Челюсти – гроза округи. Секреты успешной рыбалки - Эдуард Веркин

Отмель уходила в озеро пологим склоном. Видимость была отличная, метров двадцать, не меньше. Генка крепко сжимал в руке свой импровизированный гарпун и ждал появления щуки.

Дышалось через трубку легко. Солнышко прогревало воду на небольшой глубине, и Генке было тепло и уютно. Какие-то мелкие рыбёшки щекотали его ноги и пытались забраться под ворот гидрокостюма. Выходить на поверхность Генке не хотелось совершенно.

Щука не появлялась. И в какой-то момент Генка вдруг забыл, зачем он залез в воду, что он здесь делает и зачем у него в руке вилы. Генка расслабился и выпустил гарпун, разминая пальцы. И сразу же почувствовал перемещение воды за спиной.

Генка лениво обернулся.

Перед ним, нос к носу, стояла щука. Длинная хищная морда почти упиралась ему в маску. Щука была огромная, похожая на толстое бревно. Щука стала медленно раскрывать пасть.

– А-а-а! – заорал Генка и захлебнулся.

Вода залила лёгкие, Генка закашлялся и попытался выскочить из озера. Он забыл про гарпун, забыл про всё, потерял трубку. Ему хотелось одного – побыстрее оказаться на берегу подальше от этого зубастого кошмара.

– А-а-а! – пытался Генка выплюнуть набравшуюся в рот воду. Но сделать это под водой не очень-то удобно.

Щука продвинулась вперед ещё. Тогда запаниковавший Генка, пытаясь отбиться от огромной рыбины, стукнул её кулаком по самому кончику верхней челюсти. По носу.

И щука стала медленно отступать в глубину. Генка отыскал загубник трубки, выплюнул наконец воду и стал кричать в воду, развивая победу.

– Пошла! Вали отсюда!

Генка огляделся в поисках гарпуна. Гарпун плавал метрах в трёх справа.

– Я тебя сейчас!

Когда он дотянулся до гарпуна, щука уже растаяла в глубине.

Генка отдышался. Руки его дрожали. Ноги тоже.

Выбираться сразу на пляж нельзя. Нельзя же обнаружить свой страх и нерешительность перед друзьями. Поэтому Генка решил немного поплавать туда-сюда для вида. Так он и сделал. Сплавал вдоль берега к сежню, достал из сети очередную запутавшуюся щуку, быстро переплыл протоку, повертелся ещё немного на отмели и лишь потом двинулся к пляжу.

Из озера Генка выбрался поздно, когда солнце уже собиралось коснуться земли своим нижним краем.

– Ты чего там круги нарезал? – сразу же спросил его Витька.

– Какие круги? – не понял Генка.

– Какие-какие!.. Плавал по кругу, как заводной! Мы уж думали с тобой случилось что. Кричали, кричали – бесполезно, ты ничего не слышал.

– И в самом деле не слышал. Там время по-другому как-то идёт…

– Это Старый Ник? – Жмуркин презрительно ткнул пальцем в добытую Генкой щуку.

– Нет, просто щука, – ответил Генка. – А Ник… Ника я не видел.

Из камышей на болотистом западном берегу поднялась пара больших серых птиц и потянулась в сторону Волги.

– И что теперь делать будем? – спросил Витька.

– Не знаю, – развёл руками Генка. – Надо его на крюк ловить. Или на что-то другое. Он сейчас и вправду голодный – утят-то тётка не выпускает. Брать самую толстую леску – и ловить. Или на спиннинг.

– А если он в реку уйдёт? – спросил Витька.

– Не уйдёт, – покачал головой Генка. – Там сеть. Причём та сеть белугу выдерживает.

Они сидели возле костра, грели руки. Генка стягивал с себя гидрокостюм.

– Так что же всё-таки делать? – в очередной раз спросил Витька.

– Вечер уже, – Генка свернул костюм. – Ночь тёплая будет. Предлагаю тут посидеть. Комаров нет. Пожарим на веточках щуку, потом в стог заберёмся.

– Стог – это по-нашему, – улыбнулся Жмуркин. – Только, чур, я с рыбой возиться не буду.

– Я сам, – сказал Генка. – А вы дров пока соберите.

Витька и Жмуркин отправились собирать дрова, а Генка стал чистить щуку.

Через двадцать минут Витька и Жмуркин притащили к костру сухую иву. Генка доскребал щуку.

– Бедная рыба, – сказал Жмуркин. – Как в застенках гестапо[63] побывала.

– Чистил бы сам, – огрызнулся Генка. – Командовать у нас каждый горазд.

Генка взял топор, порубил иву и закинул дрова в костер. Ива прогорела быстро и оставила после себя ровные круглые угли, пригодные для жарения. Генка насадил на прутики куски рыбы и повтыкал их над углями.

– Будет как шашлык, – сказал Генка. – Главное, чтобы открытого огня не получилось, а то всё сгорит на фиг. Это основное правило…

Скоро над берегом поплыл запах жареной рыбы. Генка нюхал дым, носом определяя готовность, потом ткнул в один из кусков ножиком и сказал, что готово. Ребята взяли палочки и принялись есть. Рыба получилась вкусная, прожарилась хорошо, только соли не хватало.

