Мраморный рай - Сергей Кузнецов

Глава 5

Все гораздо сложнее

Этот путь никогда не славился чем-то дурным и опасным. Передвижения людей были здесь делом обыденным. Ноги мерили тоннель шагами. Привычные движения, выработавшие за долгие годы в метро своеобразную походку, позволяющую без дискомфорта пересекать нескончаемую вереницу шпал. Трудно было сказать, сколько десятков, а то и сотен километров намотал на свои ноги Сергей двигаясь по темным железобетонным жилам подземного мира за все эти годы. Но именно в такие моменты, его, как и сейчас посещала одна и та же мысль, сколько продержаться еще конструкции? Конечно, ветшание таких конструкций дело не одного года, но дело времени. Тем более, когда поддерживать прежний уровень обслуживания невозможно, а то, что по зубам жителям метро, не отвечает требованиям сохранения подземелья на бесконечно длинный срок. Разумеется, и сама земля конечна. Но это в былые времена не особо любили замечать. Воздух, вода, нефть, леса. Все это было. А когда кончиться, к чему думать, если все это пока есть? Но теперь, когда горстки выживших получили мир, сузившийся до объемов метро, мыслилось иначе. Когда раз за разом ты проходишь по одному и тому же тоннелю, ловя тусклым светом карманного фонаря, жужжащего от нажатия ладони, что бы светить, новые трещины, новые отколовшиеся от свода куски. Сочащиеся от грунтовых вод стены в трещинах, как в морщинах старости и неминуемой смерти. Вот сейчас, наверное, каждый думает о том, сколько осталось их миру.

Маломальский так и думал бы об этом, пока впереди, в конце тоннеля, не забрезжит тусклый, как сама едва теплящаяся надежда на будущее, свет близлежащей станции. Однако ему постоянно мешал попутчик.

Странник то прыгал по шпалам. То шел по рельсам, балансируя руками, как канатоходец и, срываясь, всегда хватал Сергея за плечо, чтобы не упасть.

— Ты не можешь идти нормально? — проворчал Сергей.

— Можешь, — прокряхтел Странник, в очередной раз, соскочив с рельсы.

— Ну, так иди нормально.

— Нормально…

— Да где же нормально, если ты мне вот-вот рукав совсем оторвешь.

— Оторвешь…

Сергей вздохнул.

— Чего же ты дебил такой. — Буркнул он сам себе под нос.

— Дебил дурку? — произнес Странник. — Сам такой, — добавил он вдруг.

— Что? — Маломальский остановился и посветил фонарем в лицо попутчика. К его удивлению, тот даже не зажмурился.

— Дебил нет. Странник. Дебил зачем? Обидно. — Проговорил юродивый.

— Вот даже как, — хмыкнул Сергей, — А ты и в самом деле очень быстро все схватываешь.

Маломальский снова вернулся на прежний курс и, зашагал по тоннелю.

— Не обижайся, Стран Страныч. Это ведь я не со зла.

— Обидно, — повторил идущий следом попутчик.

— Ну ладно. Прости. Раз уж ты соображать начал в речи взрослых людей, объясни мне, зачем ты искал того ребенка, а теперь Веру?

— Вера! Мозз! — оживился Странник.

— Вот-вот. Вот именно об этом я и спрашиваю. Что такое мозз?

— Мозз! — повторил попутчик еще громче.

— Да я понял. А что это такое?

— Мозз!!!

Сергей снова остановился и снова посветил фонарем в лицо попутчика.

— И ты хочешь сказать, что ты не дебил? А? Нет, все-таки можешь обижаться.

Мало что осталось от былого великолепия Серпуховской. Впрочем, такая судьба постигла все станции, но эту Сергей знал лучше других, ибо жил когда-то не так далеко и пользовался ей постоянно. Еще в те времена, когда метро не было всей вселенной человечества, а всего лишь одной из транспортных артерий большого и населенного людьми города.

Продольной стеклянной трубы, пронзающей по потолку центральный зал станции давно не было. Пилоны зала, чем-то отдаленно напоминающие ребра скелета исполинского и длинного зверя, давно потеряли свой лоск. Большинство пролетов между пилонов, которые были проходами между двумя посадочными платформами станции и центральным залом, были застроены жилищами, позволяя немного сэкономить на деревянных щитах, железных и пластиковых листах, кирпичах и шлакоблоках, из которых эти жилища и были построены. Среди тех пилонов, что не были застроены, для свободного перемещения по станции, сохранившийся отделочный газган давно потускнел и покрылся слоем копоти, жира и грязи.

