Работорговец (Русские рабыни - 1) - Игорь Христофоров

-- Тро-о-оечка, -- съехидничал подполковник. -- Проверьте фуфайки. На той должна быть грязь. -- И уже Артюховой: -- Поверните их кругом.

Строй лениво выполнил команду.

-- Правую ногу на носок! -- рявкнул подполковник и неприятно сморщился, потому что белый строй в его глазах поплыл в сторону.

Он провел узенькой ладошкой по сухому, сморщенному личику, стирая муть, и пошел вдоль строя, старательно рассматривая подошву каждого тапка.

-- Фуфайки осмотрела, -- выросла сбоку контролерша, нагнулась и зашептала прямо в маленькое, сплющенное ушко с торчащими из него серыми нитками волос: -- Они все -- в грязи.

-- Как -- все? -- недоуменно обернулся подполковник.

-- Все полностью, -- вытянулась по стойке "смирно" контролерша. -Она своей фуфайкой, видимо, по ним провела. А где теперь первая, ну... с той, с которой пыталась бежать, не определишь...

-- Вот стервы! -- дернул досадливо головой подполковник.

Подошвы тапок хоть и хранили на себе следы жвачек, окурков, тараканов, шелухи семечек, ниток, еще какой-то дряни, но ни на одном из них не было и точечки глины, истоптанной у заградительной сетки.

-- Одеяло! -- вдруг сообразил подполковник. -- Проверить все одеяла. Если ржавчина... если хоть на одном...

Контролерша метнулась к койкам.

В комнату вошла Грибанова, поправила впопыхах возведенный на голове шиньон и подошла к Артюховой.

-- Поверните строй, -- раздраженно приказала она.

Артюхова сдавленно выскрикнула звуки "у" и "о", и оттого произнесенное слово могло означать и "кругом", и "туго", и "дру-гой", но полусонные девчонки все поняли и вразнобой, кто через левое плечо, кто через правое, повернулись лицом к Грибановой.

Подполковник, не успев досмотреть подошвы в последней шеренге, недовольно отошел в сторону.

-- Я думаю, будет честно, если воспитанница, пытавшаяся совершить побег, сама выйдет из строя, -- глухим, еще не избавившимся от сонной шершавинки голосом произнесла Грибанова. -- Я не могу гарантировать облегчения ее участи, но чистосердечное признание, сами знаете, поможет ей в какой-то мере...

Слова звучали для всех сразу, но Ирине показалось, что Грибанова говорит их ей одной, а все вокруг знают это и просто ждут, заметит ли это Ирина.

-- Если она не выйдет из строя, я вынуждена буду объявить оргпериод, -- резче и гневнее стал голос Грибановой. -- Свидания в воскресенье будут отменены. Экскурсии в город -- тоже. Ансамбль к нам не приедет...

-- Какой ансамбль? -- недовольно сморщился подполковник и потянулся вверх, чтобы хоть этим движением показать, что может стать если не вровень, то хотя бы не на голову ниже Грибановой.

-- Я в последний раз предлагаю ей самой выйти из строя, -- уже почти выкрикнула Грибанова.

Ирина зажмурила глаза и уже перенесла вес на левую ногу, чтобы все-таки шагнуть из своей четвертой шеренги, выбраться из кольца белых ночнушек, но тут от коек долетел радостный голос контролерши:

-- Нашла!.. Здесь одеяло!

Подполковник метнулся на голос. Грибанова хмуро пошла за ним, оставляя на крашеном полу жирную грязь от сапог. Артюхова куснула губку и нервно закачала головой. До этого крика она упорно считала, что беглянка -не из ее отряда, и узнанное показалось еще горше, чем если бы она догадывалась, кто из ее подопечных это сделал.

-- Вот, смотрите: в двух местах прорвано. Вот -- ржавчина от путанки, вот -- грязь, -- торопливо объясняла контролерша.

-- Чье это? -- вроде как бы саму себя спросила Грибанова. -Артюхова, иди сюда!

Ирина все-таки шагнула.

-- Ой, больно! -- взвилась девчонка, которой она наступила на ногу. -- Дура! -- И пнула ее махоньким кулачком в плечо.

Понимая, что сейчас все равно прозвучит ее фамилия, Ирина все-таки сделала еще шаг, оказавшись уже за спинами первой шеренги.

-- Ну?! Чье?! -- уже вместо Грибановой, как бы помогая ей сэкономить силы на незаданном вопросе, поинтересовался подполковник.

-- Спицыной, -- четко ответила Артюхова.

Ирина остолбенела.

-- Чего лезешь? Уссалась, что ли? -- прошипел кто-то сбоку.

-- Стань на место, а то опять в ДИЗО законопатят, -- посоветовал мужской бас сзади.

Ирина обернулась и, поняв, что никаких мужчин сзади нет, а просто у одной из девчонок такой грубый голос, сразу подчинилась ему и вернулась на прежнее место. А там, где она стояла ранее, двумя мокрыми дугами серели следы от мокрых подошв ее тапок. Ирина старательно стала точно на них и вздрогнула от крика подполковника:

-- Воспитанница Спицына, ко мне!

Привстав на цыпочки, Ирина наконец разглядела, что офицерская процессия подошла к самому дальнему концу строя. Девчонки там молча расступились, и перед начальством оказалась одна Спицына, стоявшая в последней, четвертой шеренге.

