Злое дыхание древней гробницы - Василий Лягоскин

Охотник не смотрел на Бонго, но прекрасно представлял себе, как посерел от гнева комиссар. А тут еще и Володька влез со своим вопросом некстати (а может, наоборот – кстати?):

– И кого же так называли? – он тоже уставился в лицо Сурикову.

По этому лицу Свет прекрасно видел, что Михаил лихорадочно формулирует ответ – который бы не сильно обидел комиссара. Но тот уже что-то беззвучно шептал и в ярости рвал провод со своего костюма.

– Сегодня я буду идти первым, – прохрипел он в бешенстве, и резво зашагал, не дожидаясь, когда остальные подсоединятся к шлему.

Свет не стал объяснять, что за словесная перепалка состоялась здесь недавно; он поспешил за буйным комиссаром, стараясь не выпускать его из виду. Лишь Волк сунулся было вперед, попытавшись обогнать Бонго, но тут же вернулся к хозяину.

В таком порядке они прошли почти до полудня. Комиссар не сделал ни одной остановки, подгоняемый клокотавшей в груди яростью. Он даже не остановился, чтобы освежиться глотком воды. Космолетчики могли выпить по глотку освежающей жидкости прямо на ходу, а Свет, казалось, никогда не испытывал потребности в отдыхе.

Между тем пейзаж постепенно менялся. Редкие рощицы исчезли, зато появились невысокие холмы. Между ними петляло русло пересохшей реки. Видно было, что когда-то она была глубокой и полноводной – на это указывала высота осыпавшихся берегов.

Комиссар дважды пересек эти берега по прямой; потом они стали такими обрывистыми, что спрыгнув в третий раз, он уже не стал подниматься наверх. Тем более, что речка когда-то текла в нужном им направлении. Свет прибавил ходу, чтобы не потерять его из виду совсем. Впереди, за крутым поворотом русла он вдруг услышал громкие непонятные звуки. Он крикнул, останавливая Бонго, но тот уже повернул за поворот.

Буквально через мгновение он появился опять – улепетывающий со всех ног от неведомой опасности. Лук тут же появился в руках охотника; стрела тоже ждала, когда тугая тетива натянет мощные дуги из остролиста. Но оперенная смерть так и не полетела вперед, потому что добыча была ей не под силу. Из за поворота выскочил, быстро набирая скорость, и стремительно догоняя Бонго, огромный серый зверь.

– Слон, – вспомнил охотник гравюру из подвала Обители, – действительно размером с небольшой дом.

Вспоминать еще что-то не было времени – огромное животное уже подняло хобот, готовое обрушить его на комиссара. А за первой живой горой выбежала вторая, третья… Этим громадинам больше пристало неспешно передвигаться по равнине, наслаждаясь сочной травой, а не бежать, словно спасаясь от… Свет быстро огляделся. На высокий обрывистый берег засохшей реки сам он мог взлететь за пару мгновений; даже прихватить кого-то из космолетчиков с собой – хотя бы девушку. Но как быть с остальными; особенно с Бонго, который уже ощущал на затылке горячее дыхание слона?

И тогда Свет принял совсем другое решение. Он пошел навстречу комиссару, высоко воздев руки и бросая в горячий воздух напевные слова. Эти слова он выудил из памяти покойного колдуна, и не понимал их смысла. Но именно после них он сам когда-то забарахтался в воздухе, как муха в паутине, или пчела в тягучем меде.

Слон наконец настиг комиссара. Его гибкая «рука», торчащая вперед меж огромных бивней, обвила туловище человека, и в один миг подняла его высоко вверх, очевидно готовясь швырнуть его себе под ноги. Комиссар на удивление тонко заверещал, прощаясь и с жизнью, и со своей так и не свершившейся мечтой. Но движения слона вдруг замедлились; он едва успел опустить на высохшую глину четвертую ногу, что позволило ему не упасть вместе с живой ношей. А ноша – комиссар – тоже мог лишь бешено вращать зрачками – заклятие достало и его.

Теперь только Свет мог двигаться в округе. Предчувствие не обмануло его. Однажды преодолев чары, Свет стал над ними; они больше не были властны над охотником. Однако времени оценить новые ощущения тоже не было. Издали накатывали ритмичные звуки, больше всего похожие на гром барабанов. Охотник не знал, как далеко простираются чары. А ведь из за его пределов могли прилететь стрелы, или копья. Да даже одного камня, сброшенного с кручи, хватило бы, чтобы размозжить кому-нибудь голову. Ведь то, что гремело, кричало, вопило и стучало уже совсем недалеко, было здешними охотниками. Сам Свет никогда не сталкивался с такой загонной охотой, но услужливая память Узоха подсказала ему; точнее показала коренастых чернокожих людей, пляшущих вокруг добычи.

Свет поспешил первым освободить комиссара. С трудом расправляя толстый хобот слона, он встретился взглядом с Бонго, и был поражен. Столько ненависти плескалось сейчас в глазах комиссара! Словно Свет сейчас не спасал его, а бросал на произвол судьбы. Дальше охотник уже не церемонился. Он буквально зашвырнул тяжеленного негра на край берега, и склонился над комолетчиками. Здесь он действовал гораздо бережней, хотя так же быстро. Разноцветные провода оказались на удивление прочными. За них Свет и вытянул друзей наверх; словно рыбу – которой когда-то здесь было полным-полно. Слабая улыбка обозначилась на его губах – это действительно было похоже на рыбалку.

Свет непроизвольно вспомнил о людях, которых оставил на Белом материке; в их числе были жители рыбацкой деревушки. Дождались ли они весны…

Спрыгнув вниз, он поднял на высокий берег Волка. Для пса провода не понадобились; его бережно подхватили на плечо.

Обратившись к небу, Свет пропел еще несколько слов. Их он тоже не понял, но действие они произвели именно то, которое ждал охотник. Разрушить заклятие оказалось намного быстрее, чем его создать. Земля под охотником ощутимо дрогнула; на дно высохшего русла посыпались камешки – это сразу несколько слонов опустили ноги. Огромные животные словно не заметили, что незримая сила держала их в неподвижности долгие мгновения. Вожак громко затрубил и стадо ринулась туда, куда когда-то давно несла свои воды река.

Люди тоже не испытали никаких неудобств при переходе к подвижному состоянию. Комиссар вскочил первым; остальные не успели. Услышав властный голос охотника, а за ним грозный рык Волка, космолетчики предпочли лежа вслушиваться в шум, волной накатывающий на них. Рядом ворча опустился на землю Бонго.

Наконец крики, леденящие кровь завывания и несмолкаемый грохот барабанов выплеснулся из за поворота, и путники увидели целую толпу низкорослых чернокожих охотников. Все дружно посмотрели на Бонго, словно сравнивая его с людьми, беснующимися внизу. Тот скрипнул зубами. А вот Свету не было никакого дела до комиссара. Он сейчас сравнивал свои впечатления с теми, что наградила его память погибшего чародея. Внизу живой волной неслось что было сил бродячее племя тутси. На его родном континенте тоже было племя перекати-поле. Они называли себя парсами и жили торговлей и случайными заработками.

А эти чернокожие дикари были прирожденными охотниками. Их дом был там, где наземь замертво падала добыча. Ну хотя бы тот же слон.

– Хотя, – молодой охотник оценил оружие дикарей, – как они смогут завалить его? Значит, впереди слонов ждет ловушка.

За взрослыми охотниками пробежали женщины и дети; следом едва ковыляли старики. Если племя сегодня добудет слона, эти дряхлые дикари еще поживут. В противном случае многие из них могли не пережить ближайших дней…

Словно в подтвержден6ии его мыслей о засаде впереди раздался громкий рев, полный мучительной боли. В ответ тутси, большая часть которых как раз бежала, пританцовывая, под Светом и его попутчиками, разразилась еще более громкими криками. Их вопли заглушили даже барабаны, которые не переставая задавали ритм травле. А те, что следовали за охотниками, пустились в настоящий пляс. Это был праздник дикой природы, где каждый участник чувствовал себя центром мироздания.

Как не громок был этот радостный шум, Свет расслышал в нем единственный вскрик, заполненный болью. И это был детский крик. Охотник тут же вскочил на ноги, и шум внизу мгновенно прервался. Племя смотрела на странного белокожего незнакомца, а тот протянул руку в их сторону, в то место, где на земле неподвижно лежал темнокожий мальчишка. Казалось, жизнь уже покинула его, уползая между камней серой змейкой.

Раздался еще один громкий крик – горестный и яростный – и на не успевшую скрыться в камнях змею обрушился валун, тяжелый и безжалостный. Широкоплечий негр тут же отбросил камень, и поднял мертвую змею за хвост. Вокруг него уже был образован пустой круг; и сейчас в этот круг ворвалась женщина. Наверное это была мать ребенка, потому что она выхватила малыша из рук негра и запричитала, прижав неподвижное тело к груди.

Рядом со Светом выросла фигура Анюты. Она тронула охотника за рукав:

– Быстрее!

– Что быстрее? – не понял Свет.