Warm. Генезис - Сергей Анатольевич Панченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мышцы с утра разболелись. Икры на ощупь казались каменными, а мышцы на спине и плечах во время движения испытывали такую боль, что приходилось меньше двигать руками, а больше всем торсом.
Котята немного освоились и пытались играть друг с другом, не отходя от человека больше, чем на метр. Ели они с превосходным аппетитом, так же, как и сам Кирилл. После завтрака они выпили чистой воды и начали собираться в путь.
Кирилл сделал зарядку, потому что без нее, он не смог бы повесить на плечи тяжелый ящик. Упражнения сняли часть боли и вернули гибкости суставам. Кирилл собрал животных, уложил их в ящик, кряхтя, как старый дед, повесил его себе на плечи и отправился дальше.
На этот день он запланировал себе более короткий путь. Он понимал, что без отдыха и восстановления в его возрасте такое насилие может не пройти бесследно для организма. В качестве конечного пункта он выбрал районный центр, границу исследованной территории. Дальше ходить никто не видел смысла.
По прикидкам Кирилла до него оставалось порядка десяти километров. Ерунда, если идти по прямой, без всяких препятствий. Хотелось верить, что так оно и должно было случиться, но Кирилл знал, что пара мест, где насыпь разрушена, ему обязательно повстречается. Так было в прошлом году, а в этом все могло стать еще хуже из-за сильного половодья.
С юга подул теплый влажный ветер, предвещая хорошую погоду на день. Кирилл даже прикрыл глаза из-за непривычно яркого солнца. Природа наполнилась запахом испаряющейся влаги, сырой земли и креозота, сохранившегося в деревянных шпалах. Тело после первого километра пути снова пришло в себя. Мышцы разработались и почти не болели. Кирилл решил, что если районный центр его ничем не заинтересует, он пойдет дальше, пока позволяет световой день.
Справа от железнодорожной насыпи параллельно шла автомобильная трасса, отделенная лесополосой в два ряда, соединяющая Оренбург и Самару. Ныне от лесополос почти ничего не осталось. Пекло сожгло лес. Там, где деревьям повезло, они просто высохли и стояли сейчас, как памятники, от вида которых становилось тоскливо.
Народ из общины во время исследования обломал все ветки на деревьях, которые не требовали применения специального инструмента. В это лето планировали отправиться за стволами, собрав команду с пилами и топорами, опасаясь, что весенние половодья вскоре все смоют в овраги. Монастырь пока не нуждался в стройматериалах, в разрушенной деревне было еще из чего выбрать.
Кирилл заприметил дерево, наклонившееся из-за подмытых потоком воды корней. Высохшая крона склонилась к земле, и теперь можно было наломать ее веток. Он снял со спины ящик и спустился с насыпи. Котята вякнули пару раз и затихли. Земля под ногами расползалась в стороны и чавкала, когда приходилось выдирать из ее объятий ноги. Однако Кириллу так хотелось развести костер и попить горячего кипятка, что он готов был многим рискнуть, чтобы добыть дерево для костра.
Вокруг дерева земля оказалась совсем жидкой. Кирилл приметил корни дерева, едва выступающие на поверхности грязи, и прыжками пробрался к ним. Из последних сил сохраняя равновесие, он в прыжке достиг ствола и ухватился за него. Дерево качнулось под его весом и начало медленно заваливаться.
— Нет, нет, нет, — испугался Кирилл.
Позади него из грязи, пружинисто вырвались корни, окатив Кирилла разлетающимися брызгами. Дерево, ломая крону, с хрустом обрушилось в промытую водой канаву. Кирилл оказался в воде. Он подскочил, не удержал равновесия и грохнулся в воду, прямо на ветки дерева. Хаотично хватаясь за них в приступе неконтролируемого страха смерти в грязной жиже, Кирилл снова забрался на ствол.
— Вот я дурак бестолковый, — выругал он сам себя.
Одежда его промокла насквозь, потяжелела. Вода стекала с нее ручьями, с журчанием снова впадала в лужу. Кирилл вздохнул, осматривая себя.
— Да, уж, сходил за дровами, — он посмотрел на свой ящик, сиротливо стоящий на насыпи, — в другой раз кошек надо выпускать, а то, не дай Бог, скопытюсь по глупости, сгинут от голода по моей вине.
В этой ситуации его больше всего беспокоила именно их жизнь, представляющая по его разумению большую ценность для мира, чем его. Он, старый хрыч, у которого не осталось ума. Вся его полезность происходила только из возможности помочь с расселением животных и обмена опытом по выращиванию разных культур. Стоя мокрым на дереве, он с прискорбием понимал, что чуть не угробил саму возможность сделать что-то полезное.
Веток все же он добыл. Вернулся на насыпь, наломал их, чтобы удобнее было пристроить на ящик и отправился дальше. Нет, на сегодня идти дальше районного центра он не собирался. Случай с деревом выбил его из рабочей колеи. Мокрая одежда прибавила веса. Вода противно хлюпала в обуви, сколько он ни пытался оттуда ее вытравить. При ходьбе она будто выступала из подошвы.
Первое препятствие оказалось похожим на предыдущее. Бурный поток размыл насыпь по месту старого оврага. Когда-то здесь стоял мост, а теперь его унесло далеко в поле. Метрах в трехстах торчала из воды одна сторона его ржавого скелета. Кирилл пошел в обход, внимательно глядя под ноги.
Ему пришлось подняться на холм, чтобы найти переправу. С него открывался прекрасный вид на окрестности. Местность казалась знакомой и незнакомой одновременно. Очертания ландшафта были теми же, но отсутствие растительности, овраги и расщелины, шрамами исполосовавшие землю делали пейзаж иным. Отсюда же Кирилл увидел еще одну дымящуюся аномалию. Она находилась в стороне от железнодорожной насыпи, поэтому он не собирался рассматривать ее.
Появление их в таком количестве указывало на неслучайный характер. Язвы в земле предупреждали о том, что планета еще больна и может преподнести сюрпризы. Ветер гнал белую дымку в сторону Кирилла, разбудив кошек, начавших недовольно мяукать.
— Я вас услышал, — сообщил им Кирилл и пошел дальше.
Как только он ушел в сторону от испарений, котята успокоились.
— Это хорошая способность. Я буду предупрежден заранее, пока вы со мной, — оценил Кирилл возможности кошачьего дозиметра.
Вернувшись на насыпь, он устроил обеденный перерыв. Спрятался с подветренной стороны, развел костер, на котором просушил одежду, обувь и согрел в железной кружке кипяток. Дрова ушли полностью. Так что на вечер ему остался только холодный ужин и сон.
Кипяток приятным теплом растекался по телу. Хотелось кинуть в него чего-нибудь ароматного или сладкого, но он и так был хорош. Кирилл не мог вспомнить, чего такого он пил с искренним наслаждением до катастрофы. Определенно, тогда ему не приходило на ум
