Позор и чистота - Татьяна Москвина

Многим людям не хватает в жизни того «дракона, который ходит как хочет», а вот в жизни Вероники Грибовой такой дракон был. Драконом, таинственным и непредсказуемым, была мамочка.

Мамочка – праздник. Мамочка – это не каждый день. Она не готовила, не стирала, не зудела про уроки, не копалась в огороде, она появлялась внезапно – всегда яркая, блистающая, душистая, всегда с чудесными подарками. А что там бабуля кричит, Ника не брала в голову.

Валентина Степановна никому спуску не давала. Если она костерила на все лады собственную дочь, то ведь и современным политикам, певцам и актерам доставалось не меньше. В субботу вечером им вообще не стоило бы попадаться Валентине Степановне на глаза, но они, не чуя беды, попадались и получали казнь через Логос. Который каким-то чудом, своей демагогически-ругательной ипостасью поселился в старшей Грибовой, громившей всех волосатых, легкомысленно одетых в подобие нижнего белья певиц тем яростней, чем сильнее они напоминали ей блудную дочь…

Нике было немножко стыдно за бабушку. Она таила свои пристрастия в музыке и нежнейшую привязанность к дракону-мамочке. Почему человеку нельзя работать в Париже? Может быть, мамочка однажды заработает денежек и возьмет ее туда.

Катаржина нашла дочь за рисованием – Ника любила изображать тонких златовласых принцесс в радужных платьях среди лугов и деревьев. Принцессы эти разгуливали в совершенном одиночестве, а пейзаж, наоборот, был густо населен птицами, грибами и цветами. Рисунки дышали очарованием детской наивности, вполне уместной в десять лет, но несколько пугающей в шестнадцать. Дрожащая губка, затрудненность в разговоре и эти душераздирающие рисуночки говорили о дочери неладное, и хваткая умом Карантина это поняла.

Ника светилась от любви и радости, но говорила вяло, невнятно, много смущалась и вздыхала. Как учишься, дочка? – Так… ничего… – У тебя есть парень? – даже не отвечает ничего, пожимает плечами. – С кем дружишь? – Аня… (долго молчит). Даша… И розово-голубая комнатка с плюшевыми медведями…

Детка совсем ребенок – постановила Карантина, – но при ее красоте это прелесть что такое. И мы в академики не готовимся. Мы готовимся взять у жизни то, что нам, красавицам, положено! Все подарки парижские отлично подошли… Ника явно что-то хотела сказать мамочке и стеснялась. Ну что ты, что ты? Глупенькая.

– Мамочка… скажи бабушке, что я не буду картошки… мне нельзя…

Детка! Мы забудем про картошку навечно. Но ты не это хотела сказать, правда?

– Понимаешь, завтра все едут. И Аня, и Даша. Концерт… Королева Ужей…

Что еще за королева ужей? Что за бред?

Ника, мучительно волнуясь, пыталась объяснить маме, что завтра, только один раз, только в этот день, первого сентября, приезжает певица Эгле с группой «Ужи», что они с девочками все лето слушали ее песни, особенно «Искать» и «Червячка», и они должны быть на концерте. А бабушка не понимает. Но дело обстоит таким образом, что Ника, если на то пошло, пойдет в самоволку.

«Ну вот, начался бред подростковый, все путем, а я волновалась», – подумала Катаржина с легким привкусом ревности:

– А что в них такого, в твоих «Ужах»?

Тут в ход пошли междометия, как это принято у аборигенов острова подростков. Ника дрожала, пыталась жестикулировать, но смогла сформулировать только ничего не объяснявшее Карантине: «Эгле – настоящая».

Что такое – настоящая? Мы все настоящие.

Нет, нет, мамочка, это не так. Мы не все настоящие. И даже те, кто очень похож на людей, на самом деле часто не люди. Но эти нелюди бывают злобные, а бывают добрые, и Эгле как раз из таких добрых нелюдей, настоящих, которые могут что-то. А ненастоящие только притворяются людьми, чтобы вытеснить людей из жизни. А она понимает, любит и поет – круче всех. Даже круче Земы. Эгле лучше Земы, она так считает, хотя ее уже два раза били за это…

– Как били, кто? Что такое «Зема»?

Земфира, певица Земфира. Те, кто фанатеет по Земе, терпеть не могут Эгле. Ну что как бы Эгле хочет слить Зему. Это такая неправда, просто жуть. Эгле всегда восхищается Земой, а всякие дураки придумали, что она против. Вроде бы Даша говорила, они собираются испортить ей концерт в Питере. Поэтому нам всем надо завтра в город, защитить любимую певицу…

Приоткрывшийся Карантине душевный мирок дочери был непонятен и далек. Способностей улетать в отвлеченный мир и всерьез сопереживать искусству у Карантины не было. Она любила латиноамериканскую танцевальную музыку и уголовный душещип «русского шансона», но могла обойтись и без них. Музыка в жизни – это как соус к мясу, если голоден, схаваешь и без соуса. Королева Ужей! Тоже мне! Какая-нибудь испорченная девка, Дуся Раскорякина из Мудищево… Глупая моя Никуша, плюшевая душа. Глазки горят, в глазках дрожат слезки, и все Эгле, Эгле, Эгле…

– Я поеду с тобой, – твердо сказала Карантина. – При мне вас никто не тронет. Заодно посмотрю на твою Королеву, по которой ты с ума сходишь. Мы ее раскусим, твою змеиную певичку! Шутка, шутка, не напрягайся, доченька…

……………………………………………………………………

– Тут, – сказала Нина Родинка, – поступил интересный вопрос. Светлана В. из Красноярска спрашивает, правда ли, что женщинам обязательно надо выходить замуж.

