Женщина в черном - Светлана Бестужева

– Вы что, Пал Палыч?

– Галя, быстро узнай, откуда только что звонили по тому телефону. Ну, по черновскому. Непонятно?

Чертыхнулся и пошел звонить сам. Гале было понятно только то, что кто-то грубо вторгся в ее личную жизнь, а этого она не прощала.

Пришлось подождать, пока дежурные проделывали все необходимые манипуляции. Потом один из них перезвонил мне.

– Товарищ майор, установить номер полностью не удалось.

– То есть как не удалось? Из автомата звонить не могли, я сам снимал трубку, знаю.

– Ну, бывает, что вообще нельзя установить. А тут только первые три цифры поймали. Эта АТС вообще кошмар, через два дня на третий на ней что-то из строя выходит.

– Да говорите наконец, на какой АТС.

– Звонили из Видного. Или из Расторгуева.

Или из Домодедова, хотел я продолжить перечень, да что толку! Звонили из ближнего Подмосковья, где город-спутник Видное плавно перетекает в старинное дачное место Расторгуево, а потом до следующего городка Домодедово идут сплошные дачные поселки. Поди найди! Верин дядя, Викентий Эдуардович, как-то пожаловался, что его дача скоро станет «коттеджем в центре Москвы». А сразу после войны в Расторгуеве еще волки зимой бегали… Черт побери!

Дядя – в Расторгуеве, этот самый Игнатенко – в тех же краях. Не слишком ли много совпадений – сплошные белые рояли в кустах.

Опять телефон. Вера?

– Павлик, слава богу добрались нормально. Дядя ворчал, но для порядка. Баба Катя его быстро к рукам прибрала, а от Петеньки он в полном восторге… Ой, да тут вообще та-а-кой роман!…

– Вера, помолчи немного. Скажи своим подопечным, чтобы они носа за калитку не высовывали! Поняла?!

– Что ты так кричишь, Павел? С третьего раза даже я понимаю. Не злись, я же не…

– Ты же не, ты же не!! Ты вляпалась в такое дело, что впору тебя где-нибудь прятать. Не злюсь, а убить готов этого твоего Кешу! Из-за одного дурака столько людей на уши встало! Что ты молчишь?!

– Ты же сказал – помолчи…

– Вера, сейчас не время выяснять отношения. Все очень серьезно. Возвращайся в Москву, поезжай на работу, если нужно. Не нужно – посиди дома. Все, что могла, ты уже сделала, теперь, умоляю, не мешай!

– Когда это я тебе мешала, Пашенька, господь с тобой. Все поняла, еду, позвоню из дома. Или из офиса.

– Сам тебе позвоню, у меня тут запарка. Жду, когда Саша приедет, может, что-то прояснится. Ну, будь умницей.

– Мухтар постарается, – усмехнулась Вера и дала отбой. Все-таки она добрая и злиться по-настоящему не умеет. Упрямая только. Ладно, сантименты потом. Где Саша, хотел бы я знать?

Придвинул поближе телефон, чтобы позвонить в Бутырку, но он сам зазвонил.

– Шеф, это я. Сейчас выезжаю.

– Откуда?

– С бензоколонки, у меня горючка кончилась, а то я бы давно был на месте.

В трубке действительно раздавался уличный шум. Подозрительным я стал с этим делом. Нервы лечить пора.

– Ты узнал, что я просил?

– Что именно, шеф? Алло, алло! Шеф, ни черта не слышу, через несколько минут буду на месте, доложу.

Какое-то время я тупо смотрел на трубку, потом чертыхнулся. У меня плохо не только с нервами, но и с памятью. Хотел выпить кофе – забыл. Положил у Сашки в комнате трубку на стол – забыл. Осел!

Кофе оказался очень кстати – бессонная ночь начинала сказываться. Пока пил, придумал: с получки куплю себе телефонный аппарат с определителем номера и тогда уж точно буду знать, откуда мне звонили. Хотя в данном случае звонили не мне, но это неважно. Сейчас приедет Саша, и мы вместе окончательно проясним обстановку…

Саша вошел, как всегда, бесшумно, чуть стукнув в дверь костяшками пальцев – для проформы.

– Вам еще сверху не звонили, шеф?

– Пока нет. Ты мне лучше вот что скажи, что с Игнатенко? Ты его нашел?

– Найти-то я его нашел, только не его, а телефон и адрес. А по телефону мне какая-то дама, наверное, супруга, объяснила, что Всеволод Эмильевич два дня назад улетел в командировку за границу и раньше чем через десять дней она его назад не ждет. А что, он вам очень срочно нужен? На него есть что-нибудь?

Обычно такие вопросы в нашей конторе задавать было не принято. И еще: из какой такой заграницы моему милому Саше звонил господин Игнатенко? Всеволод, замечу, Эмильевич. Двойник?..

Я полез в карман за сигаретами.

