Прогулка по саду - Люциус Шепард

Появились другие саламандры, сначала дюжинами, потом сотнями, несомненно притянутые добычей. Ползучая орда одинакового ужаса. Они ползли вдоль его тропы, наступая друг другу на хвосты, щелкаяь челюстями и вытягивая головы к нему, дергаясь вперед, а потом всматриваясь, словно говоря: Давай, мужик! Ты сможешь. Может быть, мы позволим тебе сделать это… а, может, и нет. Он боялся, но страз не пустил в нем корни, его ментальная почва чересчур иссохла, чтобы поддерживать его. Не под властью страха его храбрость возродилась. Он начал находить некий ритм своего шага. Бой часов стал более регулярным, оживляемый биением собственного сердца, пока наконец удару не стали перекрывать друг друга, завершение одного слова „Аллах“ наступало на начало следеющего, и этот звук — он просто окружал его! — голоса слишком громадные, чтобы их слышать, произносимые людьми слишком большими, чтобы их видеть. Он ощущал их как переменное давление, форму их слов, словно языки пламени, пляшущие вокруг него. Заступники, подумал он. Они выделили его, обсудили его слова, они судят о его вере. Хотя он не станет тревожиться их суждением. Он получил свою работу, он стремиться к самому высшему. Проболжай отбивать, продолжай твердить имя Бога. Он теперь полностью само-мотивирован.

23:22

Рай ожидал.

Где-то далеко, словно изорванная дыра в черной тряпке, открытая в пылающее белое небо — свет, прохладный и обещающий. Это увидел Уилсон при пробуждении. Остальное было тьмой. В ушал шумело, это мог быть слабый рев стены огня, но он верил, что это река где-то поблизости и он на ее берегу. Он больше не страдал от жары. Усталый, но спокойный. Боль где-то далеко. Наркота хороша. Экран шлема еще светится, хотя экранчик цифрового дисплея отключен, или, наверное, не показывает ничего, кроме черноты. Он чувствовал себя далеким, выброшенным на чужой берег, и почувствовал позыв аосмотреть на свои картинки, вспомнить их. Мама. Папа. Старина Макки. Лаура. Они давно не привлекали его интереса. Это все в прошлом. Он проверил свой список наград. Он все еще казался рыхлым — IQ истрепался — но никто же не захочет его читать. Потом он решил поменять номер 10 на своем списке „10 Вещей, Которые Специалист Чарльз Н. Уилсон Хочет, Чтобы Вы Знали“. Хотя, иди они к черту. Може в Раю тоже дают медали. Они же дают хорошую одежду, драгоценности и всакое дерьмо… как говорил Бакстер. Пожему же не медали?

Он подумал, где же сейчас находится. Граница ада, это уж точно. Тенистое дерево, предположил он, расположено между светом и той точкой, где он отдыхает. Мысль работала тяжело. Он продолжал соображать, слыша трещащие звуки, вопли, голоса духов. Не сделать ли еще IQ? Нет, сказал он себе. Пусть знают, что они получают. Неверный, тупой, как валенок, с умом вахтера. Этого они и ждали. Свет разгорелся перед его глазами, хотя и не свет небес. Он ровный, и в нем сияющие вспышки. Фосфорное пламя и звуки ракет. Некоторый меркнут медленнее на фоне черноты. Словно внутри него поле битвы, ночная схватка. Он пригвожден их взрывами-цветами. Вреня настало, понял он. Время идти дальше. Искушение — полежать здесь. Он немного забылся и мысль о ГРоб вернула его назад. По крайней мере эта мысль началась с ГРоб. С ее лица. А потом ее лицо сменилось лицом Бакстера, други лицом, снова другим и другим, они менялись все быстрее и быстрее, все на том же торсе, пока лица не слились вместе, представляя лица всех, кто жив, всю историю мира, до самого судного дня, превращенную в блестящий видео-ролик…

Он попробовал подняться.

Это приказ, Уилсон! Шевели задницей!

Есть, сэр! Шел бы ты в жопу, сэр!

Чарли! Ты хочешь опоздать на автобус!

Черт тебя, Черли! Я должен это делать каждое утро?

Ну хорошо! Я встаю! Боже ты мой!

Не поминай бога напрасно, Чарли! Каждый раз, когда ты так говоришь, Он делает пометку, Он пишет из на полу ада золотыми буквами, что ты не можешь прочесть…

Ты, мелкий, тупой идиот! Клянусь господом, мужик! Вставай, я не собираюсь валить тебя снова!

Чарли!

Последний голос, женский крик, сделал дело. С усилием, но он все же поднялся. На четвереньки. Он не может стоять, колени не держат. Руки дрожат, но с силой порядок, только мутит слегка. Он почти ничего не чувствовал, даже землю под собой. Похоже, он лежит на чем-то таком же твердом и иллюзорном, как идея, и потому что эта идея не обладает формой или объемом, то невозможно ничего почувствовать. Но он знает, что делать. Найти дерево. Верить в то, что его найдешь. Сделать движение в мире, пока он не разобрался с тобой. На том стоим. Левая рука вперед. Подтащить правое колено. Правая рука вперед. Подтащить левое колено. Сделать вдох. Ты повторишь это десять тысяч раз, Уилсон, ты просто должен быть солдатом. Меняй методику. Скользни обоими руками вперед, а потом подтащи задницу. Медленней, но стабильней. Трудный выбор, но он справится, он разработает схему изменений, систему, по которой буду отдыхать разные мускулы в разное время, и тем максимизировать выносливость. Он знает, как делать такое дерьмо. На самом-то деле, он только это и знает. Как идти вперед против сокрушающей силы и логики. Двигаться с умом, когда требуется двигаться с умом. Ползти сквозь тьму, в поисках тени.

„10 Вещей, Которые Специалист Чарльз Н. Уилсон Желает, Чтобы Вы Знали“

1: Все, что я знаю, не более чем стойкая убежденность.

2: Ничто не мотивирует так, как секс, смерть и звуковые эффекты.

3: Враг — это политики.

4: Иисус и Мухаммад скорее всего живет вместе.

5: ГРоб — горячая штучка, может и не такая крутая, как Лаура Визерспун, но женщина, которая может крутить попкой весьма заводяще.

6: Любовь всегда здесь, но ей негде развернуться.

7: Война — геометрия хаоса.

8: Только в тисках страха я могу принять непорочность своей жизненной личины.

9: Выживание, как профессия: я — рабочая пчела. Выживание, как религия: я — … священник.

10: Мой оранжево-черный скейтборд с рисунком демона — это настоящая бомба!

Конец.