На ней балахоном висела мятая ночнушка, худые ноги нелепо утяжелялись тапками примерно сорок четвертого размера, а в волосах почему-то краснела пластиковая заколка.

-- Что ты на это скажешь? -- ткнул ей одеяло в лицо подполковник.

Спицына даже не дернулась, не отстранилась, и только тут Грибанова заметила, что она стоит с улыбкой на худой, безжизненно белой физиономии.

-- Пьяна, что ли? -- повернулась Грибанова к Артюховой с таким видом, будто та пила вместе со Спицыной. -- Проверь! -- приказала подполковнику.

Тот сделал вид, что не услышал. Ну как он мог учуять выхлоп, если пах похлеще винной лавки.

Артюхова шагнула к Спицыной, принюхалась к ее мясистому носу и коротко и уверенно сказала:

-- Нет!

-- Вот в чем дело! -- схватился подполковник за вялую руку Спицыной и показал на свежие красные точки на вене. Потом провел перед улыбающейся маской ладонью. -- О, даже не дернулась! И зрачки!.. Смотрите: зрачки, как у совы днем, -- на всю ширь!..

-- В ДИЗО ее. В одиночку. Быстро, -- приказала Грибанова Артюховой. -- И врача вызовите.

15

Утром, перед построением на работу, к Ирине подошла Ольга. Стрельнув глазами по стоящим рядом девчонкам, отвела ее в сторону.

-- Кого повязали? -- шепнула Ольга с таким видом, словно она этого не знала.

-- Спицу, -- тоже тихо ответила Ирина, хотя рядом никого и не было. -- Объясни мне, как Спи...

-- Слушай, меньше будешь знать, позже состаришься, -- оборвала ее Ольга. -- О, смотри, какие-то тузы к нам прикатили! -- показала она на группу людей в штатском, вышедших из дверей КПП и направившихся под опекой подполковника-режимщика к зданию командования.

-- Нехорошо как-то вышло... Нечестно...

-- О, смотри, какой хрен кудрявый! Да нет, не тот! Кудрявый -- это по-блатному лысый. Ага, вон тот: башка -- что таз отполированный... А нос-то, нос! Только землю пахать! -- не унималась Ольга, тыкая пальцем в сторону приземистого, полного мужчины, который шел во главе группы, путаясь в своем длиннющем черном кожаном плаще и все время размахивая руками.

-- Надо признаться... Тошно как-то...

-- Ты меня завтра накрасишь? -- провожая глазами странную процессию, исчезающую в дверях здания, попросила Ольга. -- Чтоб по высшему классу? А?.. Бабка моя завтра на свидание приезжает. Сразить ее хочу.

-- Бабку? -- удивилась Ирина.

-- Ага. Чтоб не думала, что я тут загниваю. А то все воспитывает, воспитывает...

-- Оль, а, может, все-таки признаться мне? -- уже совсем тоскливо спросила Ирина.

-- Лишнюю пятеру за побег схлопотать хочешь? -- вопросом на вопрос ответила Ольга.

-- Но как-то, знаешь... Ведь они явно ошиблись... При чем тут Спица?..

-- Все в норме, старушка! -- хлопнула ее по-мужски ладонями по плечам Ольга. -- Все, как я спланировала! Ты думаешь, откуда на койке Спицы твое одеяло? Я его подменила, пока ты тапки мыла...

-- Ты?! -- только теперь поняла Ирина, что не было никакой ошибки у контролерши. Ольга поставила капкан, и офицеры в него попались.

-- А это... второе одеяло... этой, дневальной?

-- А я его туда же зафуговала, на ее койку, -- сплюнула Ольга под ноги.

-- Но Спица ведь не могла этого не заметить... -- и вдруг осеклась, вспомнив, что невменяема-то была Спица.

-- Слушай, я устала от твоих вопросов. Тебе б только викторину какую по телику вести -- ты б всех своей простотой заколебала... Так накрасишь меня?

-- Да, конечно, но...

-- Спицу, подруженька-старушенька, саму снизу по тревоге притащили, раздели и в строй поставили. И вообще -- за нее шибко не волнуйся. Спица -человек конченый. Один хрен, от лишней дозы коньки откинет, -- Ольга медленно пошла к строю, одним этим движением увлекая за собой Ирину. -- А ты помалкивай. Тебе год-то всего сидеть. Выйдешь -- больше сюда не попадешь...

-- А у вас построение тоже было? -- на ходу спросила Ирина.

-- А как же! Они это оченно любят! -- с ненавистью произнесла она "любят". -- Тоже всех подряд нюхали. Видать, про гулянку Спицы им актив стуканул.

-- Но ты же... -- вспомнила Ирина, что Ольга в ту ночь была пьяна.

-- Чего? -- остановилась она.

-- Ну, запах...

-- Во, в натуре, ты чего: не знаешь, как выхлоп от водяры вытравить? -- совершенно искренне удивилась Ольга. -- Берешь один лавровый листик, поджигаешь и, как примерно половина отгорит, р-раз его -- и в стакан с водярой... И учти, -- подняла палец с обкусанным ногтем, -- хватит последнего стакана, чтоб запах отбить. Во все подряд совать не надо. Шар-рах, -- опрокинула в открытый рот невидимый стакан, -- и через секунду ни одна собака не унюхает. Класс?