Вне морали - Брайан Фриман

– Считаю? Хорошо, я вам скажу свое мнение. Через полгода Рейчел Диз стукнет восемнадцать лет, она станет совершеннолетней, и тогда, даже если вы ее и отыщете, не заставите вернуться домой.

– Хотелось бы надеяться, что вы не укрываете ее. Если есть причины, которые заставили Рейчел убежать из дома, я должен знать о них, – мрачно произнес Страйд и добавил мягче: – Я встречался с ее матерью и выяснил, какие битвы разворачивались между ней и Рейчел. Но сейчас дело в ином. Рейчел одна и может попасть в серьезную неприятность. Вам рассказать, чем заканчивают большинство несовершеннолетних, бежавших из дома? Они становятся попрошайками, алкоголиками, наркоманами, проститутками. Вы этого для Рейчел хотите?

В какой-то момент Страйду показалось, что Нэнси Карвер поддается. Он заметил, как дрогнули ее брови. Но она быстро справилась с собой, подняла голову. Лицо опять напоминало непроницаемую маску с черными пустыми глазами.

– Прошу прощения, детектив, – промолвила Нэнси ледяным тоном, – но я ничем не могу быть вам полезной. А утром я всего лишь поделилась с сотрудниками колледжа своим мнением.

– Каким же?

Нэнси пожала плечами:

– Вы его уже слышали. Могу повторить: вам ее никогда не найти.

Глава 7

Хизер Хаббл свернула с пятьдесят третьей автострады влево и оказалась на невероятно грязном, изрытом колеями проселке, в десяти милях от Дулута. Автомобиль трясло и качало, а вместе с ним качалась и сидящая рядом с ней Лисса, ее шестилетняя дочь.

Было это в четверг, под вечер. Хизер торопилась сделать снимки, через час-полтора длинные тени у заброшенного амбара, стоящего в нескольких милях к югу от города, превратятся в бесформенные пятна, и от ее задумки не останется и следа. Все лето она ждала, когда яркие краски осени увянут и можно будет фотографировать. Наконец это случилось. Листья сделались коричневыми и опали, покрыв поле вокруг амбара, желтизна поблекла и превратилась в зелень. Как раз то, что нужно. Амбар тоже представлял собой идеальную картину угасания. «Фотографии должны получиться отличные, – подумала Хизер. – Каждая из них усилит значение предыдущей».

– Какая хорошая дорога, – сказала Лисса, подпрыгивая на сиденье. – Одни бугорки – едешь, будто на лошадке скачешь.

Она прижала носик к боковому стеклу, разглядывая деревья. Шуршащим дождем падала поздняя листва, потрескивала и ломалась под колесами.

– Долго еще? – нетерпеливо спросила Лисса.

– Почти приехали, – ответила Хизер.

Они опять свернули и слева от машины увидели амбар. Его мрачный силуэт неясно вырисовывался. Хизер он казался прекрасным и романтичным, хотя на самом деле являлся заброшенным полусгнившим строением с едва державшейся дырявой крышей. Вот уже несколько лет Хизер казалось, что зиму ему не пережить, но наступала весна, а он стоял. По ее предположениям, амбар давно должен был рухнуть под грузом снега. В некоторых местах снег уже проломил крышу, оставив в ней рваные отверстия. Зеленая краска потускнела и облупилась, кое-где отвалилась кусками. Дети камнями выбили окна. Рамы ввалились. Каркас подался внутрь, стены покосились и едва держались, пошатываясь на сильном ветру. К февралю снег сделает свое дело, раздавит амбар, превратит его в груду полуистлевших балок и досок.

Хизер свернула на узкую подъездную дорогу, точнее, широкую тропинку, поросшую по обеим сторонам бурьяном и исполосованную колеями машин. Многочисленные следы от колес свидетельствовали о том, что амбар оставался местом, часто посещаемым. Хизер остановилась, вышла из машины, за ней выскочила и Лисса.

– По-моему, здесь мы с тобой еще не были? – спросила она.

– Нет. Я приезжала сюда одна.

– Не очень хороший дом.

Хизер рассмеялась:

– Да.

– Можно, я погуляю вокруг него?

– Конечно. Только не заходи внутрь, это опасно.

– Мам, а тут привидения не водятся? В таких домах они должны быть.

– Не знаю, может, и водятся, – произнесла Хизер.

– А как ты об этом месте узнала?

Хизер улыбнулась:

– Я иногда приезжала сюда, когда училась в школе и колледже.

– А что ты тут делала?

– Ничего особенного. Просто разведывали местность.

