Вернуть Боярство 19 - Максим Мамаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— По-моему, вы были слишком грубы с Мухиным, господин, — со смешком ответила она. — Хотя, вынуждена признать, он действительно переоценил себя, попытавшись исподволь внушить вам идею конфликта с боярами и клевретами Второго Императора.
Сев на угол стола и опершись двумя руками на столешницу, она выпятила немалых размеров грудь и вызывающе закинула ногу на ногу.
— Император, моя дорогая, у нас лишь один, — сурово напомнил ей генерал. — И не советую об этом забывать. Его Величество обычно долго терпит… Но зато потом очень больно бьёт. И все дураки, что позволяют себе сомневаться в его разуме, власти и могуществе, ещё получат своё, попомни мои слова.
— Как скажете, мой господин, — усмехнулась она. — Я не настолько знакома с Его Величеством, чтобы иметь по этому вопросу свое мнение… Но возвращаясь к нашим баранам, вернее одному конкретному барану — не слишком ли вы сурово обошлись с Мухиным? Если тот всерьез затаит обиду, это может создать нам в дальнейшем определенные сложности. Вон как у бедолаги веко дергалось и как краснел…
— Он канцелярист, Лида, а не петроградская выпускница института благородных девиц, — фыркнул чародей. — Все реакции, что он тут демонстрировал, были направлены лишь на одно — показать мне, что его задели мои слова, не больше, ни меньше. Плевать он хотел, что я о нём думаю и как отзываюсь, ему главное, чтобы я не мешал его делам и не слишком лез в его епархию. Больше того — уверен, эта канцелярская крыса искренне рада всему произошедшему.
— Почем? На мазохиста он, вроде, не слишком похож, — удивилась чародейка.
— Я выставил себя самоуверенным, самовлюбленным и недалеким кретином, искренне считающим себя умнее прочих, — фыркнул Романов. — И это отлично легло на создаваемый мной годами образ недалеко солдафона, обожающего баб, выпивку и добрую драку. Он считает меня пустоголовым идиотом, которым будет несложно манипулировать… Хотя нет, вряд-ли он на сто процентов уверен в этом — но теперь он к этому мнению склоняется куда больше, чем раньше. Он умный, хитрый и въедливый сукин сын, этот наш Мухин, так что одного такого спектакля, чтобы его провести, будет недостаточно, однако мы на правильном пути. Ещё пара-тройка демонстративных выходок и самодурств — и он расслабиться достаточно…
— Так и будет, мой господин, — проворковала женщина. — А пока… Думаю, вам и самому стоит расслабиться и сбросить напряжение.
— Сложно спорить с голой женщиной, — усмехнулся генерал, глядя, как плечики платья его любовницы сползли вниз, обнажая красивую грудь. — Умеешь ты убеждать, чертовка…
* * *
Дорогие бояре и боярыни! Последние полтора месяца темп выкладки весьма значительно просел, как вы все справедливо мне напоминали. О причинах до того я до того молчал, так как не было полной уверенности, когда и как всё закончится, но теперь молчать причин нет.
Дело в том, что я взялся писать ещё один, параллельный цикл в соавторстве с Максом Гато. Было много работы, некоторые творческие и технические моменты, но теперь всё сделано, книга написана и в ней имеется более чем солидный запас глав, так что ответственно заявляю — дальше Боярство вернется к прежнему темпу выкладки, по пять глав в неделю.
Касательно нового цикла — уверен, эта история зайдет вам, дорогие друзья, так как все лучшие практики Боярства там будут присутствовать в полном объеме — но уже без ошибок, кои я кое-где допускал в силу своей неопытности. Прошу любить и жаловать — Клинков. Последний Хаосит: https://author.today/reader/403739/3746694
Надеюсь, вы оцените новую историю и нового героя. С уважением, Ваш автор!
Глава 6
Внизу проплывали леса и болота Эстонии. Время от времени появлялись крохотные огоньки, показывающие очередное поселение или городок, остающийся внизу. Из окна иллюминатора в моей каюте, весьма комфортабельном и роскошном, надо сказать, помещении, открывался воистину шикарный обзор.
Прочнейшее толстое стекло с односторонней проницаемостью, снаружи ничем не отличающееся от внешних броневых плит линкора, занимало добрую половину стены. Прежние хозяева судна знали толк в роскоши и свой комфорт весьма ценили, и надо признать — каким бы уродом ни был убитый мной Дорохов, но предназначенную Главе Рода каюта он обставил с чувством, толком и расстановкой.
Никакой излишней, кричащей роскоши вроде чрезмерного обилия драгоценных металлов и прочего, нет… Однако пол из белого мрамора, строгая мебель из ценных пород Разломной древесины, личный бар и широкая, массивная кровать, явно не предназначенная для того, чтобы владетельный аристократ коротал ночи в одиночку, впечатляли.
Сидя у огромного окна-иллюминатора, чьё стекло своей стоимостью достигало собственного веса в золоте, ибо было зачаровано так, что прочностью не то, что не уступало броневым пластинам судна, но пожалуй что и превосходило их, я развалился в кресле и понемногу отхлебывал красное сухое вино (французское, если верить этикетке, выдержкой в два с половиной столетия и предназначенное лишь для чародеев) прямо из бутылки и морщился.
Нет, само вино было превосходно, и второй глоток я сделал с маленькой благодарностью запасливости прежнего хозяина линкора, что ныне носил гордое имя «Николай Шуйский». Вот только поганая рана, вдоль которой то и дело пробегали тоненькие разряды Зеленой Молнии, периодически стреляла жгучими волнами боли.
Линкор я в честь отца переименовал — что-то я в последнее время совсем позабыл о своем обещании найти и прикончить его убийц. Впрочем, говоря откровенно, я только-только набрал достаточную силу и власть, чтобы заняться расследованием подобного масштаба всерьез.
И перед отправлением я таки поручил начать рыть в данном направлении — это истинная причина отсутствия здесь Петра. Никому, кроме своей правой руки, я поручить сей вопрос просто не мог… И сейчас всерьез задумывался — а так уж ли я был прав, оставив своего верного советника дома? Ибо каша, что начинала здесь закручиваться, мне очень сильно не нравилась — омерзительный запах интриг и заговоров, которые я так не любил, не уловить было невозможно. Боги и демоны, как же я ненавижу эту особенность Российской Империи — в ней столько сил, влиятельных аристократов, интересов различных групп влияния и прочего, что даже на войне волны этой бурой и дурнопахнущей особенности Имперской жизни так и норовят накрыть с головой.
Ну вот хотя бы сейчас — как бы я лично не
