УР - Стивен Кинг

Это случилось, когда Уэсли перестал чувствовать сожаление к Кэнди и начал чувствовать злость. Злость была чистая, без эмоций, обида к Эллен — чувство ничтожное по сравнению с этой злостью.

— Эта сука, — сказал он. Его суставы пальцев побелели на рулевом колесе. — Эта пьяная дерьмовая сука. Я убью её, если это будет единственная возможность, чтобы остановить её.

— Я помогу, — сказал Робби, затем так сильно сжал рот, что губы практически исчезли.

Им не надо было убивать её, и Законы Парадокса остановили их не более чем законы против пьяной Кэнди Раймер, едущей без остановок на пути в южный Кентукки к большой ужасной аварии.

Парковка Бэндис Бара вымощена, но со вспученным бетоном, который выглядел похоже на то, что осталось после израильской бомбежки в Газе. Наверху искрящийся неоновый Петух вспыхивал и гас. Зацепившись за одну ручку когтями, он держал кувшин с самогоном с напечатанными тремя Х на боку.

Женский Эксплорер Раймер припаркован почти прямо под этой неправдоподобной птицей, и под это прерывистое оранжево-красное свечение Уэсли открыто резал передние шины старого джипа ножом мясника, который они купили специально. Какшуууз выходил воздух, ударяя по нему, и он получил волну облегчения такую сильную, что вначале он не мог встать, а только сидел на коленях, как человек, совершающий молитву.

— Моя очередь, — сказал Робби, и момент спустя Эксплорер вздрогнул, когда парень проткнул задние шины. Затем возникло другое шипение. Он сделал хорошую дырку в запасной шине. К тому времени Уэсли встал на ноги.

— Давайте припаркуемся в стороне, — сказал Робби, — я думаю, лучше проследить за ней.

— Я собираюсь сделать больше, чем это, — сказал Уэсли.

— Полегче, большой парень. Что вы планируете?

— Я не планирую, я вне этого.

Но ярость, сотрясающая тело, предлагала что-то необычное.

Согласно ЭХО, она называла Бэндис погружением напоследок, но, по-видимому, это подразумевало очистку перед возвращением домой. Она действительно выкрикнула через плечо — я сделала свои дела, чтобы… Только в это раз она была так пьяна, что вульгарность прозвучала очень неотчетливо: шиппих.

Робби, зачарованно глядя на новые события, разыгрывающиеся перед его глазами вплоть до поднятия среднего пальца (который ЭХО аккуратно отнес к «непристойному жесту»), не сделал никаких усилий, чтобы схватить Уэсли, когда он шагнул к ней. Он сказал ПОДОЖДИ, но Уэсли не послушался.

Он схватил и начал трясти её.

Рот Кэнди Раймер открылся; ключи, которые она держала в руке, не занятой чертовой птичкой, выпали, провалившись в большую трещину асфальта.

— Пусти меня, придурок!

Уэсли не отпустил. Он ударил её по лицу достаточно сильно, чтобы разбить её нижнюю губу, затем ударил с другой стороны.

— Трезвей! — выкрикнул он в её испуганное лицо. — Трезвей, ты, бесполезная сука! Живи и прекрати ложить на других людей! Ты собираешься убить людей! Ты поняла это? Ты собираешься … убивать людей!

Он ударил в третий раз, и звук удара прозвучал так же громко, как пистолетный выстрел. Она шатнулась назад к стене здания и заплакала, держа руки вверху, чтобы защитить лицо. Кровь капала вниз на подбородок. Их тени, превращаемые неоном птицы в удлиненные стрелы кранов, исчезали и появлялись.

Он поднял руку, чтобы ударить в четвертый раз — лучше ударить, чем душить, что и было тем, что он хотел сделать — но Робби схватил его сзади и оттащил прочь.

— Хватит! Этого достаточно!

Бармен и пара любопытных клиентов стояли в дверном проеме, таращась. Кэнди Раймер сползла в сидячую позицию. Она истерически рыдала, руки прижимались к опухшему лицу.

— Почему все ненавидят меня? — рыдала она. — Почему эти низкие люди такие ужасные?

Уэсли посмотрел на неё тупо, злость покинула его. Что вернулось, так это некий род отчаянья. Вы говорите, что пьяный водитель, который стал причиной смерти по крайней мере одиннадцати человек, должен быть злым дьяволом, но дьявола не было здесь. Только рыдающая алкоголичка, сидящая на потрескавшемся, заросшем бетоне деревенской придорожной парковки. Женщина, которая, если включающийся-выключающийся свет мерцающего петуха не врет, напрудила в джинсы.

— Ты можешь достать человека, но не можешь — зло, — сказал Уэсли, — зло всегда выживает. Разве это не сука. Как раз полная сука.

— Да, я уверен, но пойдем. Прежде чем они действительно хорошо присмотрятся к вам.

