Возвращение царя обезьян - Андрей Олегович Белянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А-а-а-а-а-а! Я сама тебя придушу!
Солнце медленно катилось к горизонту. Маленький городок не имел никаких выдающихся черт. Даже дорога в нём была всего одна. По обе стороны от неё стояли дома жителей «побогаче» – те же убогие хижины, но окна в них – не просто дыры, а дыры, затянутые полиэтиленом.
Как выглядят дома, расположенные вдали от основной артерии города, – страшно даже представить. Вокруг валялись горы мусора, и невозможно было расслышать даже собственных шагов из-за громкого жужжания жирных мух.
– Из-за тебя всё! – Тучный узкоглазый мужчина со всей силы пнул ботинком камешек, чтобы хоть как-то сорвать зло. Не помогло. – Зачем ты скалил на стюардессу свои гнилые зубы? Понятно, что она испугалась.
– Она испугалась, что из-за твоего жира самолёт перевесит набок и мы все упадём и утонем в море.
– Очень смешно!
Высокий китаец вырвался вперёд. На нём был лёгкий бежевый пиджак, белая рубашка, такие же бежевые брюки. Он шёл налегке, периодически проверяя сотовый в кармане пиджака.
– Хорошо ещё, что нам удалось быстро выпутаться из полицейского участка, – проворчал толстяк. – Наверняка тоже благодаря твоим гнилым зубам.
– Не моим зубам, а моим деньгам, брат Бацзе.
– Да-да, не забудь в очередной раз попрекнуть меня деньгами! А то ты уже пять минут этого не делал!
Брат Бацзе тяжело дышал, с трудом поспевая за своим худощавым товарищем. Он спотыкался на каждой кочке, нервно сплёвывал и то и дело утирал со лба пот рукавом розовой рубашки. Штанины серых брюк были в грязи, а сандалии вообще превратились в пыльное ископаемое.
– Кстати, о деньгах, – сказал он. – Мне нужен головной убор. Лучше широкополая шляпа, они мне идут.
– Не облезешь?
– Ты же знаешь, Уцзин, я не переношу солнце, мне может стать плохо.
– Потому что ты безмерно толст.
– Я не переношу солнце, бестолковое ты создание! – Толстяк остановился и топнул ногой, поднимая в воздух облачко пыли. – При чём тут мой вес? Какая связь?!
– Связь между жиром и солнцем очевидна каждому образованному человеку, – надменно отозвался высокий, но примирительно продолжил: – В любом случае здесь пока не наблюдается торговцев шляпами, как видишь. Как только встретим торговую лавку, куплю тебе белую панамку.
– Я голоден.
– Кто бы сомневался?
Торговцев шляпами не встречалось, впрочем, как и какой-либо еды. За странной парочкой настороженно наблюдали местные жители. Дети, не имеющие страха, выходили на дорогу и смотрели на них, открыв рты. Из-за поворота выползла грязная повозка рикши. Китайцы молча посмотрели друг на друга и недобро улыбнулись.
– Лучше плохо ехать, чем хорошо идти! – крикнул толстый китаец, поудобнее усевшись на пассажирском сиденье.
– Плохо еду я, – проворчал тот, кого назвали Уцзином. – Кручу педали ржавого велосипеда по пыльной и неровной дороге. А ты, как всегда, сидишь и ничего не делаешь!
– Как это ничего? Я ем! Тут завалялась пара каких-то лепёшек.
Рикша, если кто не понял, был пинком выброшен за горизонт. Его дальнейшая судьба никому не интересна. Увы. Не съели – уже спасибо!
Хануман покачивался на лиане, раскрывая очередной банан. Вокруг предавались отдыху и безделью его беззаботные подданные. Правда, некоторые из них вполне даже работали, а именно готовили обед для своего царя. Однако в единый миг все вдруг дружно насторожились и замерли. Гора Цветов и Плодов нечасто встречает чужаков.
Мужчина шёл, утопая в траве почти по колено. Его смоляные волосы были стянуты тугой заколкой, а одежда была бела, как снег на горных вершинах. На минуту его остановили дозорные, но потом один из них попрыгал перед гостем, сопровождая его к царю.
Хануман поудобнее уселся на низкой ветке и молча ждал. Мужчина подошёл к нему и слегка поклонился в знак приветствия. Взглядом царь обезьян отослал всех подальше, чтобы остаться с пришедшим наедине.
– Кто ты и что тебе нужно? – спросил Великий Мудрец.
