Гарнизон - Игорь Недозор

К концу второго месяца Аор Тахрис Мак Арс отрапортовал перед городским Советом об успешном окончании операции.

Довольный Макеев потер руки и сказал: — Надо бы вас всех представить к орденам и медалям, однако наша молодая республика еще не обзавелась таковыми. Поэтому отложим это до лучших времен, а пока выражаю вам благодарность от себя лично и от имени всего личного состава вверенного мне гарнизона.

— Служу Советскому Союзу! — вытянувшись, откозырял Серегин.

Маги же попросту поклонились.

Еще было далеко до заморозков и холодных ночей месяца Инея, когда на увядшие пожелтевшие травы падает изморозь, но промозглый ветер с гор уже чувствовал себя полным хозяином на улицах Октябрьска, заставляя горожан торопливо конопатить щели тряпьем и соломой и чаще подбрасывать в очаги дрова или черные булыжники огненного камня — еще один дар пришельцев этому миру.

Макеев невесело усмехнулся.

Помнится, в местных легендах много говорилось о том, что на Тхан-Такх издревле лежало проклятие, а в уже давние времена ОГВ историки, пришедшие в армейском обозе, все спорили о причинах гибели здешней культуры и запустения вроде вполне целого города.

А загадки-то никакой и не существовало — достаточно было прожить тут несколько лет. Просто-напросто город этот стоял на неудобном месте, зимой продуваемом ледяным южным ветром из предгорий, а летом — иссушаемом жарким дуновением Великой Степи, бравшим разгон над тысячекилометровой прокаленной солнцем равниной.

В месте, где земля была не столь плодородной, а воды еле-еле хватало.

Наверное, даже не захлопнись дромос, столица местной Аргуэрлайлской ССР переехала бы в Сарнагар или Шори-Сай.

А Октябрьск так и остался бы всего лишь стражем врат из мира в мир.

Так же, как когда-то он был построен, чтобы быть стражем караванного пути, идущего вдоль великого хребта, для его охраны и сбора пошлины. А может быть, как место расквартирования гарнизона сгинувшего уже государства — одного из тех, что возникали у подножия Небесной Стены, да пропадали, смытые кочевыми нашествиями и междоусобицами.

А потом то ли рухнула метрополия, то ли сместились караванные тропы, и люди ушли отсюда. Возможно, они еще возвращались сюда не раз и не два: когда еще при ОГВ рылись котлованы и расчищались колодцы, то находили изъеденные патиной бронзовые статуэтки то ли богов, то ли чертей, и древние черепки с незнакомым никому из аборигенов орнаментом.

Но затем уходили все равно…

А вот им уходить некуда.

Макеев сегодня, как и было принято у него, обходил свои «владения».

На очереди у него были нынче механики, торговцы и проверка службы ближних дозоров. Кроме того, следовало лечь пораньше и хорошо отдохнуть — завтра предстояло совещание с десятком старейшин ближних кочевых родов насчет организации очередной осенней охоты на сайгаков и диких джейранов, а значит, будет выпито немало араки и запито не меньшим количеством вина.

Проходя мимо кладбища, Александр остановился. На краю погоста он заметил сгорбленную женскую фигурку, возле которой сиротливо жались двое малышей в одинаковых войлочных плащиках с капюшончиками. Даже не приближаясь, знал, что Ирава Чао и ее маленькие дочки-близняшки стоят у могилы отца и мужа.

Там, под белым могильным камнем, лежал Миша Шкуратов, бывший рядовой из его роты, застенчивый веснушчатый парнишка из Хабаровска. Он погиб два месяца назад, разбившись на самодельном планере. На гражданке Михаил успел немного позаниматься дельтапланеризмом и вот решил, что сумеет повторить опыт здесь.

Макеев не сразу разрешил ему эксперименты, но воздушная разведка или, допустим, курьерская почта были бы очень нелишними — опять же и авторитета у аборигенов прибавится: здесь даже маги летать не умели.

И Михаил действительно построил дельтаплан, использовав старый тормозной парашют и алюминиевые трубки, а затем и планер из промасленного шелка и реек, стянутых стальной проволокой. На нем он и разбился, когда уже на посадке налетевший с гор дождевой шквал швырнул его этажерку наземь с тридцатиметровой высоты.

Майор так и не решился подойти к вдове. И некстати вспомнил, что, конечно, пожалел тогда о гибели одного из своих, но к скорби прибавилась и досада, ибо теперь продолжить работу над полетами было некому.

Он ускорил шаги и через пять минут кривыми улочками вышел к воротам Артмастерских.