Робби повел его обратно к Малибу. Уэсли шел так послушно, как ребенок. Он дрожал.

— Зло всегда выживает, Робби. Во всех УРах. Помни это.

— Конечно, абсолютно. Дай мне ключи. Я поведу.

— Эй! — кто-то окликнул их сзади. — Почему, черт возьми, ты избил эту женщину? Она тебе ничего не сделала! Вернись обратно!

Робби втолкнул Уэсли в машину, оббежал капот, бросился к рулю и быстро уехал прочь. Он жал на педаль, пока мерцающий петух не исчез, затем отпустил педаль.

— Что сейчас?

Уэсли убрал руки от глаз.

— Извини, что я это сделал, — сказал он, — и, тем не менее, я не жалею. Ты понимаешь?

— Да, — сказал Робби, — конечно. Это за тренера Сильверман. И за Джози тоже. — Он улыбнулся. — Моя маленькая мышка.

Уэсли кивнул.

— Так что же нам делать? Домой?

— Еще нет, — сказал Уэсли.

Они припарковались на краю пшеничного поля вблизи от пересечения трассы 139 и хайвея 80, в двух милях западнее Кадиза. Они прибыли рано, и Уэсли использовал время, чтобы включить розовый Кайндл. Когда он попытался попасть в УР МЕСТНЫЙ, его приветствовало какое-то неудивительное сообщение: ЭТОТ СЕРВИС БОЛЬШЕ НЕДОСТУПЕН.

— Возможно, к лучшему, — сказал он.

Робби повернулся к нему

— Что сказали?

— Ничего. Это не имеет значения. — Он сложил Кайндл обратно в портфель.

— Уэс?

— Что, Робби?

— Мы нарушили Законы Парадокса?

— Несомненно, — сказал Уэсли. С некоторым удовлетворением.

Без пяти девять, они услышали сигналы и увидели огни. Они вышли из Малибу и стояли перед ним в ожидании. Уэсли наблюдал, как руки Робби сжимались в кулаки, и был рад, что не только он один испуган тем, что Кэнди Раймер может все-таки оказаться здесь.

Головные огни появились из-за ближайшего холма. Это был автобус, следующий за дюжиной машин, наполненных группой поддержки команды, все безумно сигналящие и вспыхивающие пучками света. Когда автобус проезжал, Уэсли услышал юные женские голоса, поющие «Мы — Чемпионы!» и почувствовал холодок, пробежавший по спине и вставшие волоски на шее.

Он поднял руку и помахал.

В стороне от него, Робби сделал так же. Затем он повернулся к Уэсли, улыбаясь.

— Что скажете, профессор? Хотите на общий парад?

Уэсли хлопнул его по плечу.

— Это прозвучало как чертовски классная мысль.

Когда последний из автомобилей проехал, Робби встал в линию. Так же как и все, он сигналил и включал огни на всем пути обратно в Мур.

Уэсли не возражал.

VII — Полиция Парадокса

Когда Робби остановился прямо перед Сюзан и Нэнс (где на окне пеной написано ЛЕДИ МЕРКАТС РУЛЯТ), Уэсли сказал:

— Подожди секунду.

Он обошел спереди машину и обнял парня.

— Ты поступил хорошо.

— Безграмотно, но оценил, — Робби протер глаза, и затем ухмыльнулся, — это означает, что я получаю отличную оценку за семестр?

— Нет, только совет. Уходи из футбола. Ты никогда не сделаешь там карьеру, и твоя голова стоит большего.

— Вовремя замечено, — сказал Робби… который был не согласен, как они оба знали. — Увидимся в классе?

— Во вторник, — сказал Уэсли. Но пятнадцать минут спустя он имел причину, чтобы удивиться, увидит ли кто-нибудь его. Когда-нибудь вновь.

На том месте, где он обычно оставлял Малибу, когда не оставлял её на парковке в колледже, стоял автомобиль. Уэсли мог припарковаться позади него, но вместо этого выбрал другую сторону улицы. Что-то в этой машине заставило его забеспокоиться. Это был Кадиллак, и в свете уличных фонарей, он казался слишком ярким. Красная краска почти казалось кричала Вот и я здесь! Я вам нравлюсь?

Уэсли не понравилось. Ему не понравились ни тонированные окна, ни больших габаритов гангстерская кабина с золотой эмблемой Кадиллака. Он выглядел, как машина наркоторговца. Если это так, то наркоторговец страдал еще и манией убийства.

И почему я думаю об этом?

— Дневной стресс, вот и все, — сказал он, когда пересекал пустынную улицу с портфелем, стукающимся о бедро. Он нагнулся. Внутри автомобиля никого не было. По крайней мере, он так подумал. Через темные стекла очень трудно быть полностью уверенным.

Это полиция Парадокса. Они пришли за мной.