Девочка со скрипкой - Юрий Артемьев

Вот, блин. О, времена! О, нравы… Страна непуганых идиотов. Даже в аэропортах до сих пор нет металлодетекторов. Можно обвешаться оружием и смело топать захватывать самолёт.

Да. Надо бы не забыть… 15 октября и 27 октября… Но это потом. Всё потом.

Смышлёный юноша подкинул мне ещё один «рояль в кустах». Ключи. Ключи от квартиры лже-капитана. Запасной комплект «на всякий случай» хранился здесь, в этой квартире. В комнате родителей. В одном из ящиков шкафа. Я быстро нашёл эти ключи.

Капитан был в разводе и жил один. Был очень мнителен и к себе домой никого не водил никогда. Семейная банда тоже не часто там бывала. А вот молодого парня периодически использовали в качестве посыльного.

Ещё юноша рассказал все места, где лежат деньги в этой квартире. Разумеется, что до масштабов капитанского чемодана они не дотягивают. Но всё же. Быстро пройдясь по названным точкам и нычкам, я выпотрошил все семейные ценности и сложил всё в ту же сумку. Так же я изъял ножи и другие опасные предметы. Видимо весь арсенал банды. Огнестрела не было, только холодняк. Но какой… Были охотничьи ножи, а были и более мелкие, но не менее смертоносные. Мне понравились два тонких стилета. Парное изделие. В чехлах. Узкие и тонкие. По типу мизеркордия, которые использовались в средние века, для добивания закованных в броню рыцарей, не снимая с них доспехов. Дубинки и кастеты, я даже рассматривать не стал. Всё пошло в ту самую сумку, которую я приспособил под сбор трофеев.

Пленный мне больше не нужен. Я снова заткнул ему рот тряпкой.

На этом можно и заканчивать здесь. Я узнал всё, что хотел. Хотя про машину, на которой разбились родители Инги пока не было сказано ничего… Но я решил, что хорошего понемногу. Один раз удалось тихо и почти бескровно захватить языка и допросить его. Хватит на сегодня. Ну не верю я, что будет везти всегда. Так не бывает. Фортуна — девка коварная и капризная. Может и задом повернуться. А оно нам надо?

— Ну, что? — не называя имени, спросил я своего напарника. — Ты готов?

Натан кивнул мне, не сводя горящих глаз со связанного юноши.

— Он — твой! Только не испачкайся в крови.

Я вручил ему один из охотничьих ножей. Выбрал самый неказистый из всех. Сразу было видно, что работа кустарная, в самом плохом смысле. Железо — дрянь, рукоятка такая же. Похоже, что сделал криворукий ПТУшник.

— Давай!

Музыкант покрутил нож в правой руке, как бы приноравливаясь к нему. Потом решительно зашёл к связанному со спины, схватил его левой рукой за волосы и потянул на себя. Ну а потом методично стал «пилить» ему горло. Другого термина я бы не подобрал. Так режут хлеб в деревнях, отхватывая толстую краюху. Вот так он и резал. Долго и неумело. Тело под ним дёргалось и хрипело. Связанные ноги сучили по полу. Как бы соседи не заинтересовались шумом. Но вот всё затихло. Почти совсем отрезанная голова завалена на бок. Из широко открытого разреза толчками на пол выливалась кровь. Лужа становилась всю больше. Не запачкаться бы.

— Ты закончил?

Мне в ответ всего лишь кивнули. Судя по глазам Натану было нехорошо.

— Только не блевать здесь! Ясно?

Он снова кивнул. Мы с ним вышли из комнаты. Я его внимательно осмотрел в поисках следов крови. Есть немного. На правом рукаве. Но почти не видно. Тёмное на тёмном. Так слегка, брызги. Но — улика.

— Смотри! Видишь! — я указал ему на пятна.

— Сейчас замою.

— Не надо. Не слишком заметно. Снимай перчатки! Давай их сюда! Вот сумка, бери! Сейчас я тебя выпущу из квартиры. Едешь сначала в район Трёх вокзалов. Там возьмёшь такси и доедешь до Павелецкого или до Рижского. Не важно. Куда захочется. Расплатишься по счётчику, на чай таксисту дай, но чуть-чуть. Таксисты хорошо запоминают слишком скупых и слишком щедрых. Обычный пассажир для них проходит фоном. В такси ничего особо не трогай…

— У меня с собой есть кожаные пегчатки.

— Хорошо! Потом сядешь на метро, сделаешь пару лишних пересадок. Едешь домой и ждёшь меня там.

— А ты?

— Я закончу здесь.

— Спгавишься сама без меня?

— Я постараюсь. Главное ты по дороге не нервничай. Всё как обычно. Ты с работы едешь. Устал. Сумка не тяжёлая?

— Ногмально.

— Вот и неси её так, как будто она в два раза легче. Постарайся вести себя естественно. Иди!

Закрыв за ним дверь, а напился воды на кухне, а то в горле пересохло.

Время на часах — почти четыре. У меня есть в запасе от двух до трёх часов.

— А я помню Машу. Хорошая была девочка. Мы с ней играли.

— Инга! Я бы хотел спросить у тебя…

— Спрашивай!

— Как ты относишься к тому, что дядя Наташа сделал с этим парнем?

— Никак. Всё правильно сделал. Тот подонок убил его дочь. Я помню, как он рассказывал, что с ней сделали. Бил ножом в шею, в лицо, выколол глаз. Как она мучилась бедненькая. Она же была потом ещё жива, когда врачи приехали. Я бы его тоже убила.

— Какая ты кровожадная!

— Издеваешься?

— Нет. Просто боюсь, что ты станешь такой же, как и я.

— Сильной? Смелой?

— Жестокой и чёрствой.

— Я не хочу.

— И я не хотел. Ты не поверишь. Я в детстве читал книги. Был толстым и добрым мальчиком… Чего ты смеёшься?

— Я представила. Вот я такая стройная и худенькая, а внутри меня толстый мальчик прячется.

— Ладно. Инга! Тебе не надо становится такой как я. Я думаю. Что в такие моменты тебе лучше просто прятаться. Как ты обычно делаешь…

— Я устала. Устала прятаться. Устала жить как во сне. Устала от твоего присутствия внутри меня.

— Но я не могу ничего с этим сделать.

— Ты стал главным. Сколько времени ты руководишь нашим общим телом? Да почти всё время. Редкие минуты, когда ты со мной просто болтаешь. А всё остальное время я сижу, как в кинотеатре. Но не в зале, а как бы в будке киномеханика. И кино я смотрю не из удобного кресла, а в маленькое узкое окошко.

— Инга! Я тебе не могу ничем помочь.

— А я и не прошу ничего. Просто мне порою неуютно. Иногда я очень мечтаю, чтобы ты ушёл навсегда. А порою сама хочу исчезнуть и больше никогда не появляться обратно.

— Потерпи маленько. Я почему-то думаю, что всё скоро изменится. Не