Соблазни меня в сумерках - Клейпас Лиза

Поппи нахмурилась.

 – Не уверена, что я помню, как это делается.

 – Позвольте мне, – предложил Гарри, шагнув вперед.

Поппи уступила ему конец шнура, весело блеснув глазами.

Гарри завязал шнур в некое подобие шара, несколько раз обернув его вокруг пальцев и пропустив свободный конец взад и вперед, а затем затянул узел.

 – Неплохо, – похвалила Поппи. – Что это за узел?

 – Вообще-то, – ответил Гарри, – он называется «кулак обезьяны».

Поппи улыбнулась:

 – Вы, наверное, шутите.

 – Я никогда не шучу по поводу узлов. Хороший узел – это произведение искусства. – Он протянул конец шнура Беатрикс, и она положила его на крышку кабины лифта. – Ловко придумано, – заметил он, сообразив, что она задумала.

 – Может не сработать, – сказала Беатрикс. – Это зависит от того, кто умнее: обезьянка или мы?

 – Не уверен, что нам понравится ответ, – сухо отозвался Гарри. Подавшись внутрь шахты лифта, он медленно потянул веревку, отправив банку наверх, к макаке, а Беатрикс взялась за шелковый шнур.

Все замерли в ожидании, затаив дыхание.

Раздался глухой звук.

Обезьяна спрыгнула на крышу лифта и затихла, негромко покряхтывая. Затем последовал резкий рывок, и воздух огласили возмущенные вопли. Лифт затрясся от тяжелых ударов.

 – Попалась! – воскликнула Беатрикс.

Гарри взял у нее конец шнура, а Джейк Валентайн спустил кабину лифта.

 – Отойдите, пожалуйста, мисс Хатауэй, – сказал Гарри.

 – Позвольте мне это сделать, – попросила Беатрикс. – Макака скорее набросится на вас, чем на меня. Животные доверяют мне.

 – Возможно, но я не могу подвергать риску своих постояльцев.

Поппи и мисс Маркс оттащили Беатрикс от лифта. Все ахнули при виде крупной, черно-голубой макаки, с огромными блестящими глазами, безволосой мордочкой и забавным хохолком на макушке. Она яростно верещала, обнажая белые зубы.

Обезьяна отчаянно пыталась выдернуть одну из передних лап, застрявших в банке, но безуспешно. Мешал ее собственный кулак, который она отказывалась разжать, даже чтобы вытащить лапу из банки.

 – О, ну разве она не красавица? – восторженно воскликнула Беатрикс.

В одной руке Гарри держал шнур, привязанный к банке, а в другой – свою шпагу. Макака оказалась больше, чем он ожидал, вполне способная нанести ощутимый урон; и она явно размышляла, кого атаковать первым.

 – Ну, давай, приятель, – произнес он, пытаясь направить обезьяну в открытую клетку.

Беатрикс вытащила из своего кармана горсть конфет и принялась бросать их в клетку.

 – Смотри, глупышка, – сказала она, обращаясь к макаке. – Вон где твое лакомство. Полезай в клетку, и хватит безобразничать.

Невероятно, но обезьяна послушалась, утащив за собой банку. Бросив злобный взгляд на Гарри, она залезла в клетку и принялась собирать разбросанные конфеты свободной лапой.

 – Отдай мне банку, – терпеливо сказала Беатрикс. Потянув за шнур, она вытащила банку из клетки, затем бросила внутрь последнюю горсть конфет и закрыла дверцу. Нагараяне поспешно заперли замок.

 – Надо обмотать ее цепью, – велел Гарри Джейку. – Другую клетку пусть тоже обмотают. И отправьте их в Риджент-Парк как можно скорее.

 – Слушаюсь, сэр.

Поппи подошла к сестре и сжала ее в коротком объятии.

 – Отлично сработано, Беа! – воскликнула она. – Как ты догадалась, что обезьяна не выпустит конфеты из лапы?

 – Потому что давно установлено, что обезьяны такие же жадные, как люди, – ответила Беатрикс, и они обе рассмеялись.

 – Тише, девушки, – сказала мисс Маркс, взяв их за руки и увлекая за собой. – Это неприлично. Нам нужно идти.

 – Да, конечно, – отозвалась Поппи. – Извините, мисс Маркс. Мы ведь собирались на прогулку.

Однако им помешали уйти нагараяне, окружившие Беатрикс.

