алхимику оставил, думаю, если что — выкрутитесь!

Король, конечно, поворчал для приличия, ну как же, государство теряет такого защитника, можно сказать, опору трона, но, поразмыслив, не стал препятствовать отъезду Геннадия.

Простившись с монархом сказочного королевства, штурман погрузил в вертолет два сундука с орденами, взял с собой, на память, новенький мундир генералиссимуса и пошел в покои принцессы. С женщинами всегда сложно. Уговаривать юную капризную супругу штурману пришлось долго.

Ферни устроила Геннадию безобразную семейную сцену. Она топала ногами, расколотила три хрустальных сервиза: на двенадцать персон, на сто двадцать восемь и на двести шестьдесят четыре персоны. Принцесса, что с нее взять, королевская дочка — существо избалованное, капризное, очень не хотела покидать родительский дом. Она и кричала, и плакала, и уговаривала штурмана не дурить и остаться. Затем она заявила Геннадию, что он ей жизнь испортил и что лучше бы он оставил ее на съедение дракону, чем так поступать. Словом, жена попалась штурману просто сказочно строптивая.

Однако Геннадий держался твердо и был непреклонен.

— Нет, дорогая! — заявил он. — Во дворце я не останусь. Не желаешь со мной лететь, живи, как знаешь! Прощай!

И штурман расправил плечи и повернулся, чтобы выйти, но тут Ферни разрыдалась, ухватила его за руку и поклялась, что она его не оставит.

Через пять минут они уже сидели в кабине вертолета и целовались.

И вновь вертолет пролетел над дремучим лесом и над знакомой поляной с останками несчастного дракона. Затем штурман поднял машину до предполагаемого выхода из сказочного мира и нажал на кнопку прибора.

Уже с минуты на минуту Геннадий надеялся увидеть знакомые очертания зданий и башен столицы Синкса, когда неожиданно обнаружилось, что расчеты штурмана не совсем верны.

Вертолет и в самом деле выскочил из сказочного мира, но попал не на Синкс, а в другой сказочный мир… Пришлось вновь нажимать кнопку — и переходить из этого, нового мира в третий… и так далее — по цепочке. Миров оказалось великое множество. Точно гроздья винограда, висели эти миры на ветке, которая называлась цивилизацией Синкса. Причем многие из этих миров были совсем не сказочные.

Одна картина под вертолетом сменялась другой.

Ферни и Геннадий наблюдали то далекое прошлое Синкса — гибель царств, становление и разрушение империй, бесчисленные войны, битвы, походы, то фантастические картины вероятного будущего.

Вскоре штурману стало ясно, что они попали в своего рода зрительный зал и перед ними как бы прокручиваются все материализованные литературные произведения, созданные, очевидно, давным-давно народами цивилизации Синкса.

«Вот оно — искусство будущего! — размышлял Геннадий. — Наше объемное кино просто примитив рядом с этим. Надо же, точно блины выпекают, создают миры, вселенные на любой вкус и выдумывают их геометрию и законы природы! Правда, есть одна тонкость. Все, что мы наблюдали, сделано по очень старым сценариям. Видно, что когда-то эти миры придумывали люди, а вот кто их воссоздавал? Кто материализацию осуществил?»

После двух часов блужданий по искусственным вселенным, когда горючее вертолета почти кончалось, штурман все же припомнил ту комбинацию кнопок, какая была на пульте прибора, когда он улетал с Синкса. Геннадий нажал на нужные клавиши и с облегчением вздохнул — перед ними возникли очертания столицы Синкса.

— Наконец-то! — обрадовался штурман. — Кажется, выбрались!

У входа в гостиницу их встретил Левушкин. Он сидел в задумчивости на ступеньках крыльца и, казалось, ничуть не удивился появлению вертолета. Не выказал капитан особого удивления и при виде спутницы Геннадия, а только приветливо улыбнулся и после взаимных представлений сбегал в сад рядом с гостиницей и принес принцессе две корзины цветов.

— Признаться, Геннадий, я не ждал тебя так быстро, ведь еще и шести часов не прошло, как мы расстались, а договаривались встретиться вечером. Поздравляю, ты первый вернулся, остальные пока не появлялись!