Во власти зверя - Анна Владимирова

— Почему же? У меня есть семья, любимая работа…

— В Смиртоне, не здесь. Здесь вы отрабатываете себе свободу.

— Для меня профессионализм не может отличаться местом или зависеть от пациента. И я благодарен за оказанное доверие. Просто не хочу, чтобы вы питали иллюзии.

Райт подвигал квадратную челюсть из стороны в сторону.

— Вы — последняя надежда Робин, — посмотрел на меня прямо. — Она измотана. Поэтому я бы хотел попросить вас отнестись к ее случаю со всей ответственностью. Я буду благодарен.

— В этом нет необходимости…

— Разница между мной и тобой только в том, — подался он вперед, — что я эту необходимость никогда не отрицал. Это нормально — быть кому-то благодарным. Тем более за облегчение страданий единственной дочери…

— Хорошо, — кивнул я, опуская взгляд.

— Если вдруг на тебя будут давить из твоей научной братии или мешать — просто дай мне знать. Я никому не позволю вмешиваться в ваше дело.

— Хорошо, — смиренно кивал я, рассудив, что достаточно уже поигрался с фитильком. Тем более, что снисхождение отца Робин стало хоть и раздражающей, но неожиданностью.

Пока я добирался до сути его гостеприимства, хозяйка дома вернулась с подносом в обществе помощницы и принялась хлопотать с атрибутикой чаепития. А я уселся на диван и неосознанно глянул в сторону лестницы. Почему я чувствовал себя студентом, который приперся в дом девушки в день выпускного бала?

— Доктор Карлайл, вы уже рассказали Грэхэму о состоянии Робин?

— Пока рано что-то говорить, миссис Райт, но у меня есть идеи, — заверил я дипломатично.

— Робин так посвежела, — заметила она доверительно. — И как же давно она не улыбалась!

Я не сдержал собственной улыбки, расслабившись. А зря. Только я мог обойти капкан и, споткнувшись в шаге, угодить в него задом. Мистер Райт сузил на мне глаза, многозначительно поерзал челюстью — видимо, какой-то аналог катализатора мозговой активности, и перевел взгляд на выход из гостиной как раз тогда, когда в него поспешно влетела Робин…

— Как вы тут? — обеспокоено потребовала она, сурово глянув на отца. Выглядела правда так, что я глаз не мог оторвать. Понимал, что не могу… и не мог. Робин завязала влажные волосы в высокий хвост, надела простую футболку и обтягивающие джинсы… но выглядела для меня королевой бала. Она приблизилась ко мне и принесла с собой ураган слюноотделительных запахов. Я шумно сглотнул их с языка, прежде чем она спросила: — Кофе тебе так и не предложили?

Тут уже подскочила миссис Райт, но Робин остановила мать:

— Мы в клинике позавтракаем. У нас еще дел много. Да, доктор Карлайл.

— Теперь — точно, — глупо поддакнул я, совершенно потеряв чувство ситуации. Да и другие — тоже. Я поднялся и протянул руку мистеру Райт. — Приятно было с вами познакомится.

Тот ошалело ее пожал, поднимаясь, но если и хотел что-то сказать, то ему не дали.

— А нам можно навещать Робин? — непонятно, каким образом оказалась рядом миссис Райт.

— О каждом визите лучше договариваться заранее, — официально сообщил я. — Больничное расписание плотное. Физиотерапия, психотерапия…

— Понятно, — закивала она.

— Ну, пойдемте? — подогнала меня Робин и уже на улице улыбнулась: — Отец тебя не загрыз — это редкость. Я надеялась, что его не будет дома.

— Но все же бросила меня на съедение, — улыбался я.

— Мне кажется, ты таких на завтрак ешь.

— Ну, разве что раз в неделю. Да и встреча на самом деле прошла так себе…

— Вовсе нет. Он пожал тебе руку.

— Думаешь, можем расчитывать на финансирование теории о банановом торте?

— Я профинансирую, так и быть, — закатила она глаза. — Сверни тут налево. За углом вон там кондитерская.

Глава 7

Я смотрел, как она скрывается в лиловых дверях кондитерской и думал, что мы не доедем сегодня ни до больницы, ни до бывшего Робин… И оказался прав. Она даже из машины не вышла, когда мы подъехали к соседнему дому.

— Что-то я сегодня чувствую себя не очень уверенно, — мяла она ленточку на коробке, а вместе с ней — две сухие веточки цветов лаванды, и те жаловались на нерешительность Робин своим ярким запахом каждый раз, как она задевала их пальцами.

— Ну, может, хоть пару шагов сделаешь в его сторону? — еле сдерживал улыбку. А у самого сохло во рту от запаха ее шампуня, волос, бананового крема и лаванды…

— Ладно, — нахмурилась она и толкнула двери.

— А ленточку разрезать?

— Ради двух шагов? — склонилась она в дверной проем.

— Конечно, — кивнул я. — Терапия требует.

— Только кофе остывает.

— Кофе в термосе — не остынет.

— Слушай. Я чувствую себя по-идиотски, Джастис, — вернулась она в машину.

— И это тоже часть терапии, — заставил себя выпрямиться в кресле и отодвинуться от нее. Она говорила не о терапии. А я прикидывался идиотом, из последних сил стараясь не давать ей поводов и надежд и оставаться ее врачом. Потому что если я не останусь — некому будет ее лечить. — Никому не нравится чувствовать себя глупо. И тебе надоест.

Робин растеряно глянула на меня, часто моргая своими нереальными глазами с длинными ресницами. Наконец, вздохнула и отвернулась, а я так и остался пялиться перед собой с единственным вопросом — а я лечу ее вообще как врач?

— Ладно, — раздраженно дернула она ленту и сняла крышку. — Подержи.

Торт блеснул глазированными боками на солнце, когда она подала его мне, чтобы забрать с моей стороны. Но, когда собралась снова вылезти из машины, я перехватил ее за руку.

— Знаешь, думаю, ты права — еще рано, — притянул ее обратно и перевел на нее взгляд. Робин смотрела на меня отчаянно и растерянно. Вот и куда я снова влез? Она боится того, что с ней происходит, и готова на все,