Управляемый эксперимент - Том Пардом

Я опустил арбалет и, прежде чем он успел понять, что я делаю, выстрелил ему в правое бедро. Это оказалось совсем легко. Нужно было лишь забыть о последствиях, если что-то пойдет не так и болт попадет не в бедро, а еще куда-то.

Он не успел упасть, как я снова побежал. И, по-моему, услышал его крик.

Боль из острой стала вполне терпимой, как только улегся первоначальный шок. На брюках расплывалось кровавое пятно, но он достаточно разбирался в основах первой помощи, чтобы знать: если бы болт попал в артерию, кровь вырывалась бы из раны толчками.

– Мы прибудем минут через двадцать, мистер Леванти, – пообещал старший бригады «скорой». – Подъедем к опушке парка, а дальше – пешком. Лежите спокойно, старайтесь не двигаться. Мы остановим кровотечение, как только прибудем.

– Можно попросить Бада подвезти тебя к ним на карте, – предложила Роза.

– Думаю, будет лучше, если я останусь на месте.

– Судя по вашим словам, рана чистая, – продолжал старший.

В этот момент по деревьям прошелся луч света. Бад выскочил из карта и упал на колено. Его большие мясистые руки нависли над болтом.

– Как вы? Можете немного полежать?

– Все в порядке, Бад.

Бад тяжело поднялся.

– Тогда я иду за ним.

– Ты вовсе не обязан это делать, – запротестовала Роза. – Мы сможем его отыскать. Наличие арбалета доказывает, что это Керт Дэмил.

– Разве Вэн видел его лицо? Сделал снимок? Вам понадобятся неопровержимые улики.

– Однажды он уже воспользовался этим арбалетом, Бад. Должно быть, сейчас мечется в поисках выхода.

– Поздно, – вздохнул Вэн. – Бад уже ушел.

Теперь у меня на хвосте висит еще один помешанный на спорте псих. Не знаю, упражнялся он в беге или нет, зато уж точно каждый день ездил на велосипеде. И сидел в карте все то время, что я пытался удрать от его няньки.

Я мог бы дезориентировать и его. Одним выстрелом. Но уже знал: этот тоже не сдастся. Мне нужна не пара минут. Мне нужно безоговорочное прекращение погони.

Ион не дурак. Знает, что у меня арбалет. Не отставал от меня, но держался под прикрытием. Подумать только, такой здоровяк, а знает, как сделаться незаметным.

Я повернулся, готовый выпустить очередной болт, но он упал на колени и выставил что-то перед собой. Ага, это пиджак: настоящий болт пробьет его насквозь, а вот игла застрянет в ткани, если я применю дезориентатор.

Я сделал две попытки. Это помню точно. Но сейчас дурнота накатывала с такой силой, что цифры путались в голове. Он падал на колени каждый раз, прежде чем я успевал выстрелить. И держал перед собой пиджак.

В последний раз – не знаю в который – я вырвал болт из канавки и поднял над головой, чтобы он увидел: все очень серьезно.

«Этот проткнет тебя насквозь, – пообещал я. – Пробьет пиджак и застрянет у тебя в груди. Встань. Повернись. И беги в обратном направлении».

Я нацелил стрелу ему в грудь. На таком расстоянии не промахнешься. Он знал, что я смогу его прикончить.

Я дал ему еще один шанс.

«По-другому тебя не остановишь, – сказал я ему. – И это мой единственный шанс смыться».

Могу точно повторить, что он сказал, слово в слово:

«Давай, убей меня. Туда я никогда не вернусь. Вместо меня туда сядешь ты».

Роза приличествующим случаю образом тревожилась до того момента, как медики вытащили стрелу и стало ясно, что Вэн может спокойно добраться до больницы. К тому времени как она сама добралась до больницы, пришлось снова проверять дисплеи и бегущие строки аналитических обзоров. Что же до чувств к мужу, Роза, очевидно, перешла в режим укоризненного покачивания головой с видом «конечно-я-люблю-его-но-взгляните-только-за-кого-я-вышла-замуж?!». В этот режим она неизменно впадала, когда ее многолетний спутник делал нечто такое, о чем нормальный человек и помыслить не мог.

– Итак, что вы собираетесь делать с Бадом? – спросила Роза Стаймана.

– Губернатор оценивает ситуацию.

– Обзоры соответствуют прогнозам нашей дочери, – продолжала Роза. – Первая реакция семидесяти процентов комментаторов – гнев, направленный на людей, которые все это затеяли.

– Нам это известно. Губернатор примет все это в расчет.

– А как насчет участия Бада? Разве это в расчет не принимается? Его поступок – главная тема разговоров.

– Губернатор попросил передать вам обоим его благодарность. Ваша работа произвела на него огромное впечатление.

– Мы рады, что он остался доволен, – вмешался Вэн. – Можете сказать ему, что я вернусь к работе через два-три дня.

– Обязательно скажу, – заверил Стайман и, учтиво распрощавшись, прервал связь.

– Так и вижу их, – заметила Роза. – Стайман, губернатор и все остальные сидят в губернаторском кабинете и ОЦЕНИВАЮТ.

– Я сказал бы, что весы склоняются в пользу Бада. За него голосует большинство, – объявил Вэн.

– Знаю. Но все же.

– У нас по-прежнему есть работа, Роза. Мы по-прежнему здесь. По-прежнему вместе.

Роза улыбнулась. Мягкая улыбка стерла с лица приобретенную с годами суровость. Эту улыбку было дано видеть только Вэну.

– И это главное, – согласилась она.

Должен признать, что едва не пошел на попятный, увидев их реакцию, когда я сказал, что могу опознать только двух связников. Но они продолжали допрашивать меня, требуя сказать больше. А я продолжал твердить, что эти люди были единственными посредниками между мной и теми, кто все это устроил. Иногда мне приходилось туго. Но им, похоже, было наплевать на законы и правила ведения допросов. Потом мне показали несколько видеозаписей, и я уверенно опознал всех. После этого ситуация улучшилась.

Не знаю, что они сделали с полученными от меня данными. И, возможно, никто не узнает. Полагаю, их использовали, чтобы заключить некую сделку с политическими врагами нашего вечно улыбающегося губернатора. Сделку, которая даст ему лишний козырь, когда настанет время подняться на следующую ступеньку карьерной лестницы.

Пакостников в тюрьму не сажают. Нас ловят, мы делаем то, что приходится. И все это понимают: одна из основных причин, по которым пакостники обычно работают в одиночку. Мы не какое-то секретное общество, члены которого дают клятву держать рот на замке, даже если при этом с них сдирают кожу заживо. Я бы дал им больше информации, если бы она у меня имелась. Но того, что я им выложил, было явно недостаточно.

В новостях долго расписывали мой ножной браслет, подчеркивая, что он может остановить других пакостников, поскольку мы боимся позора. Но это была не обычная проделка. Я позволил себе зайти слишком далеко. Как Бад в свое время. Позволил им соблазнить меня. Однако остановился, пока дело не обернулось трагедией.