Опасный маршрут - Василий Ардаматский

– Конечно, конечно.

Глава четвертая

1

Полковник Астангов проводил совещание с оперативной группой Потапова. Все сидели вокруг большого стола, перед каждым – лист бумаги. Можно было подумать, что эти люди находятся на тихом и спокойном учебном занятии. Между тем здесь происходил разбор боевой операции, которая была далеко не закончена, и каждый все время помнил, что враг ускользнул и где он теперь, в эту минуту – неизвестно. Весь смысл совещания сводится к одному: как опередить врага и нанести ему удар раньше, чем он сможет совершить свое злодеяние?

Вольский и его шофер на фотографии, взятой Потаповым у Адалии Петровны, уверенно узнали того человека, который приходил на прием. В общем, Потапов был уверен, что Окаемов и есть тот человек, которого сбросили над Черным бором и которого он обязан найти. И его раздражало, что полковник Астангов до сих пор придерживается, как он говорит, «двух версий при возможности и третьей». Вот и сейчас полковник снова заговорил об этом…

– Проанализируем, товарищи, первую из этих версий, для нас самую удобную. – Полковник даже не взглянул на Потапова, но все поняли, что подчеркнуто сказанное им слово «удобную» адресовано именно ему. – По этой версии, сброшенный в Черном бору человек является убийцей тракториста Любченко и жильцом Гурко. И что он же был на приеме у Вольского и пытался добыть его именной бланк. И что он же затем, испуганный посещением мастера Горбылева, скрылся. И что его фамилия Окаемов. И что он тот же Окаемов, который в сорок первом году был взят в действующую армию и числится убитым.

– Так это и есть, – тихо сказал Потапов.

– Возможно, возможно, – миролюбиво согласился Астангов. – Подчеркиваю – возможно. Но разве вы имеете одно хотя бы косвенное доказательство, что сброшенный в Черном бору диверсант и Окаемов это одно и то же лицо?

– А то, что Окаемов появился у Гурко в то же воскресенье, когда был сброшен диверсант! – горячась, ответил Потапов. – Наконец, мотоцикл тракториста, оказавшийся в городе в то же воскресенье!

Слушая Потапова, Астангов согласно кивал головой, а потом сказал:

– А давайте-ка представим себе такую ситуацию: вражеской разведкой задумана диверсия против института Вольского. Как мы понимаем, этот объект для них крайне важен. И как мы знаем, именно здесь они уже имели скандальный провал. И вот теперь они решили успех диверсии застраховать всеми возможными способами. Послан, например, не один исполнитель, а два, три. И сброшенный в Черном бору – это один из них, а Окаемов – второй. И прибыли они в наш город разными путями, но в одно назначенное им время. Вы можете, Потапов, опровергнуть эту версию?

Потапов улыбнулся:

– Конечно, нет. Но с таким же успехом можно предположить, что в город прибыли двадцать исполнителей.

– Это не опровержение. Двадцать – абсурд! А два, три – вариант допустимый. А разве не могли они сбросить в Черный бор не одного, а двух или даже трех человек?

– Парашют-то найден один, – заметил Гончаров.

– Знаю, товарищ Гончаров. А может, второй и третий парашюты вы не смогли найти, как не нашли еще и потайной базы? Разве такое предположение не имеет основания?

Гончаров опустил голову и мгновенно покраснел. Вызванный на этот разбор из Лесного, он уже давно ждал укора полковника за безрезультатный поиск базы. И вот получил, сам нарвался…

– Нет, товарищи, – продолжал Астангов, – мы попросту не имеем права все сводить к одной гипотезе и не предусмотреть всего, что должно предусмотреть… Вот вам, например, еще одна версия – сброшенный или сброшенные в Черном бору действует или действуют сами по себе, а Окаемов – сам по себе, и друг с другом они не связаны. Разве не может быть и такой ситуации?

– Это маловероятно, если они выпущены из одной берлоги, – смущаясь, сказал молодой сотрудник Кудрявцев из группы Потапова. – Вы же сами сказали, товарищ полковник, что им надо застраховать успех, а это значит: двое их или больше – все они должны действовать организованно.