У входа невольно остановился, заметив, что на карауле стоял не боец силы самообороны, а кто-то из амазонок Дарики, причем не с луком и даже не с ППШ, а с АКМ через плечо.

— Хайс, шархир! («Здрав будь, князь!») — поприветствовала она Макеева, приложив кулак к груди.

— Тарк на, йосди! («И ты тоже, волчица!») — ответил майор, краем глаза отметив пренебрежительное раздражение на лице тенью следовавшего за ним Гриши Сурова.

Это он зря. Не для того Александр в свое время решительно (гауптвахтой и штрафными работами по очистке сортиров) пресек появившуюся было тенденцию — называть в разговорах между собой местных жителей «урюками» и «чуреками».

А навстречу уже спешил, кланяясь на ходу, Эгорио Самтар, ставший в последнее время почти официальным заместителем Бровченко.

— Эй, бездельники!! — проревел кузнец. — Как владыку встречаете?!

Самтар что-то хрипло выкрикнул в полутьму, и оттуда выскочил подмастерье, неся на медном чеканном подносе большую фаянсовую кружку, исходившую ядреным кофейным духом. Само собой, кофе был не настоящим — смесь из толченых желудей и жареного ячменя с цикорием.

Кивнув, Макеев отхлебнул пару добрых обжигающих глотков — пройдоха кузнец знал, чем угодить, ведая о любви сардара к этому напитку.

— Ну, спасибо, а теперь показывай свое хозяйство.

— А что будешь смотреть, светлейший? Большая мастерская закрыта — сейчас ваши отдыхают, в кузнице пятеро работают…

— Все показывай, я у вас уже месяц не был.

И они двинулись в глубину Артмастерских, в лязг и грохот, мимо ворот кузницы, где здоровенные молотобойцы в кожаных фартуках лупили по извлеченной из печи заготовке меча.

Тут же на пороге лежала охапка клинков, приготовленных для последнего каравана. Немало, если вспомнить, что за каждый платят цену двух верблюдов.

— Железа-то хватает? — осведомился Макеев у Эгорио.

— Почему не хватает, хватает, милостивый, — ответил тот. — Будет нужда — еще руды накопаем, жила большая. А кончится — новую найдем. Да и запасы у нас вот какие!

Указал на низкий приземистый каменный амбар, куда старательно стаскивали весь «земной» металл — от стреляных гильз до брони и пришедших в негодность запчастей.

— Вот завтра новую партию привезут. Правда, Гурди-Ко говорил, что деревья вокруг шахты на уголь скоро все пережгут…

Макеев мысленно сделал отметку в памяти — нужно будет потрясти академиков.

Ибо как выяснилось, никто в бывшем отдельном дивизионе не знал, как превращать каменный уголь в кокс, включая и Колю Гурденко, потомственного донецкого сталевара. Знали лишь, что надо его как-то по-особому подогреть в герметично закрытом сосуде, но опыты закончились лишь получением некой рассыпающейся черной пакости и большого количества вонючего (и горючего) газа — однажды лаборатория чудом не взлетела на воздух.

Заглянул Александр и в машинный зал, где возле пыхтящего и воняющего горелым маслом движка возился чумазый полуголый бородач — его бывший мехвод сержант Юртанов.

— Смотри, сардар, все работает, как я и обещал! — облизнул губы Эгорио. — Я еще раньше знал — чугун вещь полезная.

— Ты уверен, что механизм не рассыплется? Все же сила немалая!

— Не должен, сам тоан Брофдже-Ко расчет сделал. Говорит, будет работать еще лет сто! Но зачем нам сто лет, и девяноста хватит!

Вначале и мастерские с молотом и кузницей, и мельница с аварийной электростанцией работали от автодизеля, через снятую с одного из Т-62 передачу, кое-как восстановленную. Для тяжелой машины она уже не годилась, но кузницу и мельницу с крупорушкой кое-как обслуживала. Дизель, кстати, сняли с найденного в степи брошенного КрАЗа, угодившего во время ночной поездки в балку и в нескольких местах сломавшего раму — причем никто из солдат или командиров не мог вспомнить, кто и когда умудрился эту машину потерять. Но три месяца назад передача полетела окончательно, и пришлось изобретать самим. Вначале Бровченко лишь крякнул и сказал, что выковать и нарезать шестерни должного качества не сможет даже сам. На что мастер ответил, что он и не станет их ковать, а отольет из чугуна.

И ведь отлил, не соврал. Кстати, о литье…

— А как главный заказ? — осведомился майор.

— О, — мечтательно вздохнул Самтар, — взгляни сам, повелитель…