– Я Ли, страж небесных врат, носящий пагоду, отец Ночжи, а кто ты?
– Где же твоя пагода?
– Я… я не взял её с собой, – растерялся гость.
– Как же ты можешь называть себя носящим пагоду, если не носишь никакой пагоды? Может, ты никакой и не страж? Может, ты лжец? Как я могу доверять тебе? Вдруг ты никакой не отец Ночжи? Вдруг ты её мать?
Сбитый с толку мужчина отступил на шаг назад, неуверенно озираясь по сторонам.
– Я страж…
– Ладно-ладно, – добродушно перебил его вождь обезьян. – Допустим, ты и правда страж небесных врат. Зачем же ты пришёл?
Он очистил банан и бросил кожуру прямо под ноги гостю.
– Ты называешь себя Сунь Укуном, Великим Мудрецом, Равным Небу, царём обезьян.
– Прекрасным, – напомнил вождь.
– Но ты не Сунь Укун.
– Хи-хи-хи! – Хануман вскочил на ноги и закричал так, что едва не сорвал голос: – Обезьяны! Этот человек пришёл в мой дом и говорит мне, что я – это не я!
Все подданные дружно захохотали. Кое-кто даже повалился на спину и стал кататься по траве, дрыгая лапами. Ревуны счастливо ревели, одобряя хорошую шутку.
– Кто же я тогда? – спросил Хануман у пришедшего.
– Это я и спрашиваю у тебя. Кто ты? Зачем ты смутил обезьян горы Цветов и Плодов? Зачем ты поднимаешь их на борьбу против людей и богов?
– Хи-хи-хи! Я поднимаю обезьян на борьбу?! – Хануман спрыгнул с дерева, уселся на траву прямо перед стоящим мужчиной в белом и откусил банан. – Вот что я скажу тебе, пришелец. Никакой ты не страж, и не отец, и не носитель пагоды. Ты безумец.
Страж Ли молчал, сжав губы в тонкую ниточку.
– Я никогда не поднимал свой народ на борьбу. Зачем мне это? Нам и так хорошо на горе Цветов и Плодов! Тут есть фрукты, овощи, ягоды и цветы. Тут тепло и солнечно. Мы танцуем, поём, спим и едим до отвала. Зачем нам нужны твои боги и тем более люди? Пусть живут как хотят!
– Но, по моим сведениям… – озадаченно пробормотал страж небесных врат. – Кто же тогда поднимал обезьян на борьбу!
– Никто! – Хануман весело прищурился. – А ты знаешь, что у Гуаньинь под юбкой коровий хвост?
Ольга плелась за Укуном, разминая затёкшие ноги. Солнце уже практически опустилось за горизонт. Китаец так принципиально не желал развязывать её, что девушке пришлось соврать. Ну или умолчать, что связавший её демон – господин Ранджит. Иначе все вопросы пошли бы по второму кругу. Того и гляди этот блаженный отправился бы искать фальшивого помощника режиссёра, чтобы спросить: а точно ли ему можно развязать коварную женщину?
Отвратительный запах бил в нос, и, кажется, царь обезьян привёл свою спутницу именно к его источнику. В кривой беседке, грубо собранной из четырёх брёвен и плетёного навеса, прямо на земляном полу сидели грязные, оборванные и страшные мужчины. В руках мужчины держали маленькие глиняные чаши с мутным чем-то, что и являлось причиной ужасного запаха.
Сунь Укун молча поклонился. Сидящие ближе всех ко входу индийцы так же молча передали ему две чаши. Он протянул одну Ольге.
– Это что? – спросила девушка.
– Пей, – тихо сказал её спутник.
– Я не буду пить непонятно что из грязной посуды! Тем более что оно воняет!
– Прошу тебя, пей, благочестивая, иначе нас побьют.
– Но…
– Умоляю, выпей это зелье, диди-джи.
Блондинка неуверенно поднесла чашу к лицу и скривилась от резкого запаха. Мужчины сидели и молча смотрели, ожидая, когда гости выпьют напиток. Первым с этой задачей справился Сунь Укун. Ну оно и понятно, он мужчина, какую дрянь только не пил за свою жизнь. Ольга недоверчиво посмотрела на мутную жижу и…
– Это что тут, таракан, что ли! А, нет, муравей! Да крупный какой! Я не буду пить, у меня в напитке муравей!
Она с облегчением протянула свой сосуд царю обезьян.
Мужчины сурово сдвинули брови.
– Конечно, муравей, дэви! Это