 – Вы оказали нам очень большую услугу, – сказал главный из них, Ниран. – Очень большую. Вы заслужили благодарность нашей страны и нашего короля. И мы хотели бы сообщить ее величеству королеве Виктории о вашем храбром поведении...

 – Нет, спасибо, – твердо вмешалась мисс Маркс. – Мисс Хатауэй не хочет, чтобы о ее поведении сообщали кому бы то ни было. Это нанесет вред ее репутации. Если вы действительно хотите поблагодарить ее за доброту, обещайте молчать об этой истории.

Последовало возбужденное обсуждение, после чего нагараяне энергично закивали.

Беатрикс вздохнула, проводив взглядом макаку, унесенную в клетке.

 – Жаль, что у меня нет обезьянки, – печально произнесла она.

Мисс Маркс бросила на Поппи страдальческий взгляд.

 – Лучше бы она так мечтала заиметь мужа.

Поппи подавила улыбку, изобразив сочувственную гримасу.

 – Позаботьтесь о том, чтобы лифт вымыли, – велел Гарри Валентайну и Бримли. – Самым тщательным образом.

Мужчины поспешили выполнять указание. Бримли воспользовался веревками, чтобы спустить лифт вниз, а Джейк Валентайн удалился, размашисто шагая по коридору.

Гарри посмотрел на девушек, задержав взгляд на недовольном лице мисс Маркс.

 – Позвольте поблагодарить вас за помощь, дамы.

 – Не за что, – отозвалась Поппи, лукаво блестя глазами. – Если у вас возникнут дальнейшие проблемы с непокорными обезьянами, смело посылайте за нами.

Кровь Гарри ускорилась, соблазнительные образы заполнили его сознание... Эти улыбающиеся губы, страстный шепот, ее матовая кожа, мерцающая в ночной темноте, жар их разгоряченных тел и нежность прикосновений.

Она стоит любых жертв, подумал он, даже остатков его бессмертной души.

 – Всего хорошего, – услышал он собственный голос, слегка охрипший, но безупречно вежливый, И заставил себя повернуться и уйти.

До поры до времени.

Глава 7

 – Теперь я понимаю, что ты имела в виду, – сказала Беатрикс сестре, когда мисс Маркс отлучилась по какому-то делу. Поппи лежала в своей постели, а Беатрикс, вымыв Доджера, вытирала его насухо перед камином. – Насчет мистера Ратледжа, – уточнила она. – Неудивительно, что он тебя нервирует. – Она улыбнулась довольному хорьку, закутанному в теплое полотенце. – Доджер, тебе ведь нравится быть чистым, правда? Ты так чудесно пахнешь после хорошего мытья.

 – Ты всегда так говоришь, а он всегда пахнет одинаково, – Поппи приподнялась на локте, наблюдая за ними. Она чувствовала себя слишком возбужденной, чтобы спать. – Значит, тебя он тоже нервирует?

 – Нет, но я понимаю, почему он так действует на тебя. Он наблюдает за тобой, как хищник в засаде, который лежит и ждет, прежде чем броситься па жертву.

 – Какой драматический образ, – сказала Поппи со смешком. – Он не хищник, Беа. Он всего лишь человек.

Беатрикс не сразу отозвалась, прилаживая шерсть Доджера. Когда она склонилась над ним, он ткнулся носом ей в лицо, выражая свою привязанность.

 – Поппи, – сказала она, – сколько бы мисс Маркс ни старалась цивилизовать меня, и сколько бы я ни старалась следовать ее советам, у меня остается собственное видение мира. Для меня люди немногим отличаются от животных. Все мы Божьи твари, не так ли? Когда я встречаю человека, я сразу вижу, на какое животное он похож. Например, Кэм похож на лису.

 – Пожалуй, – согласилась Поппи, улыбнувшись. – А Меррипен? На медведя?

 – Нет, вне всяких сомнений, на коня. А Амелия на наседку.

 – Я бы сказала, на сову.

 – Да, но помнишь, как одна из наших куриц в Гемпшире напала на корову, которая слишком близко подошла к гнезду. В точности Амелия.

Поппи усмехнулась:

 – Ты права.

 – А Уин – лебедь.

 – Я тоже птица? Ласточка? Воробей?

 – Нет, ты типичный кролик.

 – Кролик? – Поппи скорчила гримаску. – Мне это не нравится. Почему я кролик?

 – О, кролики – очаровательные животные, которые любят ласку. Они очень общительны, но для полного счастья им нужна пара.

 – Но они пугливые, – возразила Поппи.