– Интересно, а Старый Ник вкусный? – спросил вдруг Жмуркин.

Генка и Витька посмотрели на Жмуркина с испугом.

– Что это вы на меня так посмотрели? – спросил он. – Старый Ник всё-таки рыба, а, значит, его тоже можно пожарить. Если он такой огромный, то мяса в нём, наверное, немерено. Можно год питаться.

Витька приложил палец к губам и кивнул в сторону озера.

– Да вы тут совсем с ума посходили! – захихикал Жмуркин. – Вы что, боитесь его, что ли?

Витька и Генка не ответили.

– Во закидоны-то! – Жмуркин взял себе ещё кусок рыбы. – Вам обоим лечиться надо. Серьёзно лечиться. Некоторые рекомендуют в кокосовую стружку закапываться…

Друзья снова промолчали.

– Что-то мне есть расхотелось, – сказал Генка. – Пойду лучше спать.

Генка встал и направился к стогу.

– И я тоже, – Витька двинулся за ним.

– Ну и валите! – крикнул им вслед Жмуркин. – Мне больше достанется. Психопатосы чёртовы!

Жмуркин остался у костра один. Он съел всю рыбу, выпил чай из смородины, посидел просто так. Понаблюдал, как медленно гаснут угли и улетают в чернеющее небо последние искры. Потом Жмуркину стало скучно, он залил костер водой и тоже направился к стогу.

Генка и Витька уже вырыли к этому времени две норы и забрались внутрь, одни пятки торчали. Жмуркин раскопал сено с противоположной стороны и тоже устроился на ночлег.

В стогу было хорошо. Сквозь сено просвечивали звезды, внизу, у земли, шуршали медленные стоговые мыши, а само сено пахло прошлогодним летом. Любая романтическая натура могла лишь мечтать о ночёвке в стогу. Но Жмуркин не был романтической натурой, он сразу же принялся пыхтеть, ворочаться и возмущаться.

– За шиворот разной фигни уже насыпалось, – ругался он. – И ведь колючая такая, как треугольная будто…

Витька старался Жмуркина не слушать. Он следил за ползущим над ним спутником и думал, наш это спутник или американский.

– А эти мыши! – продолжал ныть Жмуркин. – Может, они на людей нападают? Может, они бруцеллёз[64] какой-нибудь переносят?

– Помолчи, Жмуркин, – сказал Генка.

– А чего помолчи! – обиделся тот. – Разве нельзя было домой пойти? Нельзя было как людям поужинать, а потом спать лечь в нормальных постелях?

– Я говорю, Жмуркин, помолчи!

– Вот когда тебе мышь за пазуху залезет…

– Жмуркин, заткнись! – приказал Генка. – Ты что, ничего не слышишь?

Жмуркин замолчал. Витька прислушался. И услышал. Со стороны озера раздавалось беспорядочное жестяное бряканье.

– Банки, – сказал Жмуркин. – Вы их ведь к сети привязали?

– К сети, – подтвердил Генка.

– Это значит…

– Это значит, что Старый Ник попался, – Генка принялся выбираться из стога. – Вот сейчас и проверишь, вкусный он или как…

Витька стал выбираться за ним.

– Может, до утра подождём? – предложил из сена Жмуркин.

– К утру он превратит сеть в лохмотья, надо сейчас вынимать.

Генка уже бежал к пляжу.

– Действуем так, – говорил он. – Я на плоту плыву к тому берегу протоки, а вы хватаете сеть на этом. Я перерубаю шнур, а вы сразу начинаете сеть вытаскивать. Вытащили на метр – закрепили за иву, вытащили – закрепили, вытащили – закрепили. Ясно?

– Яснее не бывает, – отвечал Витька. – Попался, голубчик…

– Фотик забыл, – жаловался Жмуркин. – А вдруг это самая крупная щука в мире? Мы можем прославиться: попасть в Книгу (рекордов) Гиннесса, денег заработать…

Они быстро шагали по пляжу. Генка впереди, Витька и Жмуркин за ним. Бряканье не прекращалось.

Генка схватил топор, сбежал к воде, запрыгнул на плот и оттолкнулся. Он погнал плот вдоль пляжа, чтобы не уходить на глубину, где шест не достал бы дна.

Витька и Жмуркин добежали до сети раньше. Шнур, крепивший сеть к липе, был натянут до звона, сама липа дрожала от рывков, а самодельный Генкин колокольчик бился на леске, как припадочный. Все поплавки погрузились в воду.

– Хватайся! – Витька взялся за шнур первым.

– Хватаюсь уж, – Жмуркин пристроился с другой стороны.

– Как Генка рубанёт по тросику, так мы тянем! – напомнил Витька.

Генка доплыл до протоки, добрался до сежня, наклонился к сети. Размахнулся, рубанул по шнуру топором. Шнур дзинькнул и хлестко ушёл в воду.

– Тянем! – крикнул Витька.

Сеть пошла неожиданно легко. Она выбиралась метр за метром, никакого сопротивления не чувствовалось.