– По логике это так, согласен. Ну а что, если берлоги разные? Разве институт Вольского может беспокоить только одну берлогу? А кроме всего, может быть, и так: к нам в город прибыли, скажем, два исполнителя, один из них занимается институтом Вольского, а другой… ну, артиллерийским полигоном. Мы обязаны подумать и о такой гипотезе…

Астангов очень любил такие разборы операций. Он понимал важное значение их для всех сотрудников. Ведя этот разбор, он, конечно, прекрасно знал, что «потаповская версия» – самая надежная и больше других определившаяся самим ходом уже совершившихся событий, но он неутомимо предлагал все новые и новые гипотезы, высказывал сомнения, задавал вопросы, ибо знал, что в этом споре кристаллизуется и оттачивается мысль людей и они приучаются строить свои предположения на основании наиболее точных, тщательно отобранных данных. Наконец целиком и безоговорочно стать на позицию Потапова полковник Астангов просто не имел права, ибо он отвечал за охрану от возможной диверсии не только института Вольского и был обязан предусмотреть любой шаг врага.

Потапов, в свою очередь, прекрасно понимал полковника Астангова, понимал его сомнения и версии его не мог считать безосновательными. Сейчас его беспокоило другое – накануне полковник сказал ему, что собирается забрать у него двух сотрудников для укрепления другой оперативной группы, а вот с этим он никак не мог согласиться.

Перехватив взгляд полковника, Потапов сказал:

– А не может получиться так: мы займемся разработкой нескольких версий, распылим на это силы и упустим то, что уже довольно ясно обозначилось? Я имею в виду реального Окаемова.

– Я обязан думать о всех версиях, – сухо ответил Астангов. – Что же касается вашей группы, то, пожалуй, вашей целью следует оставить только Окаемова. И брать у вас людей я передумал.

Потапов не удержался – у него вырвался шумный вздох облегчения. Астангов засмеялся:

– Гора с плеч?

Заулыбались и все сидевшие за столом. Только Гончаров продолжал сидеть, опустив голову.

– Но вернемся к версии с Окаемовым. Ваши соображения, Потапов! – Астангов пододвинул к себе бумагу.

– Итак, этап первый – высадка, – уверенно заговорил Потапов. – Отмечаем известные нам данные по этому этапу. Время высадки. Это мы знаем более или менее точно. Далее – место высадки. Знаем. Это нам Гончаров нашел. Отмечаем первый случай такого далекого от границы заброса. Учитывая судьбу самолета, вряд ли они сделают такое второй раз. Цель такого глубокого заброса была одна – чтобы в течение воскресенья достигнуть города, в котором находится институт Вольского. Все во имя этого, вплоть до убийства владельца мотоцикла. Убийство совершено оружием с глушителем. База упрятана хорошо. Словом, по первому этапу событий мы можем судить, что враг достаточно опытен, смел и предприимчив. Чего мы не знаем? Где он оборудовал базу. Но поиск базы продолжается… Этап второй – Окаемов в городе. Появление его у Гурко…

– Как вы расцениваете то, что он явился под своей настоящей фамилией? – перебил Потапова полковник.

– Я считаю это его серьезной ошибкой, – ответил Потапов, – ведь речь идет о раскрытии не только фамилии, но и внешности.

– Я думаю иначе, – сказал полковник Астангов. – Такой опытный диверсант не мог не знать, к чему ведет раскрытие фамилии. Вспомните, какую хитрейшую отмычку придумал он к сердцу Гурко. Абсолютно безошибочный и тонкий ход! И вдруг он же не продумал шага с фамилией. Невероятно. Нет, товарищи, он жертвовал раскрытием фамилии ради приобретения надежной явки на первое, самое трудное для него время. Все это рассчитано с начала до конца, и со всех точек зрения нам лучше думать именно так, а не обольщать себя его ошибками… Продолжайте, Потапов.

Потапов помолчал, обдумывая то, что сказал Астангов, и продолжал:

– И все же на этом этапе им допущены бесспорные ошибки. Сознание этих ошибок, очевидно, и заставило его исчезнуть столь поспешно. Теперь я хочу изложить план дальнейших действий своей оперативной группы…

– Подождите минуточку, – снова перебил Потапова полковник. – Мне хочется обратить ваше внимание на две поучительные детали в ходе операции. Случай ли помог нам найти мастера Горбылева и Адалию Петровну Гурко? Нет, товарищи, и здесь я должен отдать должное майору Потапову. Это он настоял на проверке артелей и наткнулся на Горбылева. И дальше он проявил подлинно чекистское внимание к мелочам. Он помнил, что шофер Вольского о костюме расспрашиваемого его человека сказал: «брюки в сапоги» и не пропустил мимо ушей эту же фразу в рассказе Горбылева. Видите? То, что могло бы показаться случайностью, на самом деле явилось результатом умной работы. Запомните это, товарищи!

Потапову, конечно, было приятно услышать это, но он с нетерпением ждал, когда полковник заговорит не о прошлом, а о будущем. Ведь пока они ведут этот разговор, Окаемов действует, и его надо искать каждый час, каждую минуту. Точно угадав нетерпение Потапова, полковник Астангов сказал: