Смысл игры и другие выступления - Сергей Кургинян

Теперь. Выгодополучателей не устраивает Путин по одним причинам. А обкраденное и отданное на убой меньшинство [оговорка: большинство] не устраивает Путин по другим причинам. Такой господин Пионтковский, который иногда достаточно чётко пишет, а иногда вдруг заходится в таких каких-то бессмысленных завываниях или в таком желании какие-то сказки сочинять. У него такой зуд к художественному творчеству.

Он — человек с математическим образованием. Пока сухо пишет — все нормально, по крайней мере, мысль можно понять, потом уже перестаешь понимать. Он все время говорит, что Путин, режим там… — не важно, потерял влияние на умы и сердце народа. Ну, господин Пионтковский, у народа не бывает умов и сердец. Есть английское слово «people», которое одновременно у нас читается и как «люди», и как «народ», а у англичан разницы нет. У них — что люди, что народ. А у нас-то разница большая: у народа есть ум и сердце России, ибо он — коллективное, соборное целое. А сердца и умы есть у людей. И вы вполне могли сказать, будучи современным человеком, что Путин потерял влияние на умы и сердца людей. Каких людей? Как только вы сказали «людей», нужно говорить, каких именно групп людей, почему, чего хотят эти группы, какие у них интересы. Есть, господин Пионтковский, два антагонистических интереса. И сколько бы всякие там ребята, изображающие из себя левых, не извергали на нас проклятия… Знаете, оттого, что я — исчадие ада, мои выкладки не становятся неверными. На этой площади определенное количество людей, и даже если я являюсь супер-демоном для всего человечества, там людей ровно столько, сколько будет посчитано на компьютере. Так вот, выкладки, которые я сейчас приведу, они так же объективны, как данные о количестве людей на площади.

Есть интересы выгодополучателей, которые заключаются в том, что Путин и его приближенные украденное у народа поделили между собой, а широкому кругу выгодополучателей досталась малая доля. Скажем, вот так: они получили 85 %, а эти получили 15 %, а их много, и им обидно. Они хотят перераспределения, они хотят, чтобы здесь делились. Кроме того, они (совокупные выгодополучатели) — они, в общем, уже довольно космополитично настроены, как говорит господин Бжезинский, и им неохота терять симпатии Запада. Для них Запад гораздо более важная инстанция, чем Путин, и Путин сам в этом виноват. Понимаете, если какие-нибудь руководители непризнанных республик очень долго вели республики в Россию: строили контакты с Россией и т. д., за что я их очень уважаю, ценю, люблю и всегда буду поддерживать. А потом Россия в лице хотя бы власти или кого-то их «кинула», то они же уже заложники выбранных стратегий. Путин такой же заложник другой стратегии: он вел Россию на Запад, он вел Россию туда, он все время говорил, что там будет хорошо, там надо быть и так далее. Путин и сейчас не отказался от этого. Он не поменял курс. Но если он ведет Россию на Запад, и он не нужен Западу, он Западом ненавидим, то у него возникает та же коллизия, как у руководителя непризнанной республики, который ведет свою республику в Россию, а российскому руководству или кому-то он почему-либо не нужен. Понимаете? Это та же коллизия. Если стратегия политического лидера ориентирована на вхождение в чужое огромное пространство, доминирующее над твоей страной по очень многим показателям (по численности населения, по объему производства и так далее), то есть на подчиненное вхождение в большое целое, то, осуществляя эту стратегию, ты и сам должен подчиниться воле того, что ты называешь хозяином. Если Запад — хозяин (а нельзя ввести Россию в Запад, маленькую Россию в гигантский Запад, не сделав ее придатком — сырьевым и прочим к этому Западу), итак, если Запад — это хозяин, а ты вводишь в это замечательное, благое место, которым управляет хозяин, некий придаток под названием Россия, и ты не понравился хозяину, то тебе надо уходить. А что делать-то? Не только потому, что хозяин говорит: «Пошел вон!», но еще и потому, что хозяин говорит классу: «Меня этот человек не любит». А класс, политическая опора твоя, те люди, которые вместе с тобой хотели вводить Россию в Запад, они говорят: Ну, если ты не люб хозяину, ну, извини — но что мы можем поделать, старик. Может …… может ты и шоколадно нам жизнь устроил, но там есть же другое, старик. Есть Запад. Мы туда бабки перевели, мы туда семьи перевели, у нас там интересы. Да? Ты нам сам сказал, что он и есть альфа и омега, что он есть хозяин, ты же нам казал? Да? Мы это все сделали. Теперь Запад (Вашингтонский обком) говорит тебе (Путину), чтобы ты уходил, и нам говорит, что если ты не уйдешь, у нас не будет шоколадно. Ну, мы, извини, старик, подчиняемся Вашингтонскому обкому. И ты, будь добр, подчинись Вашингтонскому обкому. И все.

Путина на сегодняшний момент предало не какое-то там абстрактное население или народ. Хотя я понимаю, что курс, который он вел вообще и в последние годы в особенности, он достал все население, и об этом говорят выборы. Но, прежде всего, возникает конфликт между Путиным и выгодополучателями, то есть этим меньшинством населения. Путин недостаточно делится с этим кругом выгодополучателей. Он, тем не менее, вынужден балансировать между ними и народом. Ну и тогда он им нежеланен. Особенно потому, что есть третий фактор: он потерял любовь Запада, он потерял доверие Запада, Запад больше его не хочет по каким-то там причинам, которые я даже обсуждать здесь не буду. Явно ведь, что не хочет, да? Он говорит: «Уходи». Говорит: «Не уйду». Но это ж нельзя просто сказать. Нужно нащупать новую базу опоры. Если Ксения Собчак тебя предала, и Бондарчуки тебя предали, и такие-то и такие-то тебя предали, и Дерипаски тебя предали и т. д. и т. п., ну так значит нельзя больше на них опираться. Надо либо исполнить их волю и уйти, а ты уже задержался. Либо найти другую базу опоры. Но это же значит изменить стратегию, это значит изменить все. Во-первых, эту базу надо нащупать. Во-вторых, это же не вопрос, что ты захотел — и она твоя. Извините, у нее есть свои ценности, свои представлении о должном. А у того, кто хочет, так сказать, получить опору в этом слое людей, у него-то есть, он может в своей душе нащупать что-то подобное? Он проснуться-то может, хочет, или нет?

Все время говорю, знаете, Путин была такая магическая любовь населения, а потом возникло так, что вот население его разлюбило, или народ там, умы и сердца. Ну, сказки-то эти не надо рассказывать. Политика — не секс, а Путин — не мачо, оседлавший женщину, которая то любит, то не любит. Ситуация совсем другая. Есть интересы, при этом жизненно важные. Есть чаяния, есть тревога за будущее, есть глубокий аксиологический кризис. Есть новое поколение, которое тоже разное, которое отчасти влюблено в Советский Союз, а отчасти Советский Союз ненавидит так, что никакому Пионтковскому или Пивоварову не снилось. Это же очень разные все вещи. Для того, чтобы удержать процесс, нужно повернуть в сторону большинства. Надо суметь осуществить стратегический поворот.

А не рассуждать о любви или не любви. Это не брачный контракт, это политический договор. Если Путин и то, что его окружает, — не может поменять опорный слой и базовую стратегию, если этот опорный слой рассыплется, а не расколется, если к оставшемуся готовому держаться за Путина осколку не добавится широкая база, а она добавится только в случае абсолютно другого предложения, которое будет убедительно предъявлено. Не в качестве предвыборного лозунга, а в качестве новой стратегии, и будут даны доказательства, что эта стратегия новая. Если всего этого не произойдет, то крах Путина — неминуем. Но это же не значит, что власть надо передавать «коллективному Сванидзе», «коллективному Шендеровичу» и Бог знает кому. Это же не значит, что вот эти крольчата и вот этот весь слой, который недоволен тем, что Путин слишком много нахапал, а им мало досталось и у них не хватает на Бентли, что они должны взять власть и еще больше начать эксплуатировать народ, потому что те источники, которые до сих пор удавалось использовать для обогащения — оскудевают. Значит, народ они будут грабить еще сильнее. Кроме того, Запад потребует свою долю в грабеже. А для того, чтобы хватило и Западу, и «крольчатнику», народ просто надо раздеть до нитки. И задача митинга на Болотной в этом: перераспределение власти в пользу «крольчатника» и его западных хозяев, а также их ставленников. И никаких тут чудес нет, и все кто работает на это — работают на это. Эти левые, которые на это работают, называют себя троцкистами. Я слишком уважаю Троцкого. Я его не слишком уважаю в том смысле, что он является героем моего романа. Он никогда им не являлся, он являлся героем романа Млечина. А я как раз отстаивал правоту Сталина перед Троцким. Я тем ни менее считаю Троцкого крупнейшей фигурой, со своей философией, очень четкими и иногда глубокими политическими наблюдениями. А вот эти неотроцкисты всякие, которые что-то говорят, просто шваль. Типичная, не способная уже ни к мировоззрению, ни к внятному высказыванию, уличная такая часть крольчатника, к сожалению. Пусть останутся они и сам крольчатник, а все остальное пойдет по другую строну. Пусть на этом белом пути останутся они и крольчатник, а по другую сторону будет вот это. А где будет Путин — я не знаю. Скорее всего — нигде. И что? Страна выше Путина, ей жить. Но все, кто сейчас находится у власти, должны подумать, всерьез подумать о том, что случилось. А не метаться между желанием замылить происходящее, по принципу: мухлевали и будем мухлевать. Не выйдет. Американцы не дадут, крольчатник не даст, другие силы не дадут. Зажаты с разных сторон! Воевать сразу со всеми невозможно. Хотите оставаться со своим любимым крольчатником? Уходите и купайтесь в волнах его любви! Хотя сейчас уже поздно. Хотите менять крольчатник на что-то? Во-первых, вы должны суметь, во-вторых, вы поясните на что. Хотите оставаться этой узкой кликой «а-ля Мубарак» — погибнете, потому что широкая база вас не поддержит, а крольчатник вас сметет. Но только когда крольчатник вас сметет, вы утешьтесь в одном: что мы сметем крольчатник. Для этого нужны митинги. Крольчатнику мы власть не отдадим. Я объяснял и сейчас объясняю, что было замыслено. Что было замыслено еще в момент передачи «Суда времени» и там всего остального некоторыми людьми. Передача «Суд времени» и передача «Исторический процесс» делались талантливым либеральным, очень порядочным продюсером Татьяной Никоновой с некой моей помощью, скромной. Наталья не хотела ничего кроме того, чтобы была драматургия и были высказаны позиции. У нее была такая странная и парадоксальная идея, на которую как раз я, как говорят сейчас, запал.