– А что, если женщина не хочет выходить замуж? – беспокоится Светлана В.

Дорогая Светлана! Хочет женщина замуж или не хочет – это вопрос не существенный, неправомерный и к делу не относящийся.Существенный вопрос – берут ли ее замуж или не берут. Из личного опыта заверяю вас, что желание женщины быть замужем никак не влияет на заключение брака. Между этими факторами вообще не просматривается никакой устойчивой связи. Женщина, желающая выйти замуж, может вступить в брак, а может не вступить в брак. Женщину, НЕ желающую выйти замуж, ждет та же участь. Я рекомендую делать вид, что вы довольны в любом случае. Это не та страна, где можно позволить себе быть несчастным, бедным и больным. Не расслабляйтесь, Светлана! Еще более интересный вопрос прислала Татьяна М. из Санкт-Петербурга. Ей приходится много ездить по железной дороге в связи с характером работы (Татьяна – уважаемая воровка на доверие). Каждый раз, когда Татьяна входит в вагон перед отходом поезда, она видит много лет, несколько раз в месяц, одну и ту же картину.Все мужчины, которые едут в вагоне, покинув свои купе, стоят в коридоре, взявшись руками за подоконные перила и отклячив жопы. Причем не для того, чтобы помахать провожающим – провожающих всегда один-два, не больше. Татьяна М. просит разъяснить, для чего едущие в поезде мужчины становятся в коридоре и отклячивают жопы, при этом взявшись руками за перила. Милая Татьяна! Прежде чем бесповоротно занять место в купе (которое своим малым пространством и расположением полок напоминает нары на зоне), наш мужчина стремится хоть чуть-чуть еще побыть на воле. Это выражается в данном случае немотивированным выходом в коридор и безнаказанным «отклячиванием жопы».Это не агрессия против вас, Татьяна, и не специальный мужской идиотизм, а последний глоток свободы в неумолимом железнодорожном мире, где все расписано и расчислено! По моим подсчетам, более 80% людей страдают хроническим недопониманием жизни.

……………………………………………………………………

Что Карантина приревновала свою дочь к Эгле – это понятно; ревновал к ней и Жорж Камский Андрея Времина – взбалмошной, ненатуральной ревностью – дескать, это еще что за повелительница мух, кто разрешил.

Нарочно томил Андрея за обедом, чтоб не отпустить к ужам, заказывал идиотские коктейли, морщился, ругался, дразнил kazarozу. Наконец соизволил спросить: «А она вообще откуда взялась, твоя певица?»

Андрей, который рвался к Эгле (но сейчас, перед концертом, не был нужен ей ни для чего), ждал этого вопроса от Жоржа и давно подготовил «версию для печати».

По его розыскам, Эгле родилась и не под Смоленском, и не за Уралом, и не на Дальнем Востоке, и уж конечно не в Литве (все эти легенды она стравливала журналистам), а в поселке городского типа Московской области. Родителей своих она называла «пьющими» (не алкашами, не алконавтами, а вот так, даже ласково), однако образ отца из ее высказываний не складывался вообще. Видимо, все-таки там распадалась одна мама, своими силами. Настоящее имя Эгле было несовместимо с карьерой певицы – ее звали Алла, а на русской эстраде могла быть только одна Алла. (По той же причине ни один русский кинорежиссер уже несколько десятилетий не носил имени Никита.) Училась она отвратительно, много прогуливала, однако на плаву держалась, как всегда держатся у нас на Руси так называемые «артистки» – неважно, выбились они в люди или нет – заводные девчонки, мечущие искры своей бойкой, бьющей через край, самоцветной души. Держатся, пока не рухнут.

Убежищем Эгле была библиотека, где рулила женщина с правильным именем Катерина Петровна. Она устроила для девочки уголок, с раскладушкой и столиком, и радовалась, сколько читает ее воспитанница. Две книжки в день было нормой. Эгле прочла всю библиотеку, одолела даже эпопею Георгия Маркова «Сибирь», чего, кажется, не совершил и сам автор эпопеи. А книжками Веры Пановой и Александра Грина девочка буквально жила, без конца их перечитывая. На полках обрела будущая Эгле и книжку Саломеи Нерис, откуда узнала про горестную жизнь Королевы Ужей. В последнем классе Эгле взялась за ум, собираясь поступать в Московский университет… Дальше выходила какая-то путаница. Андрей не мог свести концы с концами – куда-то девался год жизни королевы ужей. Этого он Жоржу не сказал, но ловя какие-то словечки, обмолвки, намеки и тени, предположение сделал. Скорее всего, она загремела на год в тюрьму, как раз между восемнадцатью и девятнадцатью. Но это ей не помешало потом поступить в университет и начать петь в не таких уж затрапезных клубах – у Эгле были покровители. Сильные покровители…