Настоящая причина не имела ничего общего с прогулками. В школьные и студенческие годы Хизер, как и многие ее подружки, приезжала сюда заниматься сексом. Амбар снискал себе громкую славу места проведения подобного рода встреч. Его популярность была такой громкой, что в целях конспирации, во избежание подозрительно большого скопления машин вокруг него составлялся и втихую ходил по колледжу график его посещений. Свой первый сексуальный опыт Хизер получила именно здесь, возле амбара, в кузове синенького пикапчика, под чистым небом в сиянии звезд.

«Интересно, студенты еще используют его?» – подумала она и огляделась. Повсюду валялись пустые пивные бутылки, почерневшие смятые пакеты. Приглядевшись, она увидела несколько пакетиков от презервативов. Хизер обратилась к Лиссе:

– Дочка, ничего не поднимай с земли, слышишь?

Девочка нахмурилась и недовольно пробормотала:

– Ну, так неинтересно.

Хизер смягчилась:

– Камушки и палочки можешь подбирать, но ничего другого, поняла?

Лисса пожала плечиками, ответила:

– Ладно, поняла.

Они разделились. Хизер, поглядывая на дочь, пока она не исчезла в кустах, принялась искать место для съемок. Она прошлась по краю поля, выбирая нужный ракурс, и только-только начала устанавливать штатив, как вдруг из кустов, шурша ветками, выбралась Лисса и побежала за угол амбара.

– Осторожнее! – крикнула она дочери.

Та буркнула в ответ что-то неразборчивое.

Хизер присела и посмотрела в видоискатель, разглядывая амбар. Солнце за ее спиной снизилось до макушек самых высоких деревьев. Хизер почувствовала, как внутри ее все заныло и задрожали пальцы. Так случалось с ней всегда, когда она видела снимаемый объект таким, каким хотела. Она проверила освещенность и отрегулировала экспозицию. Все было готово к съемкам. Хизер несколько раз нажала на затвор фотоаппарата, послышалось жужжание механизма перемотки пленки.

– Мамочка! – раздался голос Лиссы. – Гляди, чего я тут нашла.

– Подожди, Лисса, мамочке некогда, – проговорила Хизер, не отрываясь от камеры. – А что там у тебя?

– Смотри, какая красивая штучка.

Хизер оторвалась от объектива, повернулась к дочери и увидела у нее в руке золотой браслет.

– Где ты нашла?

– Вон там, за амбаром. – Лисса ткнула пальцем.

Хизер нахмурилась:

– Лисса, я же просила тебя не подбирать ничего из того, что бросили люди. Иди и положи туда, где ты его обнаружила.

– Почему мне нельзя оставить его себе?

Хизер вздохнула. Любовь дочери ко всяким блестящим безделушкам была неистребима.

– Потому что браслет не твой. Отнеси его назад.

– Ну если же никому не нужен! – Лисса надула губки. – Он грязный.

– А раз грязный, то зачем он тебе?

Лисса задумалась в поисках ответа.

– Я могу его отмыть, – наконец промолвила она.

– То же самое сделает и человек, который потерял его. Все, хватит пререкаться. Давай беги.

Лисса сдалась, повернулась и, понурив голову, снова направилась за амбар. Хизер нагнулась к видоискателю, посмотрела в него и прошептала:

– Великолепно!

Лисса дошла до пустой глазницы окна, наклонилась, разжала кулачок и с не охотой положила браслет туда, где он и лежал, рядом с лужей, у кромки поля. «Так нечестно, – думала она. – А если за ним никто не придет, то он так и будет тут валяться?»

– Мама сказала, чтобы я оставила его тут, – пробормотала она.

Лисса продолжала бродить возле стены амбара. У нее в карманах собралась уже приличная коллекция – несколько красивеньких камушков, дюжина синеньких цветочков. Нет, она не теряла времени даром у амбара. Она знала, что солнце скоро зайдет и найти в траве что-нибудь интересное будет невозможно. Браслет она заметила в последний момент, когда солнце гасло, закатываясь за деревья.

Послышался мамин голос:

– Лисса, ты где? Домой пора.

Она не стала дожидаться, когда мама позовет ее второй раз. Лисса бросилась к машине. Пробегая мимо лужи с лежащим в ней браслетом, она на секунду остановилась.

Снова раздался мамин голос:

– Лисса, ты где?

– Да здесь я, здесь. Иду, – прошептала Лисса.

Ей очень хотелось взять с собой браслет. Ну кто же оставляет такие вещи в грязи? Она его возьмет, помоет и, когда владелец браслета объявится, вернет в целости и сохранности. А вдруг его вообще кто-нибудь выбросил? Мама не понимает, как ей нужен этот браслет. Она не любит украшения, потому и не понимает.

Лисса нагнулась, схватила браслет и сунула его на самое дно кармашка.