Пост, находившийся у будки дежурной по станции, беспрепятственно пропустил двух путников появившихся из тоннеля со стороны Тульской. Документы сталкера и характерный жетон делали свое дело. Да и некоторые из смены поста знали Сергея в лицо. И естественно к его попутчику придираться не стали. Уж так было заведено в метро. Если сталкер идет с кем-то, значит так надо. А со сталкерами ни один режим мира метро не хотел портить отношения, зная их солидарность и возможность бойкотировать ту или иную станцию за причиненную обиду брату сталкеру. А уж тем более со своими сталкерами никто отношения не портил. Если не они, то кто выйдет на поверхность за всем необходимым для людей?

— Давно сменились? — спросил Сергей у старшего.

— Часа два как. А что? — ответил худощавый боец с немытым лицом и круглыми сварочными очками без стекол на лбу, которые видимо, носил просто так, для смеха.

— Никто от нас не приходил?

— С Тульской-то? А что?

— Что за дебильная манера вопросом на вопрос отвечать? — поморщился Маломальский.

— Дебил, — Странник улыбнулся и похлопал бойца по плечу, при этом великодушно улыбаясь.

— Эй, полегче! — огрызнулся боец и зло посмотрел на юродивого.

— Так был кто или нет? — Сергей снова привлек его внимание к себе.

— Ну, в нашу смену нет. А что?

— Да твою ж мать, — процедил сквозь зубы в полголоса Маломальский, которого это «а что» уже порядком достало. — А в предыдущую?

— Да вот в том и весь кипеш. Было. — Кивнул боец.

— А что за кипеш? — напрягся Сергей.

— Паша, харэ болтать почем зря, — окликнул бойца один из его дружины. — Может не положено. Пущай с комендантом обсудит.

— А. Ну точно, да. — Кивнул тот, что в очках. — Ты лучше с комендантом Новиковым перетри об этом. Не уполномочены мы. Коменданта Новикова знаешь?

— Никиту? Знаю, — Сергей кивнул.

— Ну вот. А мы не уполномочены.

— Где он сейчас?

— А там, — боец махнул рукой в глубину зала. — У перехода на Добрынинскую. Там он был. Там и кипеш.

Сергей, молча, двинулся вперед. Странник поспешил следом, подмигнув на прощание недобро смотрящему на него немытому бойцу.

В конце зала, у трех ведущих на станцию Ганзейского кольца Добрынинская эскалаторов (или как это кольцо окрестили некоторые балагуры из числа сталкеров — ганзейского коллайдера), стояла группа людей. Одна из оборудованных в пилонах станции хижин была оцеплена вооруженными людьми. Все это напоминало о госпитале станции Тульской и о том, что там произошло.

— Никита! — окрикнул издалека Сергей, узнав в группе людей Новикова.

Лысый человек, с сильно прищуренным левым глазом, Смотрящим в одну точку, повернулся и, стал единственно здоровым оком всматриваться в двух приближающихся людей с внушительными рюкзаками за спинами.

— А, Сергей, — он, наконец, узнал сталкера, помахал рукой и двинулся на встречу. — Какими судьбами? — спросил Новиков, подойдя и протянув руку для приветствия.

Маломальский пожал его сухую, широкую ладонь.

— Да как всегда. Хабар в Полис тащу.

— Ясно. Дело нужное. Есть что интересное почитать?

— Так пошли к тебе, я вытряхну, посмотришь. Заодно бурдой своей напоишь, — Сергей улыбнулся.

— Ай, — Никита отмахнулся, — Не до того сейчас, если честно.

— А что стряслось? — Сергей напрягся, чувствуя, что это напрямую связано с Верой и гибелью ребенка.

— Погоди, — комендант Серпуховской поднял указательный палец, завидев, как из оцепленной хижины вышел человек в медицинском халате. — Матвеич, ну что?

Доктор с мрачным лицом неторопливо подошел к коменданту, вытирая руки видавшим виды платком и, с сомнением посмотрел да сталкера и его попутчика.

— Говори, — махнул на них рукой Новиков. — Это с Тульской сталкеры.

— Ах, вот оно как, — вздохнул Матвеич. — С Тульской значит. Вы знали убитую?

Сергей почувствовал, как перехватило дыхание и сами собой подкосились ноги.

— Что? — выдохнул он, — Вера?

— Вера? — подхватил озабоченным голосом Странник.

— Ее звали Вера? — доктор покачал головой.

— Вера Таборовская. Что случилось? Может это не она? Что вообще тут происходит?

— Сергей, погоди. — Перебил его Новиков. — Матвеич. Так что?

— Ну, насилия, что мы предполагали ранее, не было. — Проворчал доктор. — То есть интим был. Это сто процентов. Но, похоже, что добровольно.

— Тогда зачем Кривошеев ее убил? — развел руками комендант.

— Да черт его знает, что на парня нашло. Убить, да еще так…