Глава 9

ВЕРА МУРАТОВА

Не могу сказать, чтобы действия Павла вызвали у меня негодование. Конечно, он обязан был задержать Кешу. Да и никаких доказательств фактической невиновности моего «найденыша» не было. Так, общее впечатление, интуиция… Но, с другой стороны, мало я на своей интуиции нарывалась?

Спасти ребенка – дело другое. Хоть практически и не читаю газет, но вся эта «чернуха» с похищениями, заложниками и т. д., и т. п. как-то сама по себе проникает в сознание. Проникает и прочно там оседает. В конце концов Петенька не виноват, что ему достались такие родители – мама-мотылек и папа-валенок.

Если бы это был мой ребенок… Представила себе младенца в коляске. У младенца было лицо Пал Палыча и сигарета во рту. Любой другой на месте бабы Кати подскочил бы с перепугу – так неожиданно и громко я рассмеялась, представив себе эту картину. Любой – но не она.

– Случилось чего? Или истерика?

– Да нет. Подумала, какой у меня мог бы быть ребенок…

– Индюк думал… Тебе уже пора троих иметь. Годков-то сколько?

– Много, – честно призналась я. – В ноябре стукнет тридцать два.

– По виду не скажешь, – «утешила» она. – Скачешь, как малолетка, ни солидности, ни фигуры. Замужем была?

– Была. Три раза.

– Ну?

– Ну и хватит. Больше не хочу.

– Дело, конечно, хозяйское. Только на месте твоего Павла я бы тебе вломила хорошенько, чтобы дурь прошла, а потом…

– Вот уж тогда никакого «потом» бы вовсе не было, – фыркнула я.

– Как знать, – загадочно обронила баба Катя и всю оставшуюся дорогу просидела молча. Только когда мы уже свернули на дачную улицу, ведущую к дому дяди, вдруг сказала:

– Слышь, Вера, пистолет-то с собой не носи. Прав твой Павел. Опасная это игрушка, особенно для бабы.

– Чем это, интересно, я хуже мужика? А пистолет мне нужен для спокойствия. Он у меня вон в «бардачке» лежит…

– Где-где?

– Ну вот здесь, вот в этом ящичке, около руля…

– Так бы и сказала. А то слова произносишь – Господи, твоя воля. Не в лагере, чай, срок мотаешь. Культурная женщина, образованная.

– Так все говорят…

– А ты всегда – как все?

На этот вопрос ответа не нашлось. К счастью, мы подъехали к воротам дачи дяди Викентия, и это позволило мне сделать вид, что не расслышала.

Конечно, у дяди все было нараспашку – отродясь ничего не запирал. «У меня брать нечего» – вот и вся реакция. Доказывать, что сейчас все – ценность, все могут взять да еще и дом заодно спалить, абсолютно бесполезно. Упрямство на грани фантастики.

Дядю нашла на кухне. То ли ранний обед, то ли поздний завтрак. Впрочем, ему, как и мне, безразлично, что есть, лишь бы не готовить самому. Фамильная черта…

– Верочка? Давненько я тебя не видел. Случилось что-нибудь? Или просто мимо ехала? Что не позвонила?

– Дядя Вика, отвечаю на вопросы по порядку. Позвонить было некогда. Ехала специально к вам, потому что действительно случилось, но не со мной. Помогите, если можете.

– Постой-постой, дорогая. Денег у меня нет, ты знаешь…

– Дядя Вика, деньги не нужны. Не могли бы пустить к себе на пару недель пожилую женщину с маленьким ребенком?

– Верочка! Я не умею общаться с детьми, да и от женщин отвык. В том числе и пожилых, хотя у нас с тобой разные представления о возрасте. Уволь!

– Дядя Вика, я их привезла с собой. Если они останутся в Москве, их могут убить.

– Что-то не замечал за тобой склонности к фантазиям. Убить? Ребенка? Ты сошла с ума или заразилась подозрительностью от своего Павла.

Набрала побольше воздуха и изложила дяде ситуацию. Реакция, в общем, как я и ожидала: покрутил пальцем у виска, вздохнул и пошел встречать непрошеных гостей. Золотой старик!

Екатерина Павловна сидела в машине. Распахнула дверцу.

– Прошу, мой дядя рад вас видеть. Я же говорила…

Она меня не слушала, она смотрела на дядю Викентия так, будто пыталась вспомнить что-то очень важное. И вдруг сказала тихо, охнула, словно про себя:

– Книжник.

– Что-что?

Но она обращалась не ко мне.

– Книжник, – повторила чуть громче. – Дурдыч…

Я ошарашенно посмотрела на дядю: еще подумает, что привезла к нему сумасшедшую. Но и он выглядел, мягко говоря, не вполне адекватно. Не удивленным, нет – до крайности взволнованным. Что для него совершенно не характерно. На секунду прикрыл глаза, а потом решительно шагнул вперед:

– Здравствуй, Катюша. Надо же, свиделись, а ты мне тогда говорила: «Прощайте» да «прощайте»… Я-то сказал: «До свидания». И кто был прав? Тесен мир, однако, ох, тесен. Внук твой?

– Дядя… – попыталась я объяснить, но он